Юлия Михалева - Невидимые

— Кого вы желаете слышать? Назовите нам имена.

— Батурин, — не выдержал Бирюлев.

— Батурины, — поправил Червинский. — Павлова… Рябинин… Грамс…

— Бирюлев.

— Коховский.

— Лех Йозефович? Помилуйте! — ахнула пожилая дама под вуалью, сидевшая рядом с Бирюлевым. — Мы уже его вызывали.

— Да?

— Конечно! И даже дважды. Лех Йозефович ведь был одним из нас… — она подняла вверх ладони, словно призывая в подтверждение некие высшие силы.

— Лучшим из нас! Он не только слышал души, но и видел их, — откликнулась ее соседка.

— Верно! Но с тех пор, как они к нему явились, он перестал ходить к нам.

— А потом мы узнали жуткую весть… Мы подумали, что Леха Йозефовича погубили призраки — но мсье Жан говорит, будто так быть не может…

— Дамы и господа, — хозяин постучал по столу. — Мы отвлекаемся. Пора приступать. Давайте возьмемся за руки.

Соседка протянула репортеру тонкую руку в перчатке.

— Скажите — что за призраков видел господин Коховский? — прошептал Червинский.

— Ребенка. В белом.

— Тсс! — шикнули поодаль.

— Мы призываем души господ Бирюлевых, Батуриных, Павлова, — монотонно начал мсье Жан, перевирая вопрос.

— А что должно произойти?

— Души придут и заговорят с нами через мсье Жана…

— Есть тут кто? Бирюлев? Батурин? — хозяин вглядывался в пустоту над столом. — Батурин? Здесь господин Батурин! Спрашивайте, господа.

— Кто… — начал Бирюлев, но Червинский перебил:

— Как вас зовут?

— Да разве можно? — снова шикнули на прибывших. — Будто сами не знаете!

Мсье Жан замешкался.

— Я — отец, — через миг сообщил он.

— Чей? — спросил Червинский.

— Того, кто желал слышать Батурина.

— Так их двое.

— Я — отец второго.

Стало быть, Дмитрия? Бирюлеву вдруг сделалось не по себе.

— Что за вещь забрали у вашего брата? Ее привез мой отец…

— Она не имеет цены. Жизнь готовы отнять, чтобы к ней приобщиться.

— Но что это? — вмешался Червинский.

— Древняя редкость… Зеркало, через которое смотрят века…

— Для чего она служит?

— Символ веры, — уверенно сообщил мсье Жан, пристально смотря в никуда.

— В чем его важность?

— Золото! Он из чистого золота.

— А вот и нет, — громко отодвинув стул, Червинский встал, в миг разрушив все волшебство. — Идемте, Бирюлев. Перед нами — мошенник.

— Да как вы смеете?!

— А вы? Наживаетесь на суевериях! Тьфу…

Репортер последовал за Червинским. Они спешно покинули дом.

Наталья не присоединилась.

— Но почему?..

— Она из бронзы, эта египетская богиня мертвых. Я слышал, их было несколько, но увы — гибель вашего друга Батурина затруднила возможность удостовериться.

— Погребальная статуэтка, — Бирюлев вдруг вспомнил укутанное в мягкие ткани содержимое запретной коробки. — Именно такие и привозил мой отец.

Ранним воскресным утром, когда город еще только начинал пробуждаться, сыщик Червинский тихо поднялся по ступенькам гостиничной лестницы. На третьем этаже повернул направо и, достав из кармана ключ, который всегда носил при себе, отпер дверь.

Доверенный — "глаза в Старом городе" — по обыкновению, курил в кресле. Низко опустив коротко стриженную, словно у каторжника или солдата, голову, бывший заводской рабочий рассматривал дощатые половицы.

— Ну, рассказывай, что хотел. Только надеюсь, на сей раз и впрямь что-то дельное. А то, знаешь ли, вышел ни свет, ни заря, да еще в неприсутственный день, — Червинский аккуратно присел на край скрипучей кровати.

Веселов вскинул голову. Левая половина его лица сливалась в единый вспухший кровоподтек. Глаз заплыл. Разбитый и явно сломанный нос искривился на бок.

— Вот это да, — присвистнул Червинский. — Кто тебя?

— Да так… Ничего особого.

— Небось, в овраге неудачно погостил? На днях там у них бурная ночка выдалась.

— Да не… Чепуха, говорю же… Сам виноват. А что такое?

— Подкинули нам вчера с утра под порог участка какого-то работягу. Мало того, что забили насмерть, так еще и без уха и глаза. Вырезали. Насолил, видать, кому-то изрядно.

Веселов не то, что вздрогнул — дернулся.

— Что-то слышал?

Он быстро помотал головой. Поморщился, крякнул, потрогал нос.

— Не… Просто страсти вы говорите. А кто он?

— Да кто ж знает. Дружки-то — тоже вроде рабочие либо мастеровые — принесли его к нам, крикнули, что из оврага подняли — да и врассыпную. Думают, поди, что мы по одному его виду тут же сами все выясним и виновных поймаем.

— А разве нет?

Червинский рассмеялся. Нынче он пребывал в добром настрое.

— Ты, Свист, все такой же — словно малое дитя. Ладно, это все равно неважно. Скажи-ка лучше, где невидимые, раз написал, что знаешь.

— Они сегодня весь день будут продавать вашу вещь.

Сыщик подался вперед.

— Где?

— У старьевщика на базаре. Нужно спросить Дыню. Да только сперва покажите, что покупать пришли. Иначе не поверят и разбегутся.

— Хм… Митрофанова тоже там ее продавала. Это и вправду интересно, Свист. Вот, возьми, — Червинский вынул из кармана смятый рубль и положил рядом с собой на кровать.

— Спасибо, — Веселов не смотрел в глаза.

И в какой переплет угодил на сей раз?

Сыщик собрался выйти — но, распахнув дверь, обнаружил за ней Приглядчика. Весьма опрометчиво было так и не сменить адрес и по-прежнему оставаться у него под боком.

Очевидно, он заметил Червинского, поднялся следом и все подслушал.

— Вы станете покупателем, — сходу предложил сыщик, опережая возможные расспросы.

Для плана, который зрел в эту самую минуту, франтоватый газетчик, имеющий личный интерес, годился как нельзя лучше.

— Что? Как так? — поразился Приглядчик.

— Встретимся позже и все обсудим. Только в участок не приходите. После полудня я буду вас ждать в доме дяди. Да, и обязательно захватите вашу опись! Нужно точно понять, что пропало.

— Я как раз за ней и шел…

— Вот и славно!

Оставив Приглядчика, Червинский поспешил вниз.

Ранним утром Бирюлев, и в самом деле, собирался за описью в дом отца. Хотелось успеть, пока на улицах немноголюдно. Грядущий печальный визит не вызывал желания светски раскланиваться со встречными и прерывать путь обсуждениями погоды.

Однако стоило выйти из номера, как по лестнице промелькнула фигура Червинского.

Что же обсуждал сыщик со своим агентом, которым так козырял накануне перед Натальей? Не сдержав любопытства, Бирюлев прокрался следом.

Из пятнадцатого номера отчетливо слышался бас. Репортер без малейших усилий узнал все, что хотел — и с трудом смог поверить. Неужели невидимые и впрямь объявились?

Он как раз раздумывал над тем, чтобы наведаться на базар и украдкой взглянуть на лавку старьевщика, когда сыщик вышел и огорошил предложением. Бирюлев сразу и не нашел, что ответить.