Саймон Бретт - Адмирал идет ко дну

«Мы все равно будем счастливы, – сказала Бетти, когда его уволили из правительства. – Теперь я на пенсии, и мы наконец-то сможем путешествовать». Они уже с энтузиазмом обсуждали маршруты… и тут у Бетти диагностировали прогрессирующий рак поджелудочной. Она сгорела за несколько недель. Сэйерс ругал себя за слабость и распущенность, однако два года спустя жизнь все еще виделась в сером цвете, за исключением разве что редких вечеров за рюмкой-другой-третьей с приятелями. В число которых точно не входил этот скотина Фитц, отметил Сэйерс, вспомнив, зачем бредет воскресным утром на интервью в унылый сельский паб.

Он поежился – скорее из-за стылого ветра, чем из-за воспоминаний. Почему они тогда рассорились? В конце концов, в школе дружили неразлейвода – даже, пожалуй, слишком. За отсутствием девчонок многие ребята позволяли себе невинные подростковые шалости. Конечно, это вовсе не означало, что они были педиками. Иногда, глядя на известных политиков, Сэйерс улыбался про себя: интересно, помнят ли они, чем занимались в частных школах-пансионатах, за сараями?

С Фитцем они разругались летом после окончания школы. И все из-за этой дуры Джилли! Что они в ней нашли? Сэйерс мрачно улыбнулся. Ах, ну да! Трудно было не заметить выдающееся декольте… А ноги? Просто созданы для эры мини-юбок! Двум голодным подросткам, едва познавшим гетеросексуальные радости, девица казалась неотразимой. И она это прекрасно понимала! Наглая маленькая дрянь, хоть и не заслужила такой печальной участи.

Очередной порыв ветра заставил ссутулиться и поплотнее завязать шарф. Та нелепая пьяная драка… Кто больше виноват? Наверное, он сам. Не стоило обвинять Фитца в том, что он увел Джилли, ведь она даже не считалась его девушкой, скорее общественным достоянием. Зато Фитц сделал непростительную вещь: сказал копам, что это Вилли в припадке ревности столкнул ее в канал. «Возмездие любой ценой» – такова была его любимая поговорка. И главное, ведь даже не извинился потом – уверял, будто копы его не так поняли!

Погрузившись в воспоминания о «муках и радостях» шестидесятых, Сэйерс очнулся лишь возле самого «Адмирала».

Загадочная смерть в сочетании с телекамерами и воскресным ланчем снова привела к тому, что паб был набит битком, поэтому Бен предложил провести интервью в «Кают-компании» – отдельном зальчике на шестерых. Расположившись в самом освещенном углу, Сэйерс постарался принять расслабленную, но в то же время не расхлябанную позу. Волосы он заранее причесал в туалете, где с удовлетворением отметил здоровый румянец, появившийся после прогулки. Бетти всегда говорила, что он хорошо сохранился для своего возраста. Как ни странно, свежеприобретенная зависимость от алкоголя никак не сказывалась на лице – в отличие от Фитца, опустившегося старого пьяницы.

Одет он был продуманно, как и подобает столпу общества воскресным днем в пабе: рубашка в клеточку, свободные брюки, грубые башмаки и свитер, подчеркивающий, по мнению Бетти, когда-то выразительные голубые глаза. Благодарно осушив первую пинту местного биттера, Сэйерс по сигналу Бена включил автопилот. И полились гладкие фразы об исторической роли пабов в английском обществе, об их важности в деле сплочения общины, об ущербе, нанесенном мирной сельской жизни карательными законами за езду в нетрезвом виде в сочетании с плохо налаженной транспортной сетью (во всем этом он обвинил последнее лейбористское правительство), не говоря уж о супермаркетах, цинично побуждающих молодежь накачиваться дешевыми энергетиками. Поскольку у подростков не было права голосовать и никому особенно не нравились супермаркеты, это заявление выглядело достаточно безопасно.

Вдобавок Сэйерс прошелся по «государству-воспитателю» [13], слишком рьяным чиновникам из Министерства здравоохранения и бессмысленным ограничениям Евросоюза, а закончил красноречивой элегией: из-за этих бесконечных преград молодые никогда не познают теплой атмосферы пабов с дартсом и домино, что прививали старшим поколениям культуру умеренного потребления алкоголя и сплачивали семьи и общины.

Уловив профессиональным чутьем, что пора переходить к частностям, он плавно свернул на грустную тему закрытия такого замечательного паба, как «Адмирал Бинг», трагической смерти владельца и крепкой дружбе с самого детства.

– Знаете, в школе мы обожали играть в крикет. Правда, боюсь, у Фитца это получалось куда лучше, – признался он со смехом. – Я был такой нескладный, неуклюжий.

Повзрослев, они, конечно же, провели много счастливых субботних дней на матчах, а после – за кружечкой славного пива.

– Вы часто здесь бывали? – спросил Бен, и Сэйерс разразился тирадой о долге члена парламента перед своими избирателями. Увы, хоть он и был рад, когда узнал, что Фитц приобрел «Адмирал Бинг», ему пришлось разрываться между работой и прочими обязанностями, и потому редко выпадала возможность увидеться со старым другом.

Наконец, устав от интервью и опасаясь, что Бен вот-вот перейдет к недавним событиям, Сэйерс поднял бокал.

– За Фитца! Его всем будет не хватать! – патетически провозгласил он, отпил скромный глоток, оценивающе причмокнул губами и продолжил восхвалять местные пивоварни. Заметив, что Бен собирается задать вопрос, Сэйерс встал и с улыбкой предложил его угостить.

– Ладно, – откликнулся журналист, поняв намек и махнув Стэну, чтобы выключил камеру. – Только угощаю я. И ланч, разумеется, за мной.

Переговорив о чем-то с Эми возле бара, Бен вернулся с бутылкой мальбека и доложил, что на кухне стало чуть посвободнее и Мериэл обещала приготовить ростбиф буквально через двадцать минут.

– Мериэл! А я и забыл, что она здесь!

– Вы с ней знакомы?

– Классная девчонка! – Сэйерс отпил еще вина и ухмыльнулся. – Насколько я помню, всегда отличалась свободным нравом, впрочем, почему бы и нет? – Тут он сообразил, что сболтнул лишнего человеку, которому не стоит доверять, и умолк. Несмотря на все усилия, Бену так и не удалось выжать из него ничего, кроме душещипательных воспоминаний о дорогом друге.

Понадобились еще одна бутылка мальбека, приятное знакомство с ростбифом, опустевший паб, порция виски и присутствие барменши за столом, чтобы Сэйерс ослабил защиту. Эми удалось подобрать к нему ключик, упомянув о встрече с Бетти на благотворительном мероприятии девочек-скаутов. Выслушав лестный отзыв в адрес покойной жены, Сэйерс внезапно разразился полупьяными слезами. Эми утешающе похлопала его по плечу.

– Бетти тоже дружила с Адмиралом? – спросила она, когда парламентарий кое-как пришел в себя.

– Дружила? С Фитцем?! Ну уж нет! Она считала его скользким сукиным сыном, готовым нагреть любого, кто устроился в жизни лучше.