Юлия Михалева - Невидимые

— Рассчитали?

Она вздохнула.

— А почему? Что ты натворила, а, Ульяна?

— Кольцо хозяйкино померить взяла… А хозяева решили — украла.

— Продала, поди? У скупщика на базаре?

— Нет. Его сразу отняли, а меня — погнали…

— Вот видишь? Они с рождения косятся на то, что плохо лежит. Только из пеленок выползают — и добрых людей грабить, — засмеялся вихрастый, обращаясь к городовому. — Значит, Ульяна, ты не хочешь, чтобы мать к вам вернулась. Иначе давно бы рассказала, на кого та работала.

— Я не знаю! Не знаю!

— Ладно, девка. Не ори. Сейчас подпишешь свои слова — и сможешь уйти. Только, чувствую, встретимся мы с тобой скоро.

Сыщик снова взялся за ручку. Закончив писать, промокнул лист, пододвинул вместе с карандашом:

— А то заляпаешь все чернилами. Ставь крестик.

Она неумело провела две линии там, где указывал тонкий палец.

— Все, иди. До встречи.

Накинув платок, Ульяна бросилась из участка.

— Пошли вон отсюда, — Алекс толкнул незваного гостя в спину.

Неказистая сестра Тощего — Дунька? Дуська? — не заставила просить дважды: опрометью бросилась в коридор.

Старуха замешкалась. Глядя во все глаза, поглаживала кушетку, на которой сидела.

— Ты не слышала?

— Ох, да, да…

Встала, боком сделала шаг к сундуку, где возился младенец, вынула его и припустила следом за дочерью.

— Ну, поглядел?

— Да, смотрел… Раз уж поймал — чего теперь отпираться? — развязно ответил гость. — А я тебя хорошо помню. Ты к нашим часто заходил.

Молодой: лет двадцати, может, меньше. Алекс его не узнал.

— Где моя Марья? Где эта сука?

— Не знаю!

Алекс сдернул с кровати простыню — и где Тощие ее только нашли? Оторвал кусок. Медведь повалил щенка на пол.

— Да что вы творите?

— Где она?

— Не знаю я! Не спрашивал. Брат точно привозил какую-то девку — но где она сейчас, не знаю. Ты что…

Медведь разжал ему челюсти. Через миг обрывок ткани занял рот. Однако гость все равно продолжал бубнить, безумно вращая глазами и хватая пальцами воздух. Не понимал, что происходит.

— Как думаешь — знает?

— Мумм…

— Ну, проверим.

Оторвав еще несколько полос, Алекс с Медведем привязали визитера за руки и за ноги к кушеткам и подтянули так, чтобы повис в воздухе. Он извивался.

Подняв стул, Алекс взвесил его — не слишком легок? Но ничего более подходящего все равно не было. Пришлось пустить в ход то, что есть.

— Эээ… Хорош уже? — спустя какое-то время спросил Медведь.

Алекс отбросил стул и вытащил тряпку изо рта гостя.

— Вспомнил?

Тот жадно дышал и морщился.

Подождали, пока придет в себя.

— Твою мать… Ты глухой? Ну, вот не знаю я! Хоть убей — не знаю.

Пнув его в подбородок, Алекс услышал, как приоткрылась дверь. И как про нее забыли? Краем глаза отметил: заглянул Тощий, но тут же отпрянул.

Алекс догнал его в паре шагов, втолкнул в гримерку Маруськи. Подпер ручку поднятым с пола стулом, вернулся к гостю.

— Так где, говоришь, эта сука?

Он тряс головой.

— Не, этот точно не знает, — заключил Медведь.

Алекс вернул тряпку на место. Достал из кармана нож, наклонился и полоснул щенка по щекам — сначала по одной, затем по другой. Тот задергался, замычал, крепко зажмурился.

— Да хватит… Зачем?

Не хватило: Алекс с силой полоснул еще раз.

— Эээ… Ты это, завязывал бы.

