Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

— Да успокойся же ты! — увещевал второй голос.

Я выглянула сквозь ветки колючей, сладко пахнущей хвои. Элизабет Миллер, скрестив руки на узкой груди, стояла спиной к Визи Харрингтон. Я не видела Элизабет после аварии. Почему она с Визи? И о чем у них спор?

— Прошу тебя! — закричала Визи. — Послушай, пожалуйста! Мы кое над чем работали вместе, и он сказал, что оставит…

— Это ты послушай! — взорвалась Элизабет. — Он завещал свое тело науке, если это именно то, что ты хотела узнать!

Наступила тишина. Я почувствовала себя лишней, хотя и была уверена, что они не видят меня. Одна из них плакала. Я вернулась к камню, подняла короба и поволокла их через кусты и газон обратно к дому Фаркуаров. К тому времени как я наконец оказалась на пороге парадного входа Харрингтонов, я уже начала считать часы до момента, когда мне вернут мой фургончик — этот счастливый миг был назначен на понедельник. Голоса смолкли.

Дом Харрингтонов — смесь штукатурки и стекла с черепичной крышей — представлял собой гибрид испанского колониального и французского провинциального стилей, от чего еще пятнадцать лет назад все здесь приходили в экстаз. Хотя городок в тридцать пять тысяч жителей от любого необычного явления весь как есть приходит в экстаз.

Стук медного дверного молоточка с набалдашником в виде головы койота гулким эхом раскатился по тихой прихожей. На мгновение снова послышались женские вопли. Мою грудь словно зажали в тиски…

Иной раз на вечеринке начинают пить раньше времени, чтобы снять напряжение. Да пожалуйста, начинайте, когда хотите! Только порой вследствие этого я оказываюсь не у дел. И в итоге у меня остается жалкий депозит, полная котомка еды и ожидание суда по моему мелкому иску, которые мне приходится подавать время от времени. Я очень надеялась, что Визи и Элизабет не стали заливать ссору алкоголем. Визг прекратился так же внезапно, как начался. Я постучала снова.

Никто не ответил. Я перегнулась через перила крыльца и заглянула сквозь двойное оконное стекло (в горах такие окна устанавливают почти во всех зданиях). Стекло было мутным — так часто случается, когда стекло стареет. Массивная грубо обтесанная дверь (еще одна отличительная черта старых домов предместья) распахнулась, и на пороге возник Брайан Харрингтон.

— Извините, мистер Харрингтон, — зачастила я взволнованно-извинительным тоном, неловко отодвигаясь от окна. — Я из…

Он остановил меня жестом руки и закрыл глаза. Седая поросль выглядывала из выреза бирюзовой футболки. Мускулистые ноги тоже были покрыты серой растительностью. Как и все, я периодически встречала Брайана, мистера Элегантность, в центре города в компании банкиров или раскатывающего по улицам на «кадиллаке» вместе с нефтяными воротилами из Далласа. Но я никогда не видела это лицо так близко. Я глубоко вздохнула. Он был великолепен. Такой большой дикий зверь в человечьем обличье. Если бы я была Визи, и я бы подсела на афродизиаки.

— Я из… — Я снова запнулась.

— Послушайте, — опять перебил он меня. — Тут у нас небольшая проблема…

И он поерошил пятерней шевелюру, отбрасывая ее назад.

— Проблема… — повторила я, с усилием поднимая один короб. И продолжила со всем мужеством, на какое только была способна: — Мистер Харрингтон, мне необходимо пройти на кухню, если вы рассчитываете на вечеринку.

— Ах да, конечно! — Он рассеянно распахнул передо мной дверь, не замечая моего багажа. — Следуйте за мной.

Повернулся и быстро зашагал вперед. Ублюдок. Мог бы и помочь. Выдающиеся внешние данные и ноль рыцарства. Кухня у них была угловая, обычно на таких невозможно понять, где и как все разложить. Оставив меня одну, Харрингтон так и не появился. Минут через пять, когда я искала поднос для торта, я увидела его — затаившегося у балконной двери.

— Надо же, — пробормотал он. — Они все еще вздорят!

Заметив меня, он в замешательстве оглянулся. Возможно, он был столь озадачен, поскольку одной из ссорящихся была его жена. Он потряс головой и снова прислушался, пытаясь разобрать, что это они так бурно там обсуждают, но потом перешел на кухню и резко захлопнул за собой дверь.

— Я был бы не против, чтобы две молодые женщины боролись за мое тело! — Он подмигнул мне. — Но только если я не был бы мертв, конечно.

— Вы случайно не знаете, где можно найти поднос под торт, мистер Харрингтон?

— Нет. Но, пожалуй, самое время принять занятой вид. Они идут, слышите?

Брайан начал открывать шкафчики и греметь посудой, будто он и в самом деле хотел отыскать поднос, стакан или что-то еще. Когда Визи и Элизабет ввалились на кухню, я стояла, окаменев, с тортом в руках и чувствовала себя полной дурой.

Элизабет все еще была на взводе и не сдавала позиций:

— Сама ты вульгарна донельзя!

Поймав наши с Брайаном внимательные взоры, обе застыли. Брайан ухватился за керамическую кастрюлю, перевернутую вверх дном, а я еле удерживала в руках торт. Визи повернула точеное, чуть прихваченное загаром личико к Брайану. Ее блондинистая грива, длинные с красным лаком ногти и мятый брючный костюм желто-коричневого оттенка придавали ей отважно-бойцовский вид.

— Какого черта тут происходит? — завопила она.

— Солнышко, это…

— Миссис Харрингтон…

— Ах, молчите, — прервал нас яростный голос Элизабет. Она резко мотнула облаком белых завитушек в сторону Визи. У нее был вид конченой вегетарианки, страдающей от недостатка витаминов. Я хотела подойти к ней, сказать что-то о Филипе, что мне жаль и все прочее, но их схватка с Визи полностью меня парализовала. Элизабет, не отрываясь, смотрела на Визи и колебала в воздухе тонким пальцем: — Не звони, не пиши и не подсылай ко мне своих друзей! Оставь в покое меня и светлую память о моем брате. Ты все уяснила?

— Почему ты меня не слушаешь? — напустилась на нее Визи, но Элизабет резко развернулась и пулей вылетела из кухни.

И пока мы втроем оцепенело торчали на опустевшем без нее поле брани, сама она со свистом уже неслась по Сэм-Снид-лейн на своем грузовичке с надписью «Здоровая пища Аспен-Мидоу».

— Солнышко, — прервал молчание Брайан. — Как насчет того, чтобы выпить?

— Нет, спасибо. У меня есть маленький сюрприз для Голди. — Один из ее наманикюренных ноготков указал на меня. Визи говорила твердо, но не поднимая глаз ни на меня, ни на мужа. И перед тем как выпорхнуть из кухни, добавила: — Дай знать, когда закончишь приготовления.

Она почти бесшумно поднялась наверх, и только после этого Брайан посмотрел на меня. В его глазах читалось сочувствие.

— А ты хочешь выпить?

— Нет, спасибо. — Мне было жаль его. Но я знала наверняка: после одной — даже самой крошечной — рюмки, с учетом замечания моего бывшего мужа о Визи и Филипе, да еще в ожидании надвигающихся дебатов с парочкой Петтигрю я не смогу отказать себе в попытке утопить свои переживания и во второй рюмке, и в третьей… А там уж и бутылке конец. Это казалось единственно верным решением, и я осторожно добавила (с гораздо большим расположением, чем намеревалась): — Может быть, позже. После вечеринки.