Наталья Александрова - Таинственный сапфир апостола Петра

Именно в этом подвальчике хозяйничала та самая Катька-Полстакана, которую упомянул Сигильдеев.

Михаил Михайлович Глотов, больше известный в узких кругах торговцев антиквариатом как Бармаглот, закрыл свой кабинет, вышел в коридор и прислушался. Из мастерской доносилось какое-то невнятное пение — это Павел, мастер на все руки, как всегда, напевал за работой арии из оперетт.

Прежде чем уйти, Бармаглот заглянул в мастерскую.

Маленький, похожий на паука человек, склонившись над столом, шлифовал камень. На коленях у него, как обычно, сидел черный кот с изумрудными глазами.

— Павлик, как дела? — окликнул Бармаглот мастера.

— Ты что, не видишь — я работаю! — ответил тот, не оборачиваясь. — Сам-то домой пойдешь, чаи распивать перед телевизором, а нам с Чипом придется тут до полуночи сидеть!

— Ну, работай, работай! — усмехнулся Бармаглот. — Успеешь к сроку — получишь хорошую премию!

— Премию… — недовольно повторил Павел. — Хоть бы не мешал! И так мало времени!

— Ухожу, ухожу! — Дверь за Бармаглотом захлопнулась, Павел облегченно вздохнул и снова запел:

— Без женщин жить нельзя на свете, нет…

Жизнерадостная мелодия звучала в его исполнении как-то уныло и жалостно. Кот у него на коленях шевельнулся и улегся поудобнее.

И тут дверь снова с негромким скрипом открылась.

— Забыл, что ли, что-то? — проворчал мастер.

— Кое-что забыл, — раздался у него за спиной незнакомый голос, ничуть не похожий на голос Бармаглота.

Мастер оторвался от своей работы, повернулся и увидел в дверях мастерской незнакомого человека.

Это был мужчина среднего роста, среднего возраста, с короткими светлыми волосами. Глаза его были спрятаны за стеклами темных очков — совершенно лишних в темном царстве Бармаглота.

— Вы кто такой? Вы как сюда попали? — испуганно пролепетал мастер. — Я охрану позову…

Кот спросонья вскочил, вонзив ему в колени все когти, и зашипел громко.

— Зови, милый, зови! — ласково проговорил незнакомец.

И Павел отчего-то сразу понял, что звать охрану бесполезно, что никто к нему на помощь не придет, никто его не услышит, и рассчитывать можно только на себя.

— Что вам нужно? — робким, дрожащим голосом спросил мастер. — Здесь нет ничего ценного…

— Это я знаю, милый! — прозвучал такой же ласковый ответ. — Знаю, что здесь одно барахло…

— Тогда чего же вы хотите?

— Ты ведь, милый, как раз сейчас делаешь красивый фальшивый камешек для своего хозяина, Бармаглота Михалыча?

— Что велели — то и делаю… — пролепетал Павел.

— Это правильный подход к делу, — одобрил незнакомец, — очень правильный. Так и нужно поступать перед теми, кто сильнее. Так вот, учти, Павлик, — я сильнее тебя. Гораздо сильнее. И сильнее твоего хозяина. Ты мне веришь?

— Верю, — испуганно кивнул Павел — и действительно в ту же секунду поверил, что этот человек с ласковым голосом куда сильнее Бармаглота. И куда опаснее.

— Так вот, — голос стал не таким ласковым, — ты сделаешь к завтрашнему дню еще один такой же камешек. Один для Бармаглота, второй для меня…

— Но я и так делаю два! Бармаглот… хозяин велел мне сделать два камня… Больше мне не успеть…

— Два, говоришь? — переспросил незнакомец. — Ах, Бармаглот, ах, хитрец! Надо же — два! Ну, ничего, где два, там и три…

— Три мне не успеть…

— Успеешь, милый, успеешь! — Голос незнакомца снова стал ласковым до приторности. — Ты очень поторопишься. Ночку посидишь… А иначе… иначе знаешь, что будет?

Незнакомец полез рукой во внутренний карман своей светлой куртки, достал оттуда несколько фотографий и бросил их стопкой на стол перед мастером.

Павел взглянул на эти фотографии… и пол мастерской качнулся под его ногами, как палуба корабля в шторм. Так, что он с трудом сумел удержаться на ногах.

На этих фотографиях была Леночка.

Единственное дорогое Павлу существо. Его дочь.

Леночка родилась недоношенной, в детстве много болела, росла с заметным отставанием в развитии и так никогда и не выправилась. В свои восемнадцать лет она разговаривала, как пятилетний ребенок, кое-как могла управляться по дому, но школу окончить не смогла, не смогла даже научиться читать. При виде книжной страницы на лице у нее возникал самый настоящий ужас, и она начинала плакать, тихо и жалобно, как бездомный котенок.

Зато когда Павел возвращался с работы, Леночка встречала его с такой радостью, что он забывал все неприятности.

Когда Леночке исполнилось десять лет, жена Павла ушла к пожилому стоматологу, сказав, что с нее хватит самопожертвования и она больше так не может, что жизнь у нее одна, и прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно каждую минуту. Стоматолог окружил жену заботой и вниманием, дарил ценные подарки и купил дом за городом, где бывшая жена Павла выращивала чайно-гибридные розы.

А Павел остался вдвоем с Леночкой.

Больше у него никого не было — и больше никто ему не был нужен. Они вместе смотрели старые мультфильмы и читали детские книжки, завтракали по утрам исключительно бутербродами, поскольку Леночка терпеть не могла кашу, вечерами играли в шашки, Леночка больше любила поддавки.

Когда выпадали редкие выходные, Павел возил Леночку за город. Она любила лес, разговаривала с птичками и белками, а осенью, когда попадались грибы, радости ее не было предела.

Глядя на Леночку, Павел и сам радовался простым, обыденным вещам — солнышку, голубому небу с плывущими по нему веселыми кудрявыми облаками, набухающим почкам весной или же золотым листьям осенью.

Одна мысль неотступно преследовала его — что будет с Леночкой, когда его не станет?

Он отгонял от себя эту мысль, избавился от вредных привычек, старался больше бывать на свежем воздухе и, неверующий человек, молил Бога только об одном: не допусти. Сделай так, чтобы Леночка не осталась одна. Больше ничего не нужно, об остальном он позаботится сам. Сам заработает денег, сам прокормит, оденет, сам будет баловать, сам защитит от всех бед и невзгод.

И вот теперь этот страшный человек выложил перед ним фотографии Леночки, как карточный шулер выкладывает козырного туза…

И самое ужасное — Павел понял, что фотографии сделаны у него дома, что незнакомец попал к нему в квартиру и снова попадет, если ему это понадобится.

— Да, ты правильно понял, — кивнул незнакомец, — сегодня я зашел к тебе в гости. Тебя, правда, не было дома, но мы с Леночкой очень мило поговорили.

Павел вместо ответа издал какой-то странный звук.

Он не смог. Не защитил, не уберег, не помог. Значит, зря он уговаривал себя, что пока он с Леночкой, с ней ничего не случится. Значит, зря просил только об одном: не допустить, чтобы Леночка осталась одна.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я сделал ей больно? — спросил незнакомец прежним ласковым голосом.