Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

Ее вопрос застал его врасплох.

– Ты уверена, что тебе этого хочется? – осторожно спросил он.

По правде сказать, она не была уверена.

– Может, мне будет легче найти общий язык с твоими детьми, если рядом будут твои родители, – осторожно сказала она.

– А если они начнут выкидывать всякие фортели? Не хотелось бы, чтобы это видела мама.

– Нет, конечно. Это не более чем предложение. И тем более сейчас нет времени его обсуждать. Давай оставим все как есть, – сказала Алекс и, еще крепче взяв Джейсона под руку, весело подумала, что если похмелье окажется не слишком тяжелым, она наверняка найдет, как завтра убить пару часов. Причем, – она очень на это надеялась, – занятие это никак не будет связано с ее работой.

Милли Локк лежала, откинувшись на высокую гору подушек. Ее мутные голубые глаза смотрели в пространство, дрожащие пальцы правой руки машинально перебирали шнурок с кнопкой экстренного вызова на конце.

Ее комната в доме престарелых «Буковая роща» была небольшой, размером едва ли не с одиночную камеру, и наверняка производила бы невеселое впечатление, если бы не яркие стены – спасибо Джейсону, это он постарался, – и веселые занавески в цветочек, которые Алекс привезла сюда из дома старушки. К комнате примыкал крошечный туалет с умывальником, куда Милли нужно было отводить. Над красивым резным комодом, также привезенным из старого дома, высился телевизор. Рядом разместился кукольный домик, с настоящими лампочками и миниатюрной резной мебелью, всегда составлявший предмет гордости владелицы.

– Привет, Милли, – негромко сказала Алекс, входя в дверь. – Смотрю, ты не спишь. Это хорошо.

Милли нахмурилась и заморгала, не сразу поняв, откуда доносится голос. Но как только до нее дошло, что в комнате Алекс, ее усталое сморщенное лицо расплылось в улыбке. Алекс тотчас стало теплее на душе. Независимо от того, в каком состоянии она находила Милли – а оно могла резко меняться от одного визита к другому, – бывшая соседка всякий раз узнавала ее, даже если и не могла вспомнить, откуда она ее знает.

– Алекс, – хрипло сказала она. – Как хорошо, что ты пришла.

– Ну, как вы тут? – улыбнулась Алекс, усаживаясь на подлокотник стула для посетителей. – Сиделка только что сказала мне, что вы упали с кровати.

– Неужели? – Милли озадаченно посмотрела на нее. – И когда это было?

– Прошлой ночью, – ответила Алекс. Кто-нибудь наверняка известил племянницу Милли, хотя вряд ли это известие напугало Кэррол, поскольку тетушка отделалась лишь легкими ушибами.

Да и сама Милли, похоже, уже забыла про это падение. Она пустым взглядом огляделась по сторонам, словно заблудилась в тумане деменции, что с каждым днем все заметнее отключала ее стареющий мозг.

Порой Алекс задавалась вопросом, не виновата ли смерть ее отца в том, что болезнь так быстро взяла над Милли верх. Не секрет, что она всей душой была ему предана и частенько говорила, что ей нет смысла жить в мире, в котором не будет его.

И вот теперь, будучи не в состоянии держаться на ногах, самой умываться и ходить в туалет, Милли целиком и полностью зависела от сиделок, а когда ее навещала Алекс, то от нее.

И хотя та была не настолько сильна, чтобы в одиночку приподнять Милли с кровати или переодеть, она нередко кормила свою бывшую соседку, когда той приносили еду, или же в кресле выкатывала ее в сад погреться на солнышке и подышать свежим воздухом.

Обведя комнату, мутные глаза Милли остановились на ней. Алекс показалось, будто в них промелькнул лукавый огонек.

– Моя маленькая каменная опора, – хрипло усмехнулась Милли.

Алекс тоже усмехнулась. Как же ей хочется обнять эти старые, хрупкие косточки! Милли называла ее так, сколько она себя помнила, объясняя это тем, что второй такой, как Алекс, нет. В некотором смысле Милли заменяла ей бабушку, которой у нее никогда не было. Она всегда была рядом, в соседнем домике. Мир за его стенами она воспринимала как личного врага. Милли было все равно, если вдруг ей случалось кого-то обидеть, но только не Алекс или своего любимчика Дугласа. У Габи для нее почти никогда не находилось времени. Майра же не скрывала, что в ее глазах Милли всегда была этакой досадной помехой. Но для Алекс – особенно после того, как она узнала, что ее удочерили, – Милли превратилась в родственную душу. Как и она, Милли была чужаком, и лишь благодаря щедрому сердцу викария в некотором смысле стала членом их семьи.

– Который час? – спросила Милли.

– Несколько минут четвертого, – ответила Алекс, посмотрев на часы.

Милли кивнула, хотя вряд ли она запомнила, что ей только что сказали.

– То есть ты пришла накормить меня завтраком? – спросила она.

Алекс улыбнулась.

– Не сейчас. Сначала я должна напоить тебя чаем.

Милли шмыгнула носом, шамкнула беззубыми деснами и посмотрела на два холмика на другом конце кровати – это были ступни, прикрытые вязаным покрывалом.

– Где твой отец? – спросила она, поворачиваясь лицом к Алекс. – Когда он приедет меня проведать?

– Он не может этого сделать, – мягко сказала Алекс, беря ее за руку. – Он умер, или ты не помнишь? Примерно два года назад.

Милли нахмурилась.

– Не говори глупостей, – сказала она – Он был у меня не далее как вчера. Ты дурная девчонка, если говоришь такое. Ты никогда не попадешь на небеса, если будешь и дальше говорить неправду.

Алекс не стала спорить.

– Скажи, ты сегодня вставала с постели? – спросила она.

Милли приоткрыла плотно сжатые губы, испещренные многочисленными морщинками, затем закрыла снова. И так несколько раз, прежде чем наконец ответить.

– Нет, пока нет. Меня одевают только после завтрака. Думаю, я сегодня могла бы сделать стрижку и хорошую завивку. Ведь это так важно – всегда хорошо выглядеть, не так ли?

– Совершенно верно, – согласилась Алекс, а про себя задалась вопросом, когда в последний раз ангельский венчик пуха на голове у Милли знал что-то помимо шампуня и расчески. – Ты, как я понимаю, обзавелась дружком? – пошутила она.

Милли почти сразу же усмехнулась.

– О нет, дорогая моя, мне уже не до ухаживаний, – сказала она и довольно покачала головой. – Но здесь один юноша приносит мне чай, и он очень даже симпатичный. Будь я годков на десять моложе, он, того гляди, попал бы в беду.

Алекс расхохоталась. Юноше, который приносил чай, не было еще и двадцати. Интересно, сколько же, по мнению Милли, лет ей самой? Можно только гадать.

– Значит, твоя мать тоже умерла? – ни с того ни с сего спросила Милли.

– Да, умерла, – подтвердила Алекс.

Милли на мгновение задумалась. Алекс же задалась вопросом, что она думает про Майру. Милли никогда ничего про нее не говорила – по крайней мере Алекс, – хотя наверняка догадывалась, что Майра ее не слишком жалует.