Юлия Михалева - Невидимые

Сыщик так и не назвал новое место, куда теперь приходить. Так что Макар по старой памяти поспешил в гостиницу "Офелия". Попросил у старого Ферапонта бумагу и карандаш, старательно вывел: "Очень важно знаю где невидимые В Утро воскресения скажу".

В последнее время они, как правило, встречались по вторникам, но сегодня — лишь пятница. Когда Червинский получит записку? Не окажется ли к тому времени слишком поздно?

Нужно ждать и надеяться. Если все пройдет так, как нужно, и полицейские схватят невидимых… У Червинского ведь больше не будет причин держать при себе Макара?

В мечтаниях он совсем позабыл планы на вечер. Вспомнил, лишь переступив порог театра — как будто ледяной водой окатило.

На сцене, как обычно, кривлялись. Актеры раз за разом повторяли одно и то же. И не скучно им. И не надоест.

— Ну что, Тощий? Передумал стукача ловить? — равнодушно спросил Алексей со своего привычного места в зале.

— Да как можно!

— Ну, так пора. Темнеет.

— Как, прямо сейчас? — страх холодными пальцами сжал изнутри пузо.

Алексей встал, лениво потянулся и направился к выходу, явно не намереваясь отвечать. Макару только и оставалось, что поспешить следом.

— Ты сразу за "Муськой" ждать останешься, а я сперва гляну, кто к тебе подойдет.

— Но мы же зайдем сначала к твоему другу?

— Зачем?

— Ну… Не идти же всего вдвоем.

— А сколько тебе нужно для такого фуфла?

— Но что мне одному с ними делать, когда придут? — голос жалко дрогнул.

— Разговоры говорить. Про то, что Степка твой, или как там его, на подходе. И меня ждать. Или что-то еще не ясно?

"Да ровно все!"

Макар промолчал.

В безмолвии спустились в Старый город. Подошли к трактиру, недалеко от ворот которого бродяги заранее развели огонь. Летняя ночь настигала быстро, а фонари в овраге не водились.

— Иди на место и жди, — шепнул Алексей. Не дожидаясь ответа, он двинулся к костру.

Макар обогнул трактир, повторяя про себя, что все скоро закончится.

Задний двор освещала керосиновая лампа, подвешенная на вставленный в стену крюк. Вроде пока никого.

Обошел, огляделся. Поодаль, под навесом, обнаружил бочки и пару криво сделанных табуретов. Прихватив один, Макар вернулся под лампу. Сел и стал ждать, как и велено.

Время тянулось медленно, да и прошло его немало — совсем стемнело.

Макар уже давно решил, что никто не придет, и почти собрался идти на поиски Алексея, когда на задний двор зашли трое. Скорее всего — просто местные забулдыги.

— Здорово. А где Степан? — они приблизились, и Макар узнал светловолосого из рабочего кабака.

— Здорово. Отошел он. Сказал, скоро вернется. А вы что так долго? — не удержался.

— Ты же сказал — приходите, как стемнеет. Вот мы и ждали.

— А ты тут что, один? — спутник светлого все оглядывался по сторонам — неужто с опаской?

— Ну да… То есть, мы вдвоем со Степаном.

— Вот рисковые!

— Да брось, — светлый коснулся приятеля. — Значит, у Степана нынче и в Старом городе дела.

Алексей велел наблюдать и думать — Макар старался, как мог.

— А вы что, впервой?

— Как сказать… — начал светлый.

— Да, чего уж там! Впервой. Раньше, бог миловал, не доводилось.

— Ну ты что, Федя? — одернул светлый.

— Это ничего, обвыкнитесь. Не страшно, — Макар отбросил недокуренную папиросу, чтобы скрыть дрожь в руках.

— Пожалуй. Что еще делать, раз уж так приперло.

— Федя! — взмолился третий.

— Сами-то что поделываете?

— В смысле — такого, как вы? Так это… Пока вроде и ничего. А, ребята?

Макар сам не заметил, как появился Алекс. Он просто возник из-за спины светлого, и прижал его к себе за горло ножкой корявого табурета.

— Держи! — прошипел.

Рабочий вцепился в ножку, пытаясь ослабить хватку. Но смотреть было некогда. Один из мануфактурщиков бросился на выручку другу. Второй — тот, кого называли Федей — полез на Макара.

Сошлись. Сила оказалась на стороне неприятеля. Он легко уложил Макара на землю и принялся утюжить обоими кулаками поочередно. Помог визг, что донесся от лампы. Третий спутник светлого, схватившись за лицо, побежал прочь, не разбирая дороги. Федор отвлекся — и Макар удачно этим воспользовался: столкнул с себя и быстро уселся у противника на груди.

— Пощади! Я не со зла! Молю — поща… — жалобный крик перешел в мучительный вопль боли, от которого будто что-то оборвалось внутри.

На сей раз уже и Макар, и его соперник отвлеклись от схватки, всматриваясь в то, что происходило на свету. Но виднелась лишь спина Алексея, и она не двигалась. Похоже, он выжидал, когда светлый стихнет.

— Сам скажешь, или повторим?

— Степка меня позвал… А потом передумал… — рабочий всхлипывал.

Макар с трудом разобрал его тихие слова — их заглушал шум собственного дыхания.

Алексей пнул его, затем наклонился. Светлый снова взвыл.

— Тощий, иди сюда и второго тащи.

Макар встал, потянул за собой противника. Тот на диво податливо подчинился.

Рабочий сжался в комок на земле. Его лицо и рубаху залила кровь. Многовато для разбитого носа или пары выбитых зубов.

— Ты кто?

Мануфактурщик, которого держал Макар, громко сглотнул.

— Федька…

— Знаешь, что он сделал? — и Алексей весь тоже перемазался в крови.

Тот что-то промычал.

— Сдал своих. Слыхал?

Федькины глаза округлились.

— Нет! Нет! Я ничего не знаю!

Алексей, приглядываясь, обошел его. Макар заметил в руке окровавленный нож — видимо, укрывался в рукаве. Легкое быстрое движение — и Федька вскрикнул, схватившись за шею.

— Ну, пусть так. А про меня что знаешь? Кто я?

Рабочий молчал, с шумом всасывая воздух.

— А это кто? — Алексей указал на Макара.

Боже! Как вышло так, что он в такое ввязался?

— Опять ничего? Экий ты не любопытный. Так выясни… Перед тем, как прямо сейчас домой к Степке пойдешь. Где он живет?

— Нее… Не знаю… Я его никогда и не видел…

— Значит, найдешь. Ты все понял?

— Да! Понял! Понял! Все сделаю!

К облегчению Макара, Алексей убрал нож в карман и направился к светлому.

Оказалось, радоваться было рано.

Глядя на то, что происходило перед глазами, Макар понял, что его еще никогда не били.

Светлый давно не думал сопротивляться — он лишь вскрикивал да стонал. Потом и вовсе затих — но Алекс, войдя в раж, продолжал.

Ему это явно нравилось.

Нужно остановить его! Прекратить все это — иначе светлый умрет!

Однако Макар не мог двинуться с места, как будто обратился в истукана. От одной мысли о том, чтобы вызвать гнев на себя, подкатывала тошнота.

И отвернуться не мог. Расправа словно заворожила.

Федька тоже замер — даже почти не моргал.

Все продолжалось, казалось, целую вечность, но наконец Алексей, похоже, устал.