Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

При первичном осмотре места происшествия на рукоятке одного из ножей были обнаружены женские волосы. Всего несколько волосинок, но вполне пригодных для анализа. Сергей Алексеевич еще тогда написал постановление об изъятии образцов крови для сравнительного анализа у жены потерпевшего. Тогда следователь объяснил это формальной необходимостью, о находке Софья Михайловна ничего не знала. Просто так положено: раз она жила в доме, значит, оставляла свои следы, значит, следствие должно знать, где следы домочадцев, а где чужие. Чтобы их различить, нужно иметь образцы.

И без эксперта, который еще только колдовал над материалом, следователь понял, чьи это волосы. Цвет — светлый, с пепельным оттенком — полностью совпадал с цветом волос Софьи. Экспертиза должна была ответить на более сложный вопрос: когда эти волосы оказались на ноже.

Хотя Сергей Алексеевич догадывался об ответе. Если Софья оставила их за неделю до гибели мужа, значит, Волков вообще не пользовался кухней, ножами в том числе. Не могли волоски, зацепившиеся за предмет, остаться на нем, если предметом пользовались. А Волков пользовался кухней, это было однозначно установлено. Он, конечно, не варил себе щей, но в холодильнике имелся холостяцкий набор продуктов: сосиски, буженина, яйца, овощи. В микроволновке стояла несъеденная половинка пиццы.

Сергей Алексеевич предполагал, как попали на кухонный нож волоски: Волков мог разговаривать с женой на повышенных тонах, между почти что бывшими супругами могла возникнуть ссора, Волков ударил Соню или только попытался это сделать. Она резко дернула головой… Или он схватил ее за голову, за волосы… Или он ее толкнул… Могло быть по-всякому.

Но тогда выходило, что именно Софья видела Павла Волкова последней. И между ними возник конфликт. В эту картину идеально укладывалась и находка Толика Цветкова. Во время потасовки телефон выпал у нее из рук, кусочек отломился… После того как все было кончено, Софья воспользовалась тропинкой, ведущей на набережную (кому, как не ей, знать все местные тропки?), захотела позвонить и увидела, что часть панели отломилась, испугалась и выбросила испорченный телефон. Все логично. Все складывается. Как ни печально это признавать. Оставалось найти пистолет.

Сергей Алексеевич ходатайствовал о проведении обыска, и судья ходатайство удовлетворил. И сейчас он с тяжелым сердцем пришел вместе с оперативниками в дом, где жила Софья Волкова.

Когда ей предъявили ордер, глаза Сони полыхнули, губы дернулись, по лицу скользнула секундная непроизвольная судорога.

— У меня нет пистолета, — ответила Соня на предложение добровольно выдать оружие. — Ищите, раз положено.

После этого она села на стул, прислонилась к стене и прикрыла глаза. Казалось, ей было все равно, что происходит вокруг.

Сергей Алексеевич прекрасно понимал, что эта поза, эти сложенные на коленях руки, спина, нуждающаяся в поддержке, прикрытые глаза… Все это не безразличие и не уверенность женщины, которой нечего скрывать. Скорее, это обреченность человека, который уже принял какое-то важное и страшное решение. Или принимает его в данный момент.

Неужели эта женщина могла совершить убийство? Сергей Алексеевич знал историю Сони, талантливой девочки-сироты, воспитывавшейся в доме тети, но он знал также, на что способен человек, доведенный до отчаяния. В каких ужасных условиях оказалась эта женщина! Когда ее родители получали эту квартиру, дом был еще новым, он еще не превратился в трущобу. Тогда это было отдельное жилье, пусть и на окраине. Страна была другой. Люди жили иначе. Эти дома были построены как временное жилье, и это приговорило район к медленному умиранию. Двухэтажки никто не ремонтировал, они неумолимо превращались в непригодные для жизни. В каком состоянии находилась женщина, пожившая здесь несколько дней с двумя детьми, привыкшими к простору и комфорту особняка? Что подтолкнуло ее к тому, чтобы спустить курок? Ненависть или страх?

Сергей Алексеевич пытался представить себе ситуацию, в которой эта женщина могла выстрелить, но тщетно. Он никак не мог представить себе гримасу злобы на этом уставшем, но спокойном лице. Как она выхватывает из сумочки пистолет… Или пистолет лежал в поле видимости, и женщина бросилась к нему в попытке себя защитить? Волков был под воздействием алкоголя, наверняка только усилившего его и без того агрессивное состояние. Но если он пытался причинить Соне вред и она убила мужа, обороняясь, почему скрывает это? Почему не пытается доказать, что действовала в рамках необходимой самообороны? Тогда ей не пришлось бы врать. И ей поверили бы. Он, Сергей Алексеевич, поверил. Поверил бы и суд.

— Сергей Алексеевич, здесь вот что, — прервал его размышления Толик Цветков.

В платяном шкафу был обнаружен большой полиэтиленовый пакет с бумагами, который в присутствии понятых выложили на стол. Через несколько минут картина прояснилась: это были счета, накладные на различные стройматериалы, расписки о получении денег.

— Что это за бумаги, Софья Михайловна, кому они принадлежат? — спросил Сергей Алексеевич.

— Это бумаги моего мужа, — выдохнула Соня, как будто уже свершилось самое страшное.

— Что в этих бумагах? — продолжал следователь. — Мы это сами установим, но, может быть, вы нам поможете? Что в этих документах?

— Эти бумаги касаются строительства дома, в котором мы жили, — ответила Соня, — там счета, разные другие документы.

— Эти бумаги хранил ваш муж?

— Да, это он собирал их.

— Зачем, с какой целью?

— Я думаю, для того, чтобы иметь полнее представление о том, сколько денег он потратил на строительство. Павел любил порядок в таких делах.

— Где хранились эти бумаги? Почему мы нашли их у вас?

— Этот пакет лежал в подвале нашего дома.

— А как он попал к вам? Вы забрали его?

— Да, я его забрала.

— Зачем вам эти бумаги, Софья Михайловна?

Соня не ответила.

— Софья Михайловна, ну что же вы молчите? Какой в этом смысл? Я еще раз прошу вас ответить: зачем вам понадобились эти документы?

Софья подняла на следователя глаза, в которых появилось какое-то новое выражение, Сергей Алексеевич еще не понял, какое именно, и ответила:

— Я хотела доказать, что дом был построен моим мужем. А то, что он оформлен на его отца и принадлежит ему, является фиктивным.

— Кому вы хотели это доказать?

— Я собиралась подать в суд.

— Вы сами это придумали, Софья Михайловна, или вам кто-то посоветовал?

— Мне посоветовали.

— Где хранились документы?

— В подвале.

— А ваш муж был в курсе ваших намерений?

— Конечно нет, иначе он эти бумаги уничтожил бы.

— Значит, вы забрали бумаги из подвала вашего дома без разрешения вашего мужа?