Диана Чемберлен - Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Мэри опустила газету на колени, обтянутые синей юбкой, и посмотрела на Алека. Тот поразился ясности ее синих глаз.

– Миссис Пур, – Алек протянул ей руку, – не знаю, помните ли вы меня. Я Алек О’Нил, муж Анни.

Женщина разглядывала его какое-то время, потом пожала протянутую руку.

– Так вот ты какой, – сказала она.

Алек сел в такое же кресло напротив.

– Я заехал узнать, не сможете ли вы сопровождать членов комитета по защите маяка на экскурсии по дому смотрителя. Думаю, вы знаете о том, что мы составляем небольшую брошюру о Киссриверском маяке. Пол Маселли наверняка говорил вам об этом. Он уже начал работу, но, думаю, ему не помешало бы все увидеть своими глазами. А я бы сделал несколько фотографий. – Алек посмотрел на тонкую кожу на руках Мэри, сквозь которую просвечивали голубые вены. – Вы могли бы поехать с нами? Хватит ли у вас на это сил?

– Сил у меня достаточно, – ответила Мэри. – Когда вы хотите поехать?

– В ближайшие несколько недель. Тогда у Пола будет время, чтобы записать свои впечатления, и я успею проявить пленку, прежде чем материал отправится к издателю.

– Ты мне позвони, когда соберешься ехать, и кто-нибудь из девушек меня привезет.

– Это было бы замечательно. Спасибо. – Алек обернулся, посмотрел на экран телевизора и снова на лицо Мэри. – Как вы поживаете? Вам что-нибудь нужно? Я знаю, что Анни все время вам что-то приносила.

Мэри улыбнулась. У нее были прекрасные зубы, но Алек подумал, свои ли они.

– Она всегда что-то дарила, это верно, – кивнула Мэри. – Я скучаю по моей девочке. – Она указала на окно, и Алек, повернув голову, увидел витраж с изображением Киссриверского маяка. Луч света пробивался сквозь темно-синие ленты ночного неба. Рисунок был удивительным по своей простоте, и на мгновение Алек потерял дар речи.

– Я никогда раньше не видел этой ее работы, – признался он. – Очень красиво.

– Анни подарила мне этот витраж много лет назад. Когда меня перевезли сюда, я забрала его с собой.

Алек встал, подошел поближе, загипнотизированный белизной стеклянного маяка. Он считал, что видел все работы Анни, и теперь ему казалось, что он понял нечто неожиданное о женщине, которую, как ему казалось, он так хорошо знал.

– Значит, ты мне позвонишь? – уточнила Мэри.

Ее голос вывел Алека из оцепенения.

– Да. – Он с неохотой повернулся, чтобы уйти. – Я с вами свяжусь.

Алек заехал к Оливии, чтобы забрать Лэйси. Он видел, как они обнялись на крыльце, и это затянувшееся объятие заставило его почувствовать себя странно лишним.

– Спасибо, Оливия, – Лэйси подхватила свою сумку и направилась к «Бронко».

Алек улыбнулся Оливии:

– Я тоже тебе благодарен. От Пола есть известия?

Она покачала головой:

– Я была очень рада, что Лэйси осталась у меня.

Алек сел за руль, машина выехала на дорогу. Лэйси нажимала на кнопки приемника, пока не нашла оглушающую какофонию.

– Хорошо провела время? – поинтересовался Алек.

– Угу. – Лэйси постукивала ладонями по бедрам в такт музыке, и Алек заметил на ее руке часы.

Он коснулся запястья дочери.

– Это что такое?

Она подняла руку, любуясь блестящим циферблатом.

– Оливия мне купила. Я должна звонить ей в полночь, если я не дома.

– Зачем это? – нахмурился Алек.

– Просто чтобы сказать ей, что со мной все в порядке.

– Чушь какая-то! Ты же ее разбудишь.

– Это было ее условие. – Лэйси заговорила громче. – Она сказала, что купит мне часы, если я соглашусь ей звонить.

– С чего вдруг тебе захотелось иметь часы? Ты прекрасно без них обходилась.

– Ты же носишь часы. Что в этом такого?

Алеку не хотелось спорить с дочерью. Через несколько минут они войдут в дом и ощутят отсутствие Клая. Он поднял ее руку, рассмотрел часы.

– Они тебе идут, – примирительно заметил Алек.

– Что бы это значило? – Лэйси вырвала руку, насупилась, забрала сумку с заднего сиденья и вышла из машины. Она первой поднялась по ступенькам.

– Лэйси! – окликнул ее Алек.

Она развернулась и обожгла его ненавидящим взглядом.

– Мне нравится, что ты теперь носишь часы, только это я и хотел сказать. – Он посмотрел на девочку поверх крыши машины. – Мы остались с тобой вдвоем. Давай не будем начинать на плохой ноте.

– Ты сам начал. Я была вполне счастлива, слушая радио. Это тебе захотелось поговорить. – Лэйси развернулась и ушла в дом.

В девять часов Алек позвонил Оливии из кабинета, слишком раздосадованный ее поведением, чтобы ждать до половины одиннадцатого.

– Покупка часов меня огорчила.

– Они дешевые.

– Дело не в деньгах. – Алек сделал паузу. – Да и не в часах тоже. Ты попросила Лэйси звонить тебе в полночь. Это лишнее. Я сам могу позаботиться о ней, Оливия.

Она ответила не сразу.

– Ей нужны некоторые… рамки, Алек. Лэйси необходимо знать, что ты интересуешься ее жизнью, хочешь знать, где она и чем занимается.

Он покачал головой, будто Оливия могла его видеть.

– Я понимаю, что уклад в нашем доме мог показаться тебе странным, но я не собираюсь его менять. Если я начну менять правила сейчас, Лэйси от меня сбежит. Ей необходимы прежние правила, такие, какими они были при Анни.

– Какие правила? Вы позволяли девочке делать все, что заблагорассудится. Она же еще ребенок, Алек. Ей нужны родители.

– И ты решила сыграть роль матери? Ты провела с ней совсем мало времени, Оливия. И это не сделало тебя матерью Лэйси.

Оливия молчала, и Алек зажмурился, мгновенно пожалев о своих словах. Он понял, что ревнует дочь к Оливии, ревнует к их дружеским отношениям.

– Я кладу трубку, – предупредила Оливия.

– Оливия, я…

– Давай просто закончим на этом разговор, хорошо? Всего хорошего.

Лэйси звонила Оливии четыре раза подряд, дважды из дома, дважды откуда-то еще. Оливия просыпалась, когда звонил телефон. Голова у нее кружилась, ее немного подташнивало, но она не собиралась отменять выдвинутое Лэйси условие.

– Отец сказал, что я не обязана тебе звонить, – огорошила ее Лэйси в первую же ночь. Она была у подруги, и Оливия слышала смех и громкую музыку.

– Что ж, он прав, – согласилась Оливия. – Ты не обязана, но мне бы хотелось, чтобы ты звонила, иначе я буду за тебя волноваться.

– Хорошо, – легко согласилась Лэйси. – Буду звонить.

Алек звонил Оливии пару раз после того спора о часах, просил прощения за то, что взорвался, и Оливия его простила. Но эта размолвка отразилась на их отношениях, и Оливия больше не чувствовала прежней близости к нему. И была этому рада.

На пятую ночь Оливия автоматически проснулась в полночь, схватилась за трубку телефона и тут сообразила, что он не звонил. Возможно, Лэйси осталась дома, заснула и теперь спокойно спит в своей постели. Оливия смотрела, как сменяют друг друга зеленые цифры на электронном будильнике.