Джон Макдональд - Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана

Приближалось время отплытия. Корабельный оркестр из шести музыкантов стоял на одной из нижних палуб, наигрывая сентиментальные итальянские песни о расставании и печали. Люди бросали бумажные кораблики. Те, что на берегу, махали им из-за ограждения, махали и махали. Было объявлено, что провожающих просят уйти. И еще раз. И в последний раз. И мы наблюдали суету сдачи голубых карточек, их клали в протянутую руку одного из членов экипажа. Он их подсчитывал, выкликал счет и сбрасывал в деревянный ящик, а его товарищ вел записи. Мейер сошел на берег. Я прислонился к перилам метрах в пяти от трапа. Моряки посовещались. Корабельный экипаж уже начинал строиться в шеренги. Один из них куда-то убежал.

Перекрывая музыку, раздался голос, усиленный микрофоном:

— Пожалуйста. Внимание! Один из гостей по-прежнему на борту корабля. Пожалуйста, пусть этот гость немедленно сойдет на берег.

Так что я сдал свою карточку и сошел на берег, и член экипажа взглянул на меня с явным неодобрением. Только я спустился, как они убрали сходни. Я отыскал Мейера за ограждением. Он оттащил меня в сторону и сказал:

— Как только сообразишь, все очень просто. Странно, что тебе столько времени понадобилось.

— Если ты попытаешься подсказать мне, старик…

— Двое провожающих идут на корабль. Один берет обе карточки. Ждет максимального наплыва уходящих гостей, когда контролер складывает их в стопку и только потом считает. Они же карточки подсчитывают, а не головы. Так что две сложенные карточки, выглядящие как одна, попадают в протянутую руку. Все карточки подсчитываются. Если кто-нибудь из гостей потерял свою карточку на борту или ее ветром снесло — ничего страшного. Просто говорит, что потерял, и они прибавят единичку к общему счету. По счету все сходится. Но они отплывут с одним лишним пассажиром. Если бы они отправлялись без точного подсчета, то пришлось бы вылавливать «зайцев». Итак, они везут лишнего пассажира, о котором им ничего не известно, но после первой же остановки арифметика должна выровняться. Этот «заяц», естественно, не может взойти на борт, как пассажир. Получится один лишний. А чтобы этого не произошло, нужно, чтобы кто-то свалился за борт.

Мы обернулись и увидели отплывающую от пристани «Веронику Д.».

— Я спокойно мог сунуть им обе карточки, — сказал Мейер, — и ты бы остался на борту.

Вечером на верхней палубе «Флэша» я рассказал ему все. Все, кроме той роли, которую играл Грифф. И рассказал о том, что собираюсь сделать. Он заметно скорректировал мой план.

В субботу утром, довольно неохотно, но все-таки согласившись на его более прямое участие в операции, я заказал билеты. Самолет рано утром в понедельник из Майами в Нассау компании «Багамские авиалинии». И обратные билеты из Нассау в Порт-Эверглейдз на «Монику Д.», каюта № 6 для меня, номер с выходом на лоджию. А для Мейера — наиболее уединенное место, какое только удалось отыскать на плане «Моники», внутреннюю комнату на палубе Б. На палубе Б было всего десять кают, сосредоточенных в кормовой части. Он получил номер 215, этакий кубик с кроватью, верхней полкой, как в пульмановском вагоне, душем и туалетом.

Потом мы отправились повидаться с одним моим другом по имени Джейк Карло. Никто не знал, сколько ему лет. Он был размером со взрослого сверчка. Передвигается исключительно прыгающим аллюром. Джейк всегда шел в ногу с изменчивым временем. Когда мы познакомились, он держал контору в древнем крысином домишке в одном из самых старых районов деловой части Майами. Он нанимал третьеклассные таланты для четырехклассных салонов: коров для стриптиза, молодых, громких и несмешных комедиантов, дающих петуха сопрано для свадебного ужина и дающих петуха басов для похорон, музыкантов, которым нужно еще год учиться, чтобы начать играть, и музыкантов, которые давным-давно разучились, криворуких жонглеров, дрессированных собак и захудалый хор.

Теперь у него офис таких размеров, обладающий такой элегантностью и убедительностью благосостояния хозяина, что временами его называют Юг Гудсона — Тодмана. Ему принадлежит немалая доля акций нескольких преуспевающих клубов и сети театров, одной телевизионной компании и все сто процентов как в фирме проката оборудования, так и большой коммерческой лаборатории по обработке цветной пленки. По мере того как развивался Майами, центр кино и телевидения, Джейк ухитрялся маневрировать таким образом, чтобы снабжать все необходимые производства оборудованием, нанимать всех необходимых технических работников, строить и сдавать в аренду помещения, подбирать актеров на главные роли и второстепенные за дополнительную плату, шить для них костюмы и осуществлять окончательную редакцию.

Несколько лет назад некоторые конферансье стали наступать ему на хвост, устроили веселенькую жизнь, а потом, обнаглев еще больше, попытались вообще выбросить его из дела, если он не отдаст им контрольный пакет. Кто-то порекомендовал обратиться ко мне. Мне пришлось заставить Джейка изобразить полное поражение, и, когда они ослабили охрану и бросились поздравлять друг друга, мы показали им собственный конферанс. Джейк этого не забыл.

Он выбежал навстречу по своим тысячам квадратных метров ковров. Я представил Мейера. Джейк встал на каблуки и уставился на меня снизу вверх, словно коротышка, восхищающийся небоскребом.

— Мистер Мейер, — сказал он, — ну как мне это чудовище жизнь спасло, можете мне поверить! Эти грабители с побережья в черных бабочках на шее, они все знали. Знали, как обчистить бедного старика Джейка Карло, словно банан. А какие проблемы могли у них возникнуть с таким типом, как Макги? С таким большим, массивным и честным, да его бы в вестерн на главную роль взяли, а эти актеришки из тех, кого люди на завтрак потребляют. Не удивлюсь, если они на грейнаундовском [12] Грейнаунд-комания осуществляла дешевые междугородные пассажирские перевозки. автобусе уехали. Все, что мы им оставили, — это запонки да черные бабочки, а? Вот он, Макги, никогда не навестит старика просто так, по старой дружбе. Всегда какое-нибудь одолжение. Что на этот раз? Джейк Карло — правая рука? Все, что бы ты ни попросил, — твое.

— Мейер, — сказал я, — ты в жизни не поверишь, но у этого энергичного молодого человека уже двадцать один внук.

— Двадцать три. Следил бы уж, по крайней мере. Но ни одного с моей фамилией. У нас только девочки были. Кому фамилия достанется? Сыну моего брата. Тоже мне гений! Я его на семи работах испробовал, он даже вынося мусор умудрялся обходиться мне в тысячу долларов в час… Садитесь, господа. Я им там сказал — никаких звонков, никаких визитов.

Я рассказал ему о том, что мне было нужно, и он разложил перед собой фотографии Ванжи размером пять на семь. Уселся за свой огромный стол, посмотрел на них и причмокнул.