Диана Чемберлен - Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Теперь Алек звонил Оливии по вечерам. Первый раз у него для этого был предлог. Он вспомнил, как она говорила, что выступала в ток-шоу после публикации книги. Алек легко мог представить ее на телеэкране – Оливия была красивой, естественной и говорила убедительно.

– Вы не выступите от имени комитета? – спросил Алек, когда позвонил ей в первый раз. Детей дома не было, он сидел в одиночестве в гостиной, глядя, как лучи заходящего солнца заливают песок жидким золотом. – У нас много предложений выступить, а после публикации брошюры их станет еще больше. Одному мне не справиться.

– Но я ничего не знаю о маяке, – возразила Оливия.

– Я расскажу вам все, что вам нужно знать.

Оливия замялась, и Алек уже спрашивал себя, не слишком ли много он от нее требует.

– Почему маяк так важен для вас, Алек? – спросила Оливия.

Он посмотрел через комнату на десять маленьких овальных окошек в торцевой стене дома, закрытых витражами. В неярком свете сумерек рисунок был едва различим.

– Там я встретил Анни, – просто ответил он. – В то лето мы с друзьями ремонтировали дом смотрителя. Я только что окончил колледж. Анни путешествовала по побережью, и однажды вечером мы с ней одновременно оказались у маяка. Полагаю, он стал для меня символом.

– Хорошо, я выступлю. Если только мне не помешает работа в больнице.

– Замечательно. – Алек не надеялся так легко ее уговорить. – Кстати, вчера вечером я наткнулся на Пола в супермаркете.

– В самом деле? – В голосе Оливии прозвучала тревога. – И что вы ему сказали?

– Я просто задал ему несколько вопросов о его фантазиях.

– Надеюсь, вы шутите? – спросила она после долгого молчания.

– Разумеется, шучу. – Алек нахмурился. – Но такие шутки вам не по душе. Я не ошибся?

– Нет.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее Алек. – Мы говорили только о маяке.

Он позвонил и на следующий день, и через день, на этот раз уже не придумывая причину для звонка. На четвертый день Алек вернулся домой поздно, потому что отвозил Клая в Дак. Сыну предстояло провести пять дней в колледже, чтобы окончательно выбрать, чем он станет заниматься. Алек решил, что в половине одиннадцатого Оливии звонить поздно, и день показался ему каким-то незавершенным. Впервые за последние несколько недель одиночество в постели снова стало тяготить его. Поэтому Алек все-таки взял телефон и набрал номер Оливии, который уже выучил наизусть.

Когда она ответила, ее голос был сонным.

– Я вас разбудил, – забеспокоился Алек.

– Нет. То есть да, но это ничего.

Повисло молчание. Алек вдруг осознал, что говорит с ней, лежа в кровати, и что Оливия тоже лежит в постели. Он легко мог нарисовать себе ее образ. Шелковистые прямые волосы, белоснежная кожа, зеленые глаза.

– Сегодня я отвез Клая в Дак, – наконец сказал Алек. – Я так себя странно чувствую, потому что он впервые не ночует дома.

– Возможно, вам с Лэйси теперь будет легче найти общий язык.

– Едва ли. – Алеку становилось не по себе при мысли, что ему предстоит провести четыре дня без Клая, который хоть немного снимал напряжение, возникшее между отцом и дочерью.

Оливия потратила три вечера на телефонные разговоры, чтобы убедить Алека хотя бы попытаться наладить отношения с Лэйси. Наконец в среду он заглянул в комнату дочери перед завтраком. Она собиралась в школу и надела чересчур короткие желтые шорты и футболку из магазина спортивных товаров, где работал Клай. Когда появился отец, девочка разыскивала потерявшуюся сандалию.

Алек присел на краешек кровати.

– Давай придумаем, чем нам заняться сегодня вечером, Лэйси.

Девочка подняла на него глаза.

– С какой стати?

– Мы же раньше так делали. Помнишь? Мы проводили много времени вместе.

– Сегодня вечером я договорилась погулять с Джессикой.

– С Джессикой ты встречаешься каждый вечер. Да ладно тебе, Лэйси. Удели отцу немного твоего драгоценного времени.

Она прислонилась к стене рядом со шкафом, держа в руке сандалию.

– И что мы станем делать?

– Что захочешь. – Алек пожал плечами. – Тебе нравился боулинг.

Лэйси пренебрежительно хмыкнула.

– Не хочешь? Тогда можно пойти в кино.

– Я уже видела все фильмы, которые идут в здешних кинотеатрах.

– А как насчет ночной рыбной ловли? Когда-то ты это любила.

– Ага, когда мне было восемь лет.

Алек вздохнул:

– Тогда помоги мне, Лэйси. Предложи что-нибудь сама.

– Уже придумала. – Девочка оживилась, и в Алеке шевельнулась надежда. – Я могла бы погулять с Джессикой, а ты бы остался дома с твоими обожаемыми фотографиями старого маяка.

Он посмотрел на нее с такой грустью, что Лэйси вздохнула и бросила сандалию на пол.

– Прости, – в ее голосе слышалось раскаяние. – Будем делать то, что захочется тебе.

Алек встал.

– Тогда отправимся ловить рыбу.

Путь к небольшой бухте прошел в молчании. Развалившись на сиденье, Лэйси нацепила наушники, положила ноги на приборную доску и отбивала такт рукой, повторяя ритм не слышной Алеку музыки.

На берегу Лэйси вышла из машины и немедленно прикрепила приемник к поясу шорт, и Алек понял, что все его надежды провести спокойный вечер с дочерью рушатся.

– Лэйси! – окликнул он.

Она продолжала идти впереди, либо не слышала из-за музыки, либо игнорировала его присутствие. Этого Алек не знал. Да это и не имело значения. Как бы там ни было, общаться с ним дочь не желала.

Он догнал ее, остановил, положив руку на плечо.

– Пожалуйста, Лэйси, не бери приемник с собой, – попросил Алек. – Оставь его в машине.

Она пробормотала что-то сквозь зубы, но вернулась к машине и оставила приемник на переднем сиденье.

На корабле Лэйси оказалась единственной особой женского пола. На корабле отправились порядка десяти молодых мужчин, и все они уставились на нее, как только девочка вступила на сходни. И это заставило Алека посмотреть на дочь оценивающе. Он вдруг осознал, что ее одежда выглядит вызывающе. Шорты были бесстыдно короткими, они открывали длинные тонкие ноги, покрытые золотистым загаром. Она сменила футболку на топ – кусочек белой полупрозрачной ткани, не прикрывавший ее пупок. Сквозь тонкую материю просвечивали соски маленьких округлых грудей. В руке Лэйси несла синюю ветровку, и Алеку захотелось немедленно закутать дочь в нее.

Один из молодых людей подмигнул ей, когда Лэйси поднималась с пирса на корабль.

– Я ее отец, – обратился к нему Алек. – Так что последи за собой.

– Вот теперь ты видишь, папа, почему я не хочу никуда с тобой ходить? – процедила сквозь зубы Лэйси. – Ты ставишь меня в неловкое положение.

Алек нашел для них местечко у борта, недалеко от салона, подальше от других рыбаков. Те периодически отрывались от удочек, заходили взять пива или свежей наживки и пялились на Лэйси. Неужели так бывает всегда, когда его дочь выходит на улицу? Если парни не скрывали своих намерений, когда рядом был он, ее отец, то как же они вели себя, когда его не оказывалось поблизости?