Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

Еще мгновение, и Анна уже сжимала ее в объятиях, что, впрочем, не помешало Алекс плотно закрыть за собой дверь. Ощутив тепло материнских рук, она разрыдалась.

– Все хорошо, моя девочка, все хорошо, – приговаривала Анна, прижимая ее к себе еще крепче. – Я с тобой. Все будет хорошо, обещаю тебе.

– О господи, о господи! – истерично повторяла Алекс.

– Тсс, успокойся, – прошептала Анна, поглаживая ее по спине. – Понимаю, тебе было тяжело, еще как тяжело. Не плачь. Вот увидишь, ее обязательно найдут.

Обливаясь слезами, Алекс слегка отстранилась от матери и попыталась что-то сказать, но не смогла.

– Знаю, им неизвестно, где она сейчас, – прошептала Анна, убирая с ее лица волосы. – Но это еще не значит…

– Она здесь, – выдавила из себя Алекс. – Наверху.

На лице Анны на миг возникла каменная маска непонимания, которая затем сменилась гримасой ужаса. Алекс склонила голову и разрыдалась.

– Прости меня, прости, – причитала она. – Я лишь… о боже, что же мне теперь делать?

Не в состоянии хотя бы что-то сказать в ответ, Анна бросила взгляд на лестницу.

– Я никому ее не отдам, – заплакала Алекс, – то есть я знаю, что должна, но я не могу.

– Тише-тише, – попыталась успокоить ее мать. Других слов у нее не нашлось. – Лучше скажи, с ней все в порядке? То есть я хочу сказать…

Кстати, что она хочет сказать? Она понятия не имела.

– С ней все в порядке, – заверила Анну Алекс и вновь шмыгнула носом. – Она в безопасности и, главное, счастлива. Знаю, я не должна была этого делать… Я вообще не понимала, что делаю. Просто сгребла ее в охапку и лишь потом поняла…

Анна подняла руку, призывая ее успокоиться.

– Тише, расскажешь потом, – мягко сказала она. – Я хочу ее увидеть.

– Да-да, конечно, – Алекс повела ее за собой вверх по лестнице. – Я сказала ей, что ты скоро приедешь. Жаль, ты не видела, как она при этом просияла!

Анна улыбнулась, пусть даже главным образом потому, что не знала, что на это сказать. Нет, она была несказанно счастлива, узнав, что Отилия в безопасности. Вот только чем все это кончится?

– Как тебе вообще удалось спрятать ее от всех этих репортеров, что взяли дом буквально в осаду? – спросила она, поднимаясь за Алекс вверх по лестнице. – Не говоря уже о полиции. Ведь они постоянно бывали у тебя.

– Ты же знаешь, какая она умница, – ответила Алекс, оглядываясь на мать через плечо. – Она делает так, как ей сказано. Если я говорю ей, что она должна сидеть тихо, как мышка, значит, она, пока в доме есть кто-то посторонний, не издаст ни звука. Сложнее, когда мне нужно на время отлучиться из дома. Но она молодец – сидит тихо и ждет, когда я вернусь.

– И никому в голову не пришло обыскать твой дом? – в ужасе спросила Анна, понимая, что нужно срочно что-то делать, иначе скандала не избежать.

– У них не было для этого поводов. Я вне подозрений, по крайней мере в том, что касается…

Алекс не договорила. Анна не стала заканчивать за нее фразу. Она решительно прошла вслед за дочерью в главную спальню. Шторы в комнате были плотно затянуты, горел свет.

– Отилия, дорогая моя, – нежно проворковала Анна. – Ты здесь!

На полу был расстелен лист бумаги, над которым Отилия сейчас колдовала цветными карандашами. Девочка оторвала глаза от рисунка и подняла голову. От волнения на Анну внезапно накатило головокружение, она даже слегка покачнулась.

– Нанна, – заявила Отилия, и ее серьезное личико осветилось улыбкой.

Алекс виновато посмотрела на мать – вдруг та решила, что это она научила девочку ее имени. Но нет, Отилия произнесла его сама, без всякой подсказки.

– Привет, моя хорошая, – с нежностью в голосе ответила Анна и, подойдя ближе, подхватила девочку на руки.

Вдыхая запах кожи, детского талька и красок, она принялась осыпать поцелуями бархатные щечки. Боже, как же она скучала по этой малышке! Как оказалось, гораздо сильнее, чем была готова себе признаться. Как же приятно вновь ощутить в своих руках это теплое, податливое тельце, слышать серебристый колокольчик ее смеха, осознавать, что вместе с Алекс они наполнили жизнь девочки любовью, которой ей так долго недоставало.

– Ты даже не представляешь, как я счастлива тебя видеть! – прошептала она Отилии на ушко. – Да-да, представь себе, я счастлива, вот только что нам теперь всем троим делать?

Она повернулась к Алекс, надеясь, что найдет нужные слова. Увы, как оказалось, их до сих пор не было.

– Пойду приготовлю чай, – сказала та. – Ты, должно быть, устала с дороги. А пока можешь посидеть здесь с Отилией.

Алекс сама не знала, как ей удалось произнести такие простые, такие обыденные фразы. И это при том, что ее жизнь сейчас совсем не назовешь обыкновенной. Она как будто сорвалась с некоего невидимого якоря, и теперь ее относило куда-то далеко, в то место, которое даже не найти на карте.

– Ботик, – сказала Отилия и протянула руку, чтобы взять его с кровати.

– Он тоже здесь? – рассмеялась Анна, беря его в руки. – Думаю, это самое лучшее из всего, что случилось, – пошутила она и повернулась к Алекс. Та натянуто улыбнулась.

– Я успела схватить кое-что из вещей, – призналась она. – Наугад, как ты понимаешь, но нам пока хватает, – она посмотрела на Отилию. – Я расскажу тебе все, – пообещала она матери, – но только после того, как она ляжет спать.

Анна снова усадила девочку на пол и, сняв пальто, тоже села с ней рядом.

– Давай посмотрим, что ты здесь рисуешь? – сказала она, чувствуя, как сердце ее наполняется нежностью. Еще бы, ведь Отилия попыталась ей подражать!

Оставив дверь приоткрытой, Анна спустилась вниз, чтобы приготовить чай. Как хорошо, что мать осталась с Отилией, а не пошла вслед за ней в кухню. И вовсе не потому, что ей не хотелось в очередной раз объяснять свой поступок. Все-таки лучше, когда рядом с Отилией кто-то есть. Так ей самой спокойнее на душе. Теперь она даже спала с ней в одной комнате, для чего притащила из бывшей комнаты Габи старый матрац. А как они обе хохотали, когда она в шутку бросала Отилию на середину огромной супружеской кровати Майры и Дугласа с ее допотопной бронзовой рамой и скрипучими пружинами! Отилия любила свернуться калачиком под стеганым одеялом, положив на подушку верного Ботика. Алекс лежала с ней рядом – читала сказку или же просила девочку что-то рассказать самой или же спеть песенку. В последние дни Отилия начала ей подпевать. При звуке ее мелодичного голоска сердце Алекс переполнялось гордостью. Вместе они пели «Я толстый коротышка-чайник», про Шалтая-Болтая, про поросенка, который отправился за покупками на рынок.

Просто удивительно, как быстро малышка запоминала слова, даже когда снизу доносились звуки классических произведений из коллекции Дугласа, призванные заглушить уличный шум.