Куив Макдоннелл - Человек с одним из многих лиц [Литрес]

— Добрый вечер.

Пол подпрыгнул от неожиданности, когда рядом с ним на скамейку плюхнулась Бриджит.

— Господи, ты чуть до смерти меня не напугала!

— Для человека, который думает, что его пытаются убить, ты недостаточно внимателен.

— Я не думаю , что меня пытаются убить, я это точно знаю.

Для убедительности Пол показал на свое раненое плечо.

— Как рука?

— Охрененно замерзла, как и весь остальной организм.

— Ты так и пришел?

— Пришлось убегать из дома в спешке.

Бриджит принялась рыться в покупках.

— У кого-то выдался продуктивный день, — заметил Пол, имея в виду ее многочисленные пакеты.

— Ну, после того как тебя отстраняют от работы, а потом неблагодарные засранцы захлопывают перед тобой дверь, то все, что остается, — покупать рождественские подарки.

Ощутив неловкость, Пол отвел глаза.

— Мне очень жаль, что так…

— Заткнись и примерь это.

Бриджит подтолкнула к нему зеленый свитер. Пол разложил его на коленях, чтобы посмотреть на рисунок. На свитере была изображена ухмыляющаяся оленья морда. Пол догадался, что дизайнер хотел показать радостное животное, но изрядно переборщил. Под дикими глазами сверкала безумная улыбка «А вот и Джонни». Из рисунка вышел бы страшной силы плакат, предупреждающий об опасности кокаина. Олень выглядел так, будто хотел прямо сейчас рассказать о невероятном сценарии, который он собрался писать, и об удивительном чуваке, которого он только что встретил в туалете. «Ничего странного, — подумал Пол. — Когда в твой единственный рабочий день в году приходится целую ночь тягать сани со сверхзвуковой скоростью, катая по земному шару жирного пьяного придурка, то без тонизирующего средства не обойтись».

— Господи, что это? — спросил Пол.

Бриджит смутилась.

— В прошлом году в нашем хосписе был Рождественский свитерный день, и меня покритиковали, что я «не прониклась духом праздника», так что…

— Ты собиралась носить перед беззащитными пожилыми пациентами вот это? А почему бы не пойти до конца и не начать разбрасывать мишуру в костюме Мрачного Жнеца?

— Хочешь сказать, что предпочитаешь замерзнуть? Ну что ж, на здоровье!

— Ну уж нет, — быстро ответил Пол, после чего снял перевязь и осторожно просунул раненую руку в рукав.

Бриджит внимательно за ним наблюдала.

— Я только сейчас осознала, — сказала она, — что купила этот дурацкий свитер для работы, которой у меня больше нет.

— Что?

— Сегодня утром меня отстранили от смен за нарушение правил посещений. Теперь я должна предстать перед дисциплинарным комитетом.

Пол попытался изобразить сочувствие, высунув голову из горловины свитера.

— Отстранение — это еще не увольнение. Уверен, все образуется.

Бриджит издала гортанный, гудящий, признанный на международном уровне звук, означавший «очень в этом сомневаюсь».

— Как я выгляжу?

— Как идиот, которому не грозит умереть от переохлаждения.

Пол демонстративно поднял большой палец вверх.

— То, что надо!

Некоторое время они сидели молча, оглядывая парк. Наконец Бриджит указала на старуху:

— Это та знаменитая «танцующая леди»?

— Нет. Та старушенция обычно торчала на О’Коннелл-стрит [45] О’Коннелл-стрит, или улица О’Коннелла, — важнейшая транспортная артерия Дублина, названная в честь Дэниэла О’Коннелла, национального лидера Ирландии первой половины XIX века. Вдоль улицы располагается большое число торговых центров и исторических зданий. . Кроме того, я почти уверен, что она умерла несколько лет назад. Кажется, ее звали Мэри Данн.

Мэри стала дублинской легендой. Обыкновенная на вид старушка год за годом танцевала на дорожном островке безопасности, размахивая крестом и выкрикивая имя Иисуса с частотой рэпера на церемонии награждения. Если что-то делать достаточно долго, то вы автоматически превращаетесь в легенду. Однажды Пол прошел мимо нее, когда она спокойно ждала на остановке автобус. Это было странно — как встретить учительницу вне стен школы.

— А это кто такая?

— Понятия не имею. Какая-то странная подражательница.

— Хм-м-м, — протянула Бриджит, — а вдруг это реинкарнация?

— Лучше не говори такое католикам.

— Кстати, о людях, воскресших из мертвых: оказывается, нашего мистера Брауна на самом деле звали Джеки «Ящер» Макнейр.

— Ты уже говорила. И кто это?

— Ты когда-нибудь слышал о деле «Рапунцель» восьмидесятых годов?

— Это когда заложница сбежала с похитителем? — спросил Пол. — Стокгольмский синдром и все такое?

— Ну, ты выкинул всю романтику, но да — примерно так и было. В общем, молодая наивная девушка, отданная в жены богатому чуваку в качестве символа статуса, была похищена и влюбилась в похитителя. Оба бросили все, чтобы убежать и жить вместе.

— Погоди… этот Браун, Макнейр или как его там… он и был Ромео из той чудной сказки?

— Господи, нет!

— Отлично. А то он не произвел на меня впечатления романтического героя.

— Он был его лучшим другом и сообщником.

— Значит, ты хочешь сказать, что кто-то пытается убить меня из-за того, что случилось еще до моего рождения?

— Возможно, — ответила Бриджит, после чего вновь нырнула в свои пакеты. — У меня есть для тебя подарок.

— Ой, нет, не надо. Свитера более чем достаточно. Мне уже неловко, я ничего для тебя не приготовил.

— Не переживай, до Рождества еще много дней, — ответила Бриджит, нащупав наконец в пакете и протянув ему книгу в мягкой обложке.

— «Заложница любви», — прочитал Пол. — Обжигающе правдивая история, стоящая за делом «Рапунцель». Ну ничего себе! Какое кошмарное название.

— Название ужасное, но оно не помешало книге стать бестселлером. Из нее даже собирались делать фильм. По слухам, играть должен был сам Колин Фаррелл.

— Етить-колотить!

Пол полистал фотографии в середине книги. Первая представляла собой консервативный семейный портрет, на котором молодая женщина лет двадцати сидела в окружении довольно строгих родителей.

— Это семья Крэнстонов. Настоящие благородные англичане.

— Похоже на то, — кивнул Пол. — Все трое выглядят так, будто им в задницы воткнули палки.

Пол указал на хорошенькую девушку.

— Полагаю, это наша Джульетта?

— Ага. Она была сногсшибательна, — ответила Бриджит.

— Не сомневаюсь — если китайские куклы диснеевских принцесс в твоем вкусе. Готов поспорить, что чертей в ней водилось немало. Говорят, тихони — самые опасные, могут отчебучить что угодно.

— Уверена, что так и получилось. Судя по всему, жить с папочкой Крэнстоном было не очень весело. По слухам, даже прозвище «Рапунцель» возникло от того, что ее так называли между собой слуги Крэнстонов. В подростковом возрасте ее держали почти взаперти. До тех пор, пока она не вышла замуж…