Елена Дорош - Брошь с черным опалом

– Марк Андреевич, простите, что все время вас смущаю. Я просто стесняюсь, наверное. А зовут меня Агатой.

Итак, она звалась Агатой. Марк походил по саду и, возвращаясь через пристройку, случайно увидел нечто, что заставило его насторожиться. Кабинет Генриха Исааковича выходил на застекленную террасу. Стоя на ней, Марк увидел, как Агата зашла в кабинет, таща пылесос. Решив помедлить, чтобы не заставлять девушку снова стесняться, он через стекло смотрел, как она подошла к столу и, положив трубу пылесоса, нагнулась над рабочим микроскопом Генриха. Наверное, хотела рассмотреть, что лежит там, на стеклышке. Она чуть повернула объектив, не глядя, взяла со стола лежащий сбоку инструмент, что-то сделала им, не отрываясь от микроскопа, положила инструмент на место и пошла дальше. Марк замер.

Это что такое было? Стеснительная уборщица Агата уверенно пользуется профессиональным микроскопом и специальными ювелирными инструментами, проявляя внимание к камням, которые интересны только геммологам. Ни фига себе! Что же это за уборщица такая?

Решив осмыслить увиденное, Марк зачем-то заперся в своей комнате, потом, устыдившись, открыл дверь, вернулся в сад и пошел по дорожке вдоль забора.

В той части, которая была за домом, парк скорее напоминал лес. Однако неухоженность была кажущейся. Среди густых первобытных зарослей проложили плиточные дорожки, кое-где установили скамейки и изящные навесики от дождя, кроме того, по всему периметру над забором торчали камеры видеонаблюдения. Так что при всей своей величине парк был абсолютно безопасен.

Марк задумчиво шагал по дорожке вдоль забора, которую называли «объездной». Через час он понял, что на самом деле никакие путные мысли в голову ему не приходят. Какой-то калейдоскоп, обрывки из кусочков о Ниночке и ее неизвестных ему проблемах, бедняжке Софе, совсем порвавшей связи с семьей, Руфе и ее открытой, несмотря на все усилия Нины, враждебности, заморочках с Калининградом, странной взвинченности Борюсика. О вдруг ставшей подозрительной уборщице Агате.

Марк повернул к дому и шел теперь по радиальной дорожке. Уже на подходе к пристройке он вдруг увидел в кустах рядом с домом человека. Тот почти сливался с чернотой веток, и все же силуэт его явственно выделялся на фоне белой стены. Марк замер скорее от неожиданности и оторопело смотрел, как незнакомец, встав на выступ фундамента, заглядывает в освещенное окно, потом спускается, что-то крутит в руках и поднимается снова, направляя на стекло какую-то черную штуку. То, что сейчас произойдет нечто ужасное, Марк не осознал, а скорее почувствовал и, резко крикнув, побежал на черного человека. Он бежал и кричал, понимая, что не успеет, но добежав до стены, увидел, что неведомый преступник скрылся, а из боковой двери дома вылетела Агата, у которой безумное белое лицо.

Минуту они смотрели друг на друга и тяжело дышали.

Первоначальный план убрать на даче начальника быстро и качественно – провалился. Дом был на редкость запущен. Поэтому пришлось поехать туда и на следующей неделе.

Агата сидела в машине и вспоминала, как начальник застукал ее голой в бассейне. Почему-то она не испытывала никакой неловкости. Наверное, потому, что во взгляде, которым смотрел на нее хозяин дачи, не было ничего, по выражению бабушки Фаи, «срамного». Он смотрел иначе. Как смотрят на что-то красивое. Не как на статую или картину, но и не так, как смотрят мужики на голую бабу. И даже не так, как смотрел на нее Олег, когда она стояла богиней на пьедестале. Агата не могла бы сформулировать точнее, но взгляд Марка ей понравился. В нем не было намека. Ни на что. Но почему-то, даже не видя себя, Агата чувствовала, что щеки ее краснеют. Какое краснеют? Просто рдеют, как пионерское знамя.

Возможно именно поэтому все выходные она старалась реже попадаться Марку Андреевичу на глаза. Твое дело уборка? Вот его и делай! А то не дай бог еще подумает, что ты собралась тут хвостом крутить!

К обеду Агата все закончила в старом доме и ушла в пристройку. Современное здание убирать было легче, дело пошло веселее. Уже виделся свет в конце туннеля. Вдохновленная Агата решила закончить мытьем окон. Она запаслась спреем для стекол и наклонилась, чтобы подыскать подходящую тряпку. Вдруг за окном раздался ужасный крик, потом треск и топот! Агата рухнула на пол, прижавшись к батарее. Крик все звенел! Даже не крик, а рык какой-то. Агата на карачках добралась до двери, встала, ухватившись за ручку, и буквально вывалилась наружу навстречу дикому голосу!

Потом она никак не могла объяснить, какого черта выбежала из здания. Надо было рвануть внутрь, в безопасную глубину дома. «Нет ума рожоного, не дашь и ученого», – говаривала мудрая Фая, глядя на любимую внученьку.

Навстречу ей из парка выбежал Марк Андреевич.

Они глядели друг на друга, бурно дыша. Марк смотрел на нее так, словно поймал за кражей столового серебра. Агата судорожно оглянулась, посмотрела по сторонам. Никого. Тогда с чего он тут орал?

– Агата, кажется? – спросил Марк, стараясь справиться с дыханием. Это получалось лучше, чем соображать. Что он только что видел? Кто-то собирался убить эту женщину? У него в доме совершенно постороннюю женщину? Кто она вообще такая? От кого-то прячется? Возможно. Но на даче она оказалась случайно. Просто приехала убраться. Кем бы она ни была, зачем убивать ее здесь, не зная, на кого наткнешься? Или за ней следили? Как говорит Лёнчик, «вели» от самого Питера? Может она знаменитая преступница, скрывающаяся от правосудия под маской убогой техслужащей? А похоже, кстати. Нелепый маскарад, интерес к драгоценным камням…

– Вы кто вообще?

Агата струхнула.

– Марк Андреевич, простите, я не поняла.

– Я спрашиваю, кто вы такая и почему выдаете себя за уборщицу?

– Я не выдаю. Я на самом деле уборщица.

«Ну да. Именно как уборщицу вас, мадам, и хотели пристрелить. Конкуренты, должно быть», – подумал Марк и уже открыл рот, чтобы припечатать наглую лгунью. И тут его посетила мысль. А вдруг убить хотели совсем другую женщину? Убийца просто плохо рассмотрел ее через стекло. Думал, что это хозяйка дома. Неужели? Неужели мишенью должна быть Нина?

– Давайте зайдем в дом. Не против?

Марк пошел вперед, не оглядываясь. Ни жива ни мертва, Агата посеменила за ним.

Стремительно пройдя весь дом, он поднялся по лестнице и зашел в старый кабинет, интуитивно выбрав наиболее безопасную комнату. Второй этаж, окна на дорогу, внизу открытая лужайка.

Здесь и поговорим.

Он жестом пригласил Агату сесть, после сел сам и сложил руки в замок.

Допрашивать будет, смекнула она. Ну что ж, может, это и к лучшему. А то думает про нее невесть что. Наверное, подозревает семитский заговор.