Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

100 г сливочного масла

1 и 1/2 стакана коричневого сахара

1 стакан муки

1 стакан орехов пекан

2 яйца

1 чайная ложка ванильного порошка

1/2 чайной ложки соли

1 чайная ложка разрыхлителя

1 стакан шоколадной крошки

Разогреть духовку до 190°. В кухонном комбайне с помощью металлического лезвия смешивать первые три ингредиента до тех пор, пока смесь не станет рассыпчатой (также можно воспользоваться двумя ножами или ножом для резки теста). Выложить получившуюся массу на смазанный маслом противень. Выпекать 10 минут. Остудить.

Когда все остынет, равномерно распределить орехи по всей поверхности.

Разбить яйца и смешать с полным стаканом коричневого сахара до получения однородной смеси. Добавить ванильный порошок. Насыпать соль и разрыхлитель в мерный стаканчик и дополнить его мукой до отметки 60 мл. Влить в стаканчик смесь из яиц и сахара. Вылить все на охлажденное тесто с орехами. Посыпать шоколадной крошкой. Выпекать при 190° еще 20 минут, пока не пропечется серединка. Остудить. Разрезать на кусочки.

Из этого объема продуктов получается 32 порции.

«Весь день отдан в жертву компромиссам», — подумала я, разогревая бульон для кнелей. — «Никакой униформы. Никакой реакции на Харрингтонов. Зато теперь я смогу оплатить первые две недели обучения Арча в летней школе».

Передо мной возникло лицо Филипа. «Голоден?» — спросила я. «Как волк!» — ответил он.

Я прогнала навязчивый образ. Меню было почти готово.

Остались только цветы. Я перемешала суп, и воздух наполнил тонкий аромат кипящего бульона. Аромат. Да, точно! В списке Визи значилось несколько цветов, отобранных ею по форме или по запаху (я предпочла не расспрашивать об их значении), которые можно было бы поставить на стол. Я помнила только парочку. Но выслушивать сейчас еще одну пламенную речь о намеках мне совсем не хотелось. Библиотека уже была закрыта. Да и не рвалась я заводить беседы с Сисси, несмотря на уговоры Шульца разузнать о Филипе. Я просто позвонила флористу. Однако из трубки на меня обрушился только шквал неудержимого смеха.

И снова я в одиночестве вернулась в Фаркуарам. Приняла душ, оделась в свою скучную белую формочку с фартуком, в какой обычно работала. По мере того как тускнело солнце, в мою комнату просачивалась неожиданная волна грусти. Не занимая работой руки и ум, мне трудно было противостоять боли. Я прилегла на кровать и стала смотреть на тени гор, укрывающих Денвер.

Может быть, мне вообще не стоило встречаться с Филипом Миллером. Я скучала даже больше не по нему, а по самодостаточности, какую приобрела за годы одиноких вечеров. Столько всего мне открылось! Я постоянно чем-то себя занимала: помогала Арчу с домашней работой, болтала с Марлой, пробовала новые рецепты, слушала джаз… Но уже через месяц столь желанное присутствие Филипа, воплощенные в нем мечты и надежды, которые волновали меня лет пятнадцать назад, оттеснили мои сложившиеся занятия. Темная лошадка Шульц тоже отступил на второй план. А теперь будущее представлялось мне чередой бесконечных одиноких вечеров, таких же пустых, как в первое время после развода.

Я надела последнюю необходимую часть моего рабочего облачения, полуботинки на толстой подошве, и поспешила опять к Харрингтонам. Вечеринка с афродизиаками не лучшее время размазывать сопли и предаваться сердечным недугам. «Настроение должно соответствовать пище. Будь весел и бодр. Всегда!»

Брайан и Визи оставили дверь открытой. Но их самих нигде не было. Со второго этажа доносился шум воды и открывающихся и закрывающихся шкафов. Между комнатами летали случайные фразы. Не могу дождаться, когда наконец увижу, в чем появится Визи. Я разогрела духовку для пирогов и поставила на медленный огонь суп. Повезло, что получилось достать устриц. Я уже представляла себе, как страстно гости наполняют ложки, с наслаждением жуют, жадно глотают, а потом чувственно облизывают пальцы…

Визи определила подавать еду с буфета рядом с обеденным столом. Для патио и столовой я собрала подносы и ведерки со льдом, потом организовала напитки: шампанское, шардоне к закускам и каберне совиньон к ягненку. Я деликатно намекнула Визи, что кофе поможет с послеобеденным любовным интересом, так сказать, даст людям дозреть. Иногда я сама в потрясении от своей тактичности…

Неожиданно стук медного дверного молоточка эхом разнесся по дому — Сисси и Джулиан! Оба подростка, видимо, чувствовали себя очень неуютно. Их лица горели румянцем, то ли от солнца, то ли от злости. Блики вечернего солнца путались в волосах Сисси. Ирокез Джулиана сиял, как новенькая скребковая щетка. Возможно, им было не по себе, ибо пришлось надеть вечерние наряды. А может быть, я прервала их ссору, когда открыла им дверь. Без лишних объяснений я проводила гостей на балкон и сказала, что, как только все соберутся, подадут шампанское. А пока предложила им безалкогольное пиво или вино (помимо всего прочего они были несовершеннолетними). Оба ответили, что достаточно опытны и натренированы в отношении алкоголя, большое спасибо. M-да… Но меня ждали устрицы.

Когда я появилась с подносом овощного салата, мне показалось, что юная парочка уже урегулировала свои разногласия. Сисси оценивающе рассматривала на свет хрустальный бокал. Я попыталась вспомнить, чего мне недоставало, когда я была в их возрасте. По-моему, я совершенно точно ощущала нехватку комплиментов.

— Чудесно выглядишь! — сказала я Сисси, когда та протянула руку к тарелке с золотой каймой, чтобы рассмотреть получше. — Букингемская коллекция от «Минтон». Очень дорогой английский фарфор.

— А хрусталь?

— Ты что, исследование проводишь?

В выражении ее лица не было никакого удивления:

— Просто интересуюсь. Бокалы показались мне дорогими.

— Это из коллекции шотландского хрусталя. Как ни странно, такой же — на закрытых вечеринках на яхте Белого дома. И нет, он не дешевый. — Я улыбнулась. — Подобает обстановке.

Сисси пожала плечами. В библиотеке она показалась мне нестерпимо загадочной. А здесь, возможно, ее смущала вся эта сексуальная атрибутика. Но если в ее планах не было пункта вызвать к себе интерес, тогда и не стоило так одеваться! Гофрированный лиф без бретелек демонстрировал ее прекрасные загорелые плечи и ложбинку между грудей. Черная юбка выше колена плотно облегала бедра.

— Спасибо, — только и ответила Сисси.

Джулиан молчал. Я на секунду задумалась: а могут ли те, кто носит ирокез, заливаться румянцем?

И тут вплыла Визи. На ней было вечернее платье из прозрачного красного шифона. При каждом ее шаге он волнующе развевался…