Диана Бош - Улыбка бога

Илья напрягся, пытаясь вспомнить, как все было, начиная с того момента, когда он упал в лесу в снег, но не смог. Потом в памяти все-таки смутно замельтешили диковинные образы. Чудилось, будто вырезал кто-то большим острым ножом в облачном небе «окно» и сквозь него глянули на землю звезды. Потом оттуда, из черной дыры неба, ударил белый луч, и тело Ильи невесомо поплыло вверх. Казалось, будто он уже поднялся к звездам и плавал среди них, освещаемый их мертвенным светом, когда теплое дыхание коснулось его лица. Белый волк с оскаленными клыками внимательно смотрел на Илью, свесив язык. Потом – скрип снега и шорох полозьев, крупные снежинки, залепляющие глаза и рот, и наконец теплый дух жарко натопленной избы. И после – какие-то бесконечные вязкие кошмары: бинты, запах камфоры, березового дегтя. Чудища, лезущие из щелей и щупальцами сдавливающее горло и грудь и не дающие дышать.

«Ну, хорошо, я спасен. Но дальше-то делать что? Как мне жить?»

Он вздохнул и обернулся на Константина Федоровича, будто ожидал от него услышать ответ. Старик понял его взгляд по-своему. Улыбнулся и махнул рукой в сторону стола:

– Присаживайся. Сейчас кушать будем.

Потом налил две миски остро пахнущего чесноком и лавром борща и выставил на стол тарелку со свежеиспеченными булками. Ощущение от пищи было пьянящее и такое сильное, что у Захарова закружилась голова.

Дождавшись, когда Илья утолит первый голод, Константин Федорович сказал:

– Ну что, мил человек, историю-то свою расскажешь? Или мне и дальше догадываться обо всем самому? Ты уж прости, сопоставил я кое-какие факты, вот и решил, что ты скрываешься от кого-то. Я не прав?

Илья отложил ложку. Долго сидел, раздумывая, потом поднял голову:

– Странная история со мной произошла. Даже не знаю, с чего начать.

– А ты просто рассказывай. Тогда я, может, и придумаю, чем смогу помочь.

Илья говорил долго и путано. Выкладывал все свои сомнения и тревоги. Повторялся, но, даже понимая, что пересказывает все не первый раз, не мог остановиться. Выговорившись, он посмотрел вопросительно на Константина Федоровича.

– Что скажете? Есть у меня шанс?

Старик сидел, склонив голову и молчал. Потом крякнул и, вытерев губы полотенцем и повесив его на спинку стула, произнес:

– Вот что я совершенно точно понял: тебе надо на какое-то время из большого мира исчезнуть. Пока ты не разберешься, кто и зачем тебе хотел навредить. Согласен?

Илья кивнул:

– Да.

– Тебя, как я понимаю, уже считают покойником, – продолжал Константин Федорович, – и если ты будешь появляться среди людей – непременно кто-нибудь тебя узнает. Если хочешь – можешь оставаться и жить здесь. Вдвоем веселее.

– Нет, это исключено. Я должен, мне необходимо во всем разобраться!

– И как ты это себе представляешь? Внезапно оживешь? А дальше что?

В этот момент в открытую форточку донесся звук тяжелого дыхания, и раздался скрип снега. У Ильи сжалось сердце. Все, что происходило после аварии, его бегство – нельзя назвать обдуманным шагом. Он действовал спонтанно, гонимый страхом, по наитию, чувствуя, что он должен так поступить. И вот теперь впервые задумался: а действительно, что дальше?

– Что мне говорить, если сейчас сюда войдут? – встревоженно спросил он.

Константин Федорович встал и выглянул в форточку.

– Не боись. Этот гость сюда не зайдет, лось он потому что. А вот то, что на тебе лица нет – это плохо. Бояться не надо, так ты сразу на себя внимание обратишь.

– Да, вы правы. Я не думал о том, что буду делать дальше, и сейчас мне стало омерзительно страшно. Но сидеть все время здесь – нет, я так не могу. Я должен выяснить, что происходит. А как я сделаю это, не появляясь в городе? Бред.

Константин Федорович горестно вздохнул.

– А я-то, старый дурень, размечтался. Думал, будешь помощником мне. Ладно, попробую тебе помочь. Результат не гарантирую, но попытка не пытка. Рискнем?

– Каким образом? – Илья насторожился, и старик в ответ рассмеялся.

– Ух, какой ты пуганый. Даже в предложении помощи пытаешься дурной умысел узреть.

– Жизнь такая была. Сложная, – Илья смутился.

– Ну так что, пробуем? Сегодня фаза Луны подходящая – новолуние. Следующего придется двадцать восемь дней ждать.

– А давайте!

– Вот и ладно. Знаю я один заговор, еще мой дед им пользовался, да и меня научил. Дает он как бы невидимость. Говорю «как бы», потому что на самом деле тебя видеть-то будут, вот только замечать перестанут. Будто ты мебель или часть стены. Понимаешь?

– Примерно.

– Сегодня самое подходящее время. Так что ты пока отдыхай, а я готовить все нужное начну.

Илья действительно чувствовал головокружение и тошноту. Или волнение так сказалось, или сил после болезни еще не успел набраться, но заставлять упрашивать себя он не стал. Подошел к постели и со вздохом облегчения погрузился в сон.

Проснулся только к вечеру. Константин Федорович сидел за столом и что-то писал. Заметив взгляд Ильи, поманил его к себе.

– Проснулся? Вот и хорошо. А у меня все сделано уже. Ждал только, когда встанешь, чтобы к делу приступить.

– Да, я готов. – Илья сел в постели и по-детски кулаками протер глаза.

– Ну и отлично.

Старик выставил на стол ступку с пестиком, положил в нее пучки трав, налил в миску воды и зажег свечи.

Илья наблюдал за ним, откинувшись на спинку стула и прикрыв веки. Опять в сон клонило, даром что только встал.

Константин Федорович, бормоча что-то себе под нос, тер в ступке травы. Он методично размалывал их в порошок, затем брал щепотью и сыпал на пламя свечи, читая заговор. Ароматный дымок тянулся к потолку, и Илья изумленно вглядывался в возникающие картины.

Вы разглядывали в детстве облака? Не правда ли, там можно увидеть все, что угодно – медведя, слона, горы, дельфинов...

Сейчас дым рисовал более изящно и страшно. Илье то чудились черепа с черными провалами глазниц, то всадник с косой на плече, несущийся куда-то вскачь. Потом померещилось огромное войско, марширующее по небу, и корабль-призрак, отплывающий из разрушенной гавани. Илья старательно таращил глаза и часто моргал, прогоняя мрачные видения. Когда, в какой момент он перестал отделять явь от сна, он и не заметил. А может быть, это даже и не сон был, и он грезил с открытыми глазами.

Ему вдруг привиделся один эпизод из его давнего прошлого.

Был яркий солнечный день. Илья с букетом цветов наперевес переминался с ноги на ногу у дверей детского сада. Жена Зоя велела непременно прийти, поздравить воспитательницу их сына Вити с днем рождения, вот только сама почему-то задерживается. Он последний раз оглядывается на ворота детского сада, надеясь увидеть Зою, и берется за ручку двери. Та внезапно распахивается, и перед ним возникает Карина – его непосредственная начальница и руководитель. За руку она держит маленькую хорошенькую девочку. Илья столбенеет от нахлынувших эмоций. Боже, как она хороша!