Елена Дорош - Брошь с черным опалом

Генрих приезжал всегда ненадолго, но и с возвращением не тянул. Благо его, известного геммолога, часто приглашали как эксперта для оценки драгоценных камней. Он мог ездить практически свободно.

И в этот раз, прощаясь, любимый предупредил, что вернется максимум через три недели.

Маруся заскучала через три дня. Открыла бархатную коробочку с брошью и обнаружила, что та пуста. Подарок исчез.

Маруся испугалась ужасно. Как могло случится такое? Поиски ни к чему не привели. Домой к ним никто не приходил. Воровать некому. В общем, кошмар! Маруся ждала Генриха со страхом, не представляла, как сказать о необъяснимой пропаже. Через три недели он не приехал. Через два месяца ожидания Маруся решилась позвонить. Голос в телефоне ответил, что номер в сети не зарегистрирован или набран неправильно. Маруся была послушной девочкой и сразу приняла условие звонить только в случае крайней необходимости. Вот и позвонила. Конечно, можно было разыскать Генриха по рабочему телефону в известном ювелирном доме, но это уже было такое унижение, которого Маруся не могла себе позволить.

Больше он не приезжал. Исчезновение подарка перестало быть тайной. Брошка уехала вместе с хозяином.

Все стало настолько очевидно, что раздумывать об этом не было необходимости. Ну что она могла? Ненавидеть любовника за обман? Презирать, что тайком забрал подарок? Ругать себя за глупость? И что бы это дало? Сама выбрала свою судьбу, нечего теперь винить кого-то. А брошь? Как говорится, Бог дал – Бог взял.

Маруся вытерла слезы и снова посмотрела на брошь. Сколько лет она не видела украшение, но помнила мельчайшие детали отделки. Черный жук, сидящий на золотом листочке, который держат две стрекозы. Благородный опал мягко светился. В его глубине вспыхивала и переливалась радуга.

Генрих просит прощения? Или прощается? Навсегда?

Маруся собралась и ночью выехала в Санкт-Петербург.

Агате позвонила Алла Петровна. С того дня, как она предложила отчаявшейся незнакомке работу, Алла слегка ее опекала. Они не то то чтобы подружились, нет, разница в возрасте, статусе и, в конце концов, характере работы этого все равно не позволила бы. Агата приходила и уходила, почти никого не заставая на рабочем месте. Алла Петровна царила в офисе днем. Ее обязанности и права почти не имели границ. Она ведала хозяйством, кадрами, охраной труда, транспортом и всем, без чего не могла обойтись ни одна контора. Кроме того, она была как бы внештатным психологом, так как знала все о каждом и всегда могла здраво рассудить, кто виноват и что делать.

С самого первого дня Агата старалась не подвести свою фею-крестную, чтобы та, не дай бог, не пожалела, что пригрела какую-то бабу с улицы без документов. Алла Петровна заметила ее служебное рвение и потому, наверное, продолжала благоволить уборщице.

Звонила она своей подопечной от силы пару раз и всегда по важному делу, поэтому, увидев ее имя на экране, Агата струхнула. Ну как хотят уволить? Трудовую книжку она так и не принесла.

Но Алла Петровна огорошила Агату сообщением, что в конце предпоследней перед праздниками недели Марк Андреевич собирает всех сотрудников для поздравлений. В последние дни всем будет не до этого, тем более, многие уже отпросились на несколько дней раньше, чтобы растянуть удовольствие. Приглашены все, в том числе и технические служащие, ну там, водители, курьеры, охрана и она, уборщица Агата.

– Я тебе раньше всех позвонила. Чтобы ты купила себе чего-нибудь подходящее. Стельмах, кстати, премию обещал. Прослежу лично, чтобы тебе тоже не забыли выписать.

– Алла Петровна, спасибо за приглашение, но я-то там зачем? Меня все равно никто из сотрудников в глаза не видел. Буду сидеть, как дура.

– Тебя видели я и директор. Так что не паникуй и не прибедняйся. Ты лучше пообещай мне, что волосы под шапку засовывать не будешь, а наоборот – вывесишь всю красоту на всеобщее обозрение!

Это было как раз то, чего Агате делать не хотелось. С проклятыми кудрями всегда одно и то же. Все начинают пялиться. Лучше накануне собрания она скажет, что животом мается и прийти не сможет. Как-нибудь без нее обойдутся. Но Алле она сказала совсем другое.

– Хорошо. Я постараюсь. Спасибо, Алла Петровна.

Никуда она не пойдет, конечно. Это понятно. И думать нечего.

В тот же вечер по пути на работу она заглянула в магазин женской одежды. Купить ничего не купила, просто прошлась мимо стоек с нарядами. На следующий день и того хуже. Загляделась на лодочки в витрине обувного. Агата смеялась над собой и была уверена, что через день-два шопоголик в ней умрет, не приходя в сознание. Но не тут-то было. Купить что-нибудь красивое, хотя бы примерить и покрутиться перед зеркалом, стало просто навязчивой идеей. Она вовсе не собиралась менять свое решение. Хотя… можно просто получить удовольствие от процесса! Была не была! Один раз живем! Она плюнула на все и купила в «Зара» на Невском узкие черные брюки и темно-зеленую блузу без воротника и рукавов. Это ведь можно надеть летом просто так, на прогулку, например. На туфли ушли все выходные. Она боялась разгуливать по центру, поэтому уехала на окраину и там обошла все магазины. Хотела купить черные лодочки на невысоком каблуке или вообще, балетки. В результате купила красные на шпильке. С полдороги решила вернуться и поменять, но то женское, что неистребимо сидело в ней, так и не позволило поступить разумно – хотя бы деньги сэкономить. Туфли обошлись дороже всего остального вместе взятого. И куда она в них собирается ходить? Летом на прогулку? Как раз навернется через пять шагов. Вот овца!

Ругаясь и злясь на себя, Агата приехала домой. Муся встретила ее в коридоре и выразительно мяукнула.

– Мусюшка, прости меня, дуру! Прошлялась, деньги профукала, а корм тебе купить забыла, дубина стоеросовая! Придется молочко пить и колбаску куриную доедать! Колбаска, конечно, паршивенькая, я ее для себя покупала, ты такую поди и есть не будешь, но другого ничего нет.

Муся, ничем не показав своего возмущения, запрыгнула в кресло, улеглась на подушечку и стала ждать, когда пригласят к обеду.

Агата так расстроилась из-за своего ничем не оправданного мотовства, что примерять обновки не стала. Просто убрала все в шкаф и побежала на кухню готовить Мусе еду.

Все равно никуда она не пойдет.

Утром ни свет ни заря в дверь постучали. Почему-то Агата не испугалась этого звука. Олег стучал бы иначе. Впрочем, скорее всего он бы вообще не стучал, а подкараулил ее в подъезде или за углом. Путаясь в одеяле, Агата вскочила с дивана и на цыпочках подбежала к двери. Береженого Бог бережет. Надо сначала в глазок поглядеть. Агата поглядела и обмерла. За дверью стояла Маруся. Собственной персоной.