Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

– Вы когда-либо встречались с матерью девочки? – спросил репортер.

– Нет, она ни разу не приехала в садик. По всей видимости, страдала агорафобией.

Из всего того, что стало известно в течение этой недели, Мэгги сделала вывод, что агорафобия – это самая безобидная из проблем покойной Эрики Уэйд. Мать-шизофреничка, насильник-отец, причем куда более жестокий, нежели тот, за кого она впоследствии вышла замуж, зависимость от нарколептических препаратов, которые, судя по всему, она тоннами заказывала в Интернете. И вот теперь в Нортумбрии заново открыто расследование обстоятельства смерти ее трехлетнего сына Джонатана.

В других сообщениях утверждалось, что Эрика Уэйд созналась в убийстве сына – якобы в ее электронном почтовом ящике полицией был обнаружен черновик письма с такого рода признанием. И еще некий полицейский из Нортумбрии коротко рассказал, что недавно общался по этому поводу с Алекс, правда, никаких подробностей разглашать не стал.

Разумеется, в телестудии по всей стране тотчас слетелись целые армии экспертов и принялись рассуждать, почему в свое время смерть ребенка не вызвала у полиции подозрений. Большинство сошлись на том, что кровоподтеки на шее и лице мальчика вполне могли быть результатом неумело проведенного искусственного дыхания. Что касается причин, подтолкнувших Эрику Уэйд к убийству собственного сына, согласно все тому же черновику электронного письма, самой главной было желание спасти мальчика от домогательств со стороны педофила-отца.

Естественно, тотчас же встал вопрос: а не могла ли она точно так же поступить и с Отилией? И не по этой ли причине, в свою очередь, убил ее собственный муж? За то, что она во второй раз лишила его любимой игрушки? Каковы бы ни были ответы на эти вопросы, они не приблизили к разгадке местонахождения девочки и не остудили злобные нападки прессы на Алекс.

– Нет, вы только послушайте этого идиота! – возмущенно воскликнула Мэгги, когда в кухню вошли ее муж и брат. – Боже мой, да кто он такой? Головорез, которого приволокли в студию из Темпл-Филдс и который не в состоянии связать даже двух слов!

Энтони и Рон молча слушали, как Шейн Пирс разглагольствовал про Алекс, мол, эта телка вечно шныряла по их району и пыталась отнять детей у законных родителей.

– Вот и с моей сестрой та же фигня, – заявил он, презрительно сплюнув на тротуар, – но с нами у нее вышел облом. Мы живо ее отшили. Правда, потом она пыталась привести с собой чуваков с Кандер-стрит. Помяните мое слово, с такой станется устроить уличную разборку, а потом все свалить на нас, хотя мы тут совсем не при делах.

– Нет, это какой-то бред! – возмутилась Мэгги. – Этот тип во всеуслышание заявляет, что Алекс всегда пыталась изъять детей из неблагополучных семей, а все по-прежнему тянут старую песню о том, почему она не изъяла Отилию у Уэйдов. Как можно утверждать и то и другое одновременно? Впрочем, наверно, можно, если они задались целью вымазать ее имя черной краской и сделать такой же преступницей, что и сам Уэйд.

– Я слышал, полиция в связи с этим расследованием якобы арестовала еще пятерых, – сказал ее муж, наливая себе и шурину кофе.

Мэгги хмуро кивнула.

– Один из них некий доктор Эйден, – ее даже передернуло от омерзения. – Похоже, это их семейный врач. Говорят, Уэйд именно затем и перевез сюда семью – чтобы пользоваться услугами только частного врача.

Энтони и Рон дружно поморщились от омерзения.

– Как я понимаю, о девочке по-прежнему ничего не слышно, – сказал Рон.

Мэгги покачала головой и всплеснула руками.

– Но ведь должна же она где-то быть, и дай бог, чтобы не на дне Верескового озера. Кстати, там еще не прекратили поиски.

– Спасибо, – сказал Энтони, беря из рук Рона кружку кофе. – Неплохие новости из местной «Кестерли газетт», – добавил он, обращаясь к сестре, но, прежде чем успел что-то сказать, зазвонил телефон, Мэгги бросилась, чтобы снять трубку.

– Алло, Мэгги Фенн у телефона.

На том конце провода кто-то начал что-то рассказывать. Мэгги слушала, отрыв рот, после чего с волнением повернулась к мужу и брату.

– Алекс, слава богу, – выдохнула она, – моя дорогая, мы тут все так переживали за тебя. С тобой все в порядке? Нет, я понимаю, что нет, но мы хотели бы тебе помочь. Скажи только, что мы можем для тебя сделать?

– Мэгги, спасибо, я тронута вашей заботой, – сказала Алекс убитым голосом. – Полиция передала мне ваше сообщение. Честное слово, я не хотела вас беспокоить, но потом подумала, что ваш брат…

– Он здесь, – ответила Мэгги. – И он знает, что делать. Сейчас дам ему трубку.

Энтони с ироничной улыбкой посмотрел на сестру, однако трубку взял.

– Привет, Алекс. Искренне сочувствую вашему горю.

– Спасибо, – прошептала та. – Это был… это был…

– Сущий ад, – закончил он за нее, – если не хуже. Но как только что сказала Мэгги, мы хотели бы вам помочь.

– Спасибо, – в очередной раз поблагодарила Алекс. – Я ценю вашу поддержку. В полиции тоже говорят, что мне нужен кто-то…

– Конечно, нужен, – согласился Энтони, – хотя бы для того, чтобы урезонить назойливых журналистов.

Он не стал говорить «потому что они готовы съесть вас живьем», однако подумал именно так.

– Я пробуду здесь еще неделю, – сообщил он Алекс. – Начиная со среды у меня дела в здешнем суде, однако я могу выкроить свободную минутку и встретиться с вами в любое удобное для вас время.

– Спасибо огромное, – дрогнувшим голосом поблагодарила Алекс. – Моя мать завтра прилетает из Новой Зеландии, так что мы могли бы встретиться в понедельник или во вторник.

– Как вам будет удобно. Главное, сообщите… – ответил Энтони, вопросительно посмотрев на сестру.

– В чем дело? – одними губами спросила та.

Энтони поднял руку – тсс!

– Как вы сморите на то, если я приеду к вам в понедельник во второй половине дня? Не хотелось бы, чтобы вас видели в моем доме.

– Разумеется, приезжайте! Вот только сумеете ли вы пробиться сквозь их стену? А потом они наверняка увяжутся за вами следом.

– Кстати, да. Я как-то не подумала об этом. Вряд ли Мэгги будет рада видеть их под окнами своего дома.

– Можете не переживать по этому поводу. Уж она с ними точно справится. Вы сейчас наша главная забота. Кстати, надеюсь, вам станет чуточку легче, если я скажу вам, что мы с Роном только что вернулись из редакции «Кестерли газетт». Редактор согласился опубликовать на ее страницах и на веб-сайте письмо Рона и Мэгги, в котором перечисляются случаи, когда вы замечали в репортажах Хизер Хэнкок неточности и ошибки. По их мнению, Хизер затаила на вас обиду и пыталась отомстить, опубликовав разгромную рецензию на ваш спектакль и это интервью с двумя вашими коллегами, которые почему-то предпочли остаться анонимными. Из чего напрашивается вывод, что их просто не существует.