Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

Со свидетелями тоже было негусто. Летним субботним вечером на улице Вишневой оказалось совсем немноголюдно. В той ее части, где располагался дом Волкова, было еще несколько больших добротных домов с участками. Если двигаться по Вишневой от церкви, то, считай, вся улица состояла из современных красивых особняков. В день убийства хозяева дома напротив были в отъезде, на хозяйстве осталась домработница, которая видела Марину и с которой практически столкнулся Гена Барсуков, когда выходил от Волкова.

Ирина Петровна оказалась женщиной наблюдательной, но в меру, днями у окна не просиживала, так, поглядывала периодически. На вопрос следователя, был ли в руках Барсукова мобильный телефон, когда он выходил из дверей, она дала уверенный отрицательный ответ. Нет, телефона не было. Он достал трубку, только когда встретился с Ириной Петровной глазами и понял, что она его увидела. Как выглядел Барсуков? Не была ли в беспорядке его одежда, не прятал ли что-то в карманы или куда-либо еще? Нет, ничего такого она не видела. Барсуков даже не вышел, а, скорее, выбежал из дверей и сразу же полез в карман за мобильным телефоном.

После того как Ирина Петровна услышала громкое «Алло, это полиция?», она сама подошла к Барсукову, чтобы спросить, что случилось и не нужна ли помощь. Барсуков выглядел растерянным, даже испуганным, но чтобы прятать что-то… Нет, такого она не помнит.

Впрочем, когда Ирина Петровна поняла, в чем дело, она побежала домой, чтобы к приезду полиции хотя бы переодеться, снять испачканную ягодой майку, привести себя в человеческий вид. И что в это время делал Барсуков, где он находился, она не видела.

В других ближайших домах вообще никого не было. В особняке через один от волковского находился семнадцатилетний мальчик, но он сидел перед компьютером в наушниках, полностью поглощенный жестокой борьбой с изощренными и коварными монстрами.

Сергей Алексеевич поручил молодому оперативнику Толе Цветкову расширить круг поиска свидетелей и вообще более дотошно проверить район. Кроме надежды на какого-нибудь свидетеля, его не покидала надежда, что убийца мог скинуть пистолет на обратном пути с места преступления.

Оперативник Толик Цветков жил в блочной многоэтажке, но детство его прошло в частном секторе, который он почему-то любил до сих пор. Ему очень нравилось жить в частном доме, пусть даже и небольшом, но своем собственном. Нравилось иметь свой дворик, нравилось просыпаться чистым майским утром и вдыхать благоухание пышного сиреневого куста, который лез в окно, а при распахнутых створках отросшие ветви ложились чуть ли не прямо на письменный стол. В частном доме было много преимуществ: можно было иметь не одну, как в квартире, а много кошек и котов сразу.

В частном доме у них с мамой бывало до четырех-пяти кошек одновременно, не считая котят, которых потом раздавали соседям. В частном секторе был большой простор для игр с мальчишками, и кататься на велике было куда вольготнее, чем на улицах, заполненных транспортом.

Да и вообще воздух там был другой. Свежий, живой. В таких уголках города не пахло пылью, газами и асфальтом. Там царили запахи, распространяемые раскидистыми деревьями и кустарниками.

На улицу Вишневую из цивилизации можно было попасть, пройдя через парк, миновав дорогое модное кафе с летней верандой, спустившись по лесенке из шести ступенек к храму Казанской Божьей Матери. Начало улицы Вишневой было налево от церкви, домами по правую сторону улица заканчивалась.

Волков жил по правую сторону от храма. Значит, пройти к нему можно было по улице, на которую выходили окна всех домов, стоящих на Вишневой. Кроме Гены Барсукова и Марины Гонтарь, здесь никого не видели. Собственно, видеть было особенно некому: все обитатели местных особняков в тот день пребывали кто где — кто в отпуске за границей, кто всей семьей посещал торгово-развлекательный центр, кто отъезжал на дачу к знакомым. На Вишневой улице в тот день, как назло, никто не жарил шашлык, не праздновал день рождения и не копался с цветочной грядкой, выходящей на улицу. Невезуха. Ну да ладно. Толик Цветков так просто сдаваться не привык.

Улица Вишневая располагалась на самом высоком уровне, дальше район плавно спускался к водохранилищу. Из окон дома, где жил убитый, открывался прекрасный вид на водную гладь и левый берег. За Вишневой улицей начинались так называемые «низы», район, где дома расположены под гору и улицы спускаются к набережной.

Уж кто-кто, а Толик знал «низы» как свои пять пальцев. Не все, конечно, поскольку вся центральная часть города имела свои «низы», и они образовывали большие пространства. Но что такое «низы», Толик очень хорошо представлял, поскольку сам жил в таких «низах» до шестнадцати лет.

От улицы Вишневой рельеф местности делал довольно чувствительный скачок вниз, на другой уровень. И улица Софьи Перовской, которая шла параллельно Вишневой, но уровнем ниже, была от нее как бы отгорожена и этим скачком, и густой растительностью. Улица Софии Перовской и была началом «низов». А Вишневая еще считалась цивилизацией.

«Низы» сильно изменились за последние годы. Но насколько их знал и помнил Толик Цветков, помимо улиц, здесь имелось множество переулков и даже просто хорошо протоптанных троп, не имеющих никакого статуса. Эта часть города благодаря виду на водохранилище и постепенному развитию инфраструктуры стала приобретать все большую популярность. Некоторые особняки строились по изысканным проектам и выглядели потрясающе. Особенно нравился Толику особнячок из желтого кирпича с круглыми башенками, с желтыми дорожками и большими полукруглыми окнами от пола до потолка. Здесь жил, насколько он знал, бывший главный архитектор города. Через пару домов весь увитый лазающими растениями красовался голубоватый особняк батюшки, настоятеля одного храма. А чуть поодаль неизвестно кому принадлежащий дом, построенный как маленький дворец. С присущими дворцу украшениями и балконами в стиле ампир. Совершенно неуместное в городе, на взгляд Толика, строение! Стояли тут и безвкусные красные громадины с коваными решетками. На них и смотреть было неприятно.

В общем, этот район являл собой удивительное зрелище. Множество участков стояло заброшенными, на одних начинались новостройки, а иные скалились пустыми окошками, перекошенными и окончательно доломанными калитками, заросшие со всех сторон густыми высоченными сорняками.

К дому Павла Волкова можно было пройти не только по улице Вишневой. Не таковы они, «низы», чтобы в определенную точку давать человеку возможность попасть только одним путем! За домом номер 26 имелся переулок, даже не переулок — просто тропа, каких на «низах» — сотни. Ей никто не пользовался, потому что не было никакой нужды. Подход и подъезд к домам обеспечивала Вишневая улица, а на параллельную улицу Софьи Перовской можно было выйти по цивильной дороге, спустившись от церкви вниз, а не лазая по буеракам, цепляя сорняки. Да, эта тропинка никому не была нужна, поэтому ее никто не обихаживал. Но она была, эта тропинка.