Алекс утер рукавом со лба пот вперемешку с кровью.

— Стемнеет — скинем в овраг. Только сперва телегу надо взять.

— Ага. Так что? За телегой?

— Погоди-ка. Тощий?

Тот пристально глядел в окно. Интересно, что же там такого любопытного?

На зов обернулся. Вид потерянный.

Вот и хороший повод.

— Знаешь его?

— Никогда не видел!

— Возьми-ка, — Алекс протянул нож.

Тощий колебался. Довольно долго. Но потом все-таки подошел.

— Отрежь ему палец.

— Ну ты чего? — взвился Медведь. — Хватит с него и рожи. А?

— Ты меня слышал, Макарка?

— Я не могу, — отступая, пролепетал Тощий.

— Тощий!

— Нет. Так нельзя… Ну, нельзя же!

— Значит, не станешь?..

— Хорошо! Хорошо, — Тощий встал перед гостем на колени.

Медведь выругался.

— А, делай что хочешь… Только долго пилить. Можь, хоть щипцы взять?

— Не надо. Ну, чего ждешь?

— Да не надо правую! Бери меньший.

Тощий всхлипнул и неловко схватился за крепко сжатую в кулак руку.

— Да вашу мать! Мы тут так до самой ночи просидим.

— Ага, — Медведь подошел, наступил на кисть тяжелым кованым сапогом.

Кое-как отделив от ладони палец, Тощий принялся за дело.

На пороге лавки старьевщика Бирюлев на миг замер, собираясь с решимостью.

Несмотря на уверения Червинского, что где-то поблизости двое полицейских, было весьма беспокойно. А если они сразу обо всем догадаются? Если что-то пойдет не по плану? Если сыщик опоздает, или — с него станется — вовсе решит не вмешиваться? Что тогда?

Бирюлев вошел. В нос ударил запах прошлого — не едва уловимый, приятный дух времени, а затхлая вонь ношенного, потрепанного, тысячу раз использованного дешевого старья.

Внутри стояли двое. Старьевщик — небольшой, сутулый, с редкой бороденкой и в пенсне — он чем-то неуловимо напомнил Червинского. И посетитель, тоже низкорослый и худой, крючконосый, неопрятный. И что, вот они-то и есть — невидимые?

Не найдя подобающих слов для приветствия, репортер откашлялся — хотя в том не имелось необходимости: оба и без того на него смотрели.

— Чего изволите, сударь? — спросил старьевщик.

— Мне бы… Хм… Слышал я, у вас одна интересная вещь продается.

Лавочник, улыбаясь, воздел руки к потолку.

— И не одна, а много! Смотрите сами. Или же чего определенного желаете?

— Да. Дыню.

— Хорош товарец, — заметил старьевщик.

— Так это я, — ответил крючконосый.

— Могу ли я… взглянуть на то, что вы продаете?

— Неее. Я ничего и не продаю, и даже не покупаю. Весь издержался.

— Ну… — Бирюлев вспоминал рекомендации Червинского. — Говорят, кое-что все же продаете. И я готов купить это за любую цену. Мне не важно, как у вас оказалась статуэтка, но я во что бы то ни стало хочу ее вернуть. Она дорога мне, как память о покойном.

— О чем вы, сударь?

— О бронзовой фигурке. Она, как я полагаю, исчезла из дома моего отца.

— Как так? Ее похитили? — с вежливой улыбкой, за которой виделось чуть ли не издевательство, осведомился старьевщик.

— Повторяю — это не имеет для меня значения. Ищу я и прочие вещи: бронзовый колокольчик, золоченую маску, брошку в форме жука… Древние монеты, потом еще… — увы, без описи пришлось довериться одной только памяти.

— С ними вы точно опоздали — стоило спрашивать сразу, — сказал лавочник.

— Так и они здесь были? — не смог удержаться Бирюлев, рискуя вывести беседу из нужного русла.