Анатолий Сыщиков - Тот, кто таится рядом

Пастух повернулся к ним всем телом. В его руках не было оружия.

Елагин словно рассерженный бык опустил голову и посмотрел на вошедших исподлобья. Его взгляд пробежал по ружьям, скользнул по Павлу Тимофеевичу и остановился на Денисове. Неприятная безумная усмешка исказила его рот.

— Ложись, сволочь! А то подстрелю! — еще злее закричал дядя и для убедительности поднял ружье, целясь пастуху в голову.

По лицу Елагина нельзя было понять, подчинится он или нет. Однако в следующее мгновение он снова усмехнулся, кивнул, сделал шаг вперед и лег на пол.

Камень упал с души Сергея.

«Слава богу. Дальше все пойдет как надо», — подумал он.

— Держи его на мушке, — сказал дядя и подошел к Елагину.

Денисов сделал несколько шагов в сторону и занял позицию возле окна.

Павел Тимофеевич переступил через пастуха и сел возле него на корточки. Покорность Елагина успокоила старика. Он положил на пол ружье и полез в карман за веревкой.

В этот момент присмиревший было Елагин изогнулся и ударил Павла Тимофеевича ногой. Дядя повалился на пол.

Сергей вскинул свою двустволку и крикнул:

— Лежать!

Однако пастух был уже на ногах.

Денисов коснулся пальцем курка, но Елагин не испугался угрозы. Его лицо было искажено злостью. Сергей напрягся, ожидая, что Елагин бросится на него или попытается завладеть ружьем Павла Тимофеевича. Однако пастух взглянул на распахнутую дверь и, ища спасения в темноте, бросился к порогу.

Ночью он мог спрятаться и, как это уже было однажды, обмануть погоню.

Денисов навел ружье на Елагина и сильнее прижал палец к курку. Должен был прозвучать выстрел, но… Представив, как в живую плоть вопьется свинцовая картечь и брызнет на пол десятком кровавых фонтанов, Сергей не смог нажать на курок.

Фигура пастуха мелькнула в дверном проеме и растворилась в темноте.

Денисов не выстрелил, но в его планы не входило во второй раз упускать Елагина. Надо было остановить «зверя» во что бы то ни стало, и Сергей бросился следом за беглецом.

Свет из дома желтой полосой падал на крыльцо, двор и кучу дров. Когда Денисов подбежал к двери, Елагина в этом освещенном пятне уже не было.

Сергей прыгнул на крыльцо и хотел соскочить на землю, но его кроссовка зацепилась за гвоздь, торчащий из просевшего крыльца. Гвоздь крепко сидел в дереве, кожа на кроссовке не спасла ситуацию и не порвалась, поэтому Денисов, беспомощно взмахнув руками, потерял равновесие и упал. Удар о землю был очень сильным. Почва не смягчила падение. Сергей упал на правое плечо и вскрикнул от пронзительной боли. Рука отнялась, пальцы разжались и выпустили ружье. Несколько раз перевернувшись, Денисов уткнулся боком в какую-то чурку и распластался на спине, глядя в усыпанное звездами небо. Какое-то мгновение Сергей не мог прийти в себя, потом вышел из оцепенения и сообразил, что может упустить беглеца. Он попытался подняться, но боль в плече заставила его снова лечь на спину. Денисов хотел повернуться на бок, но неожиданно прямо над ним, закрыв собой часть звездного неба, возникла чья-то фигура.

Сергей не сразу понял, кто это. Однако через миг он узнал неприятное и озлобленное лицо Елагина. Глаза пастуха источали ненависть. Денисов содрогнулся, но на этот раз не от боли. История повторялась — он снова лежал у ног жестокого убийцы и находился в полной его власти.

Елагин держал в руках топор. Несколько минут назад, когда Сергей и Павел Тимофеевич пришли сюда, топор торчал в одной из чурок. Теперь он был в руках озверевшего убийцы.

Денисов снова сделал попытку подняться, но Елагин ударил его сапогом в грудь и опрокинул на землю. Не давая Сергею опомнится, пастух замахнулся топором, метя жертве в голову. Сергей судорожно напряг шею, надеясь в последнее мгновение уклониться от тяжелого топора.

Если б Денисов в это мгновение смотрел в лицо Елагину, то, возможно, онемел бы от ужаса, поскольку в этой изуродованной ненавистью маске не было ничего человеческого.

По лицу убийцы скользнула тень. Сергей