Лайза Баллантайн - Виновный

Весь мокрый от пота, он вернулся домой. Утоляя жажду, выпил пол-литра воды и принял душ, простояв в нем дольше обычного и подставив лицо под быстрые струи. В венах медленно пульсировало напряжение от тренировки, но не было привычного покоя. Он бегал всю свою жизнь. Убегал из материнского дома и от ее дружков. Убегал из приемных семей обратно к матери, убегал от Минни, потом в университет, в Лондон. И ему до сих пор хотелось бежать — потребность никуда не делась, то и дело отдаваясь злым голодом в мышцах, — но бежать было уже некуда. И неоткуда было убегать. Его мать умерла, а теперь и Минни тоже: та, которую он любил, и та, которая любила его, — обе ушли, унеся с собой и его любовь, и доказательство того, что его можно любить.

Одеваясь, он открыл переданную ему коробку и достал семейную фотографию Минни. Зачем она оставила ему это? Со снимками, где они были вдвоем с Минни — на пляже, за прилавком на рынке или на ферме, — было все понятно. А к этой фотографии его тянуло всегда, но только потому, что на ней была молодая Минни — образцовая мать с образцовым семейством. В детстве такие семьи были для него наваждением. Он пристально высматривал их в автобусах или в парках, жадно изучая, как родители общаются с детьми и между собой. Ему нравилось наблюдать то, чего он сам был лишен.

Нахмурившись, Дэниел поставил фотографию на каминную полку рядом с высокой пивной кружкой с эмблемой «Ньюкасл юнайтед». [20] Британский футбольный клуб.

Он позавтракал и в пять тридцать был готов выйти из дома, чтобы к шести быть уже на работе. Пока он чистил зубы и кидал в портфель папки, ему в голову пришла еще одна мысль, и он вернулся к коробке и достал бабочку. Ее он тоже положил в портфель, сам не зная зачем.

Выйдя из метро на Ливерпуль-стрит, Дэниел купил газету. Он редко ходил на работу в такую рань. Даже газета была совсем свежая, теплая, словно хлеб. Рядом со станцией была кофейня, которая уже открылась. Он купил кофе и, вместо того чтобы отнести его в офис, задержался внутри и позволил себе роскошь почитать газету, прихлебывая горячий напиток.

На четвертой странице «Дейли мейл» Дэниел увидел заголовок: «АНГЕЛ СМЕРТИ» — и вздохнул.

«Одиннадцатилетний мальчик задержан за жуткое убийство восьмилетнего Бена Стокса, найденного в Барнард-парке в районе Ислингтон неделю назад.

По настоянию Королевской прокуратуры, полиция округа Ислингтон предъявила мальчику, проживающему в том же районе, обвинение в убийстве. Бен Стокс был найден мертвым, с черепом, размозженным ударом кирпича, на детской игровой площадке.

Джим Смит, начальник отделения прокуратуры по уголовным делам, заявил: „По нашему указанию полиция предъявила обвинение в убийстве восьмилетнего Бена Стокса одиннадцатилетнему мальчику“.

Подозреваемый, имя которого не разглашается на законных основаниях, предстал перед магистратским судом в Хайбери-Корнер утром в пятницу. Он сидел на скамье подсудимых под надзором охранника. Во время чтения обвинения на мальчике была рубашка с галстуком и зеленый пуловер. В течение всего слушания он не проявил никаких эмоций. Подозреваемый возвращен под стражу и снова предстанет перед судом двадцать третьего августа.

Подозреваемый, проживающий с родителями, занятыми в профессиональной сфере, в зажиточной части района Эйнджел, известен в ислингтонской начальной школе своим жестоким и вызывающим поведением. Вчера мать мальчика отказалась открыть дверь представителям прессы. Родители Бена Стокса слишком потрясены случившимся, чтобы давать интервью, но они распространили следующее заявление: „Мы раздавлены горем от смерти нашего любимого Бена и не успокоимся, пока тот, кто несет за нее ответственность, не предстанет перед правосудием“.

Убийство — во многом схожее с убийством двухгодовалого Джеймса Балджера [21] Имеется в виду убийство двухлетнего Джеймса Балджера, совершенное двумя десятилетними мальчиками, Джоном Венеблсом и Робертом Томпсоном, в 1993 году в Ливерпуле. двумя десятилетками в девяносто третьем году — потрясло всю страну. Премьер-министр Дэвид Кэмерон и министр внутренних дел Тереза Мэй назвали его ужасным».

Дэниел шел, ослабив галстук и сунув газету под мышку. Кофе уже остывал, и он сделал еще глоток, заходя в офис. «Дейли мейл» была не единственной, кто упоминал о деле: когда проходило слушание о выпуске под залог, в местных газетах печатали короткие заметки. Но эта статья от них отличалась. Это был заголовок на первой полосе.

«Начинается, — подумал Дэниел. — Уже начинается».

Окончательно рассвело, но день еще не растерял своей свежести. От усталости у Дэниела свело живот, и он почувствовал желание лечь на тротуар, прижаться щекой к грязной плитке и уснуть.

Дэниел пришел на работу первым. Еще не ушли уборщицы, вытряхивая корзины для мусора и стирая пыль со столов. Он допил кофе в кабинете, перечитывая обвинительное заключение по делу Себастьяна. К резюме было приложено несколько фотографий изуродованного трупа Бена. На первой было снято место преступления с лицом Бена, прикрытым ветками и кирпичом, с помощью которого и было совершено нападение, словно убийца хотел соорудить для маленького тела гробницу. Другие фотографии были сделаны во время вскрытия и демонстрировали полную картину лицевых повреждений: сломанный нос и размозженную глазницу. Это не было похоже на лицо ребенка, скорее на сломанную, изувеченную куклу. Рассматривая фотографии, Дэниел нахмурился.

Ровно в девять зазвонил телефон, и Дэниел снял трубку.

— Это Ирен Кларк, — сообщила Стефани.

— Отлично, соединяй.

Дэниел ждал, когда послышится ее голос. Если не считать мимолетной встречи на вечеринке в честь включения ее в список королевских адвокатов, они не виделись уже почти год. Они тогда пошли выпить в день приговора Тайрела. Ему вспомнился ее маленький насмешливый рот и брови дугой.

— Привет, Денни, как поживаешь?

— А сама? Как идут дела у королевского адвоката? Поздравляю с мантией.

Ирен рассмеялась, и Дэниел спросил:

— Ты пойдешь со мной завтра к патологоанатому? Я сейчас просматриваю отчеты.

— Конечно, — согласилась она. — Я как раз звоню сказать, что нам надо встретиться где-нибудь у «Грин-парка» [22] Станция метро на улице Пикадилли в Лондоне. и пойти вместе.

— Отлично. А потом я, может, даже угощу тебя выпивкой — нужно же отметить твой успех.

Дэниел нарочно добавил в речь акцент и улыбнулся, ожидая, что Ирен начнет его поддразнивать и сама выдаст что-нибудь на джорди.

Но она сказала:

— Я так убиваюсь на работе, что все уже почти забылось. Будет здорово увидеться. Столько времени прошло.

— Я просто несказанно рад, что ты согласилась за это взяться.