Марк Арно - Детектив Франции 06. Осечка на газе. Огонь и кровь. Его высочество Хандрит. Убийство в спальном вагоне

Они едва осмеливались взглянуть друг на друга. Им нечего было сказать друг другу. Каждый замкнулся в своем ужасе. Кто станет следующей жертвой?

И все ради драгоценностей…

— Стучат, — неожиданно прошептал дедушка.

— Где?

— Во входную дверь, в. холле.

Катрин лежала в кресле. Она еще не надела траур. Ее светлое платье резко контрастировало с угрюмым видом. Скорбь ее была более тяжкой, чем скорбь матери. Скорбь зверя, у которого отняли детеныша. Она не плакала. Она словно окаменела.

— А если это ловушка? — проговорила она.

— Чья?

— Убийцы.

— Он бы не стал объявлять о себе.

— Я посмотрю, — сказал дедушка.

Юбер подозрительно посматривал на Катрин. Ее скорбь его не тронула. Он ей не верил. Она разыгрывала роль. И 10 спектаклем могло последовать какое-нибудь предательство…

Тридцативосьмилетний Юбер был хорош собой, умен, очень честолюбив, его вкусы были эклектичны, тщеславие — безгранично. Жизненный опыт сделал его безжалостным. Знакомясь с человеком, он сразу же предполагал худшее. Он давно понял, что худшее — всегда вернее. Он был достаточно умен, чтобы понимать, что он — подонок и хорошо приспособился к жизни. Жить-то надо.

Уж не нашла ли Катрин драгоценности и не собирается ли она бежать без него? Но он физически необходим ей. Он старался успокоить себя…

Моржево, как всегда, выглядел погруженным в созерцание собственной посредственности. Он оказался бы на своем месте за конторскими книгами, в сером халате. И его можно было вычеркнуть из мира живых, где ему нечего делать. Но обычно такие живут до глубокой старости.

Вскоре дедушка вернулся. За ним шел плохо причесанный подросток. Кристоф. Все изумились.

Они не думали, что он придет сам. Откуда он взялся? Он поднял глаза.

Они жадно смотрели на него. Шакалы, готовые броситься на добычу. Катрин выпрямилась в кресле. Юбер добродушно улыбался. Моржево выглядел настороженным.

А дедушка сохранял замкнутость, за которой скрывался интерес.

Где можно быть более счастливым, чем в своей семье? Кристоф робко сел на табурет.

— А вот и я, — простодушно произнес он.

Это прозвучало смешно, но никто и не подумал засмеяться.

Он быстро оглядел непривычную для него обстановку, не понимая, зачем нужны эти темные цвета, красные драпировки, не пропускающие свет. Все выглядело ненастоящим. Он не мог бы здесь жить. Ему казалось, что он в театре.

Все члены семьи переглядывались. Как его разговорить? Что он знает о драгоценностях? Его нельзя настораживать. Нельзя и показывать свою заинтересованность.

Юбер протянул ему сигарету, но Кристоф не курил.

Катрин по-матерински спросила:

— Ты убежал от полиции? Он кивнул.

— Где ты прятался?

Он неопределенно кивнул головой:

— Там.

К нему подошел Моржево. В конце концов, это был его сын. Он, правда, о нем не заботился, но имел на него права. Существует же голос крови.

— Ты обычно спал на риге, до того как она сгорела, да?

— Да, — отозвался Кристоф.

— А ты разговаривал с тетей Клеманс, когда она гуляла по вечерам?

— Да.

— О чем?

— Она была чокнутой, — откровенно ответил Кристоф.

Он наморщил нос, поразмыслил и добавил:

— Она говорила, что ее хотят убить…

Дедушка кашлянул, прочищая горло, посмотрел по сторонам и заговорил:

— Сейф…

Но Кристоф внезапно поднялся. Он не слушал.

— Ах да, вспомнил! — закричал он.

— Вспомнил? — мягким голосом спросила Катрин.

Он покопался в карманах и наконец нашел листок, который искал.

— Вот!

— Что «вот»?

— Я должен был отдать это тете Клеманс.

— Когда?

— В тот день. Но она умерла, и я не знаю, что делать. Юбер осмотрел бумагу. Это была банковская расписка.

Дата на ней показывала, что выдали ее до убийства.

— Откуда у тебя это?

Кристоф как раз хотел рассказать. Клеманс велела ему отнести в городской банк шкатулку. Он взял велосипед и поехал. Взамен ему дали эту бумажку.

Он снова поднял глаза и заметил, что на него смотрят с изумлением.

Он опять пожал плечами.

— Ты переночуешь здесь, — сказала Катрин. — В комнате Жака.

Его нельзя было отпускать до того, как драгоценности попадут к ним в руки.

— Давай.

Дедушка завладел распиской.

Кристоф стал разглядывать свои дырявые башмаки. На него смотрели. Им восхищались. Он был слишком мил. Сам он едва сдерживал приступ смеха, а о его присутствии вскоре уже забыли. Они избегали смотреть друг на друга. Если драгоценности лежали в банке, значит Клеманс убил не грабитель? Значит, ее мог убить наследник? Но кто?

— Надо положить расписку в сейф, — предложил дедушка.

Великолепный выход. Дедушка наберет комбинацию, а ключ возьмет Моржево.

Юбер и Катрин обменялись взглядами любовников.

Дедушка открыл шкаф и достал оттуда бутылку и стакан.

Моржево распрямился, как переводящее дух загнанное животное.

Кристоф зевнул…

В комнате Жака валялся разбитый диск.

Кристофа устроили в комнате Жака. Катрин звонила своей портнихе.

Юбер собирался отправиться на стройку. Он часто ездил туда на поезде. Приходилось делать вид, что интересуешься ею. Моржево его сопровождал…

В конце дня дедушка наладил старую машину с ручным управлением. Ехать за драгоценностями поручили ему.

Итак, дело завершилось. Скоро они вернут себе драгоценности. Закончат строительство отеля. И жизнь опять пойдет, как прежде.

Они будут приносить яркие цветы на могилу Жака, который не должен был умирать так рано…

Мотор покашливал и на камнях то там, то тут оставались лужицы бензина, отравлявшего воздух и даже заглушавшего запах лаванды. Дедушка поправил зеркало заднего обзора и осторожно нажал на акселератор. Дорога была очень плохой. Неровная, узкая, с крутыми поворотами. Слева — обрыв, справа — отвесные скалы, откуда в любую минуту могли сорваться камни. И солнце. Палящее солнце.

Дедушка резко затормозил, чтоб посмотреть на девушку, стоявшую на повороте дороги. Вокруг ее загорелого полногубого лица с величественным бесстыдством развевались волосы, а платье цвета морской волны плотно облегало ее тело. Это была Виолетта.

— Подвезете?

Дедушка засомневался. Никогда не знаешь, чего ждать от этих цыганок. Говорят, они немного колдуньи. И все как одна — шлюхи и воровки.

— В город.

— А обратно? Я вернусь не сразу!

— Ничего, — сказала Виолетта. — Выкручусь.

Она держала в зубах цветок ракитника и, смеясь, жевала его. Он раздосадовано посмотрел на нее. Она продолжала смеяться.

— Ладно, — сказал он наконец. — Садись скорее.

Она открыла дверцу и проскользнула на сиденье, принеся с собой все запахи леса.

Снега левого склона Монте Чинто отражали солнечные лучи. Далеко внизу, на фоне безоблачного неба, вырисовывались сосны. Быстрая речушка разрезала долину. Среди деревьев затерялась маленькая полянка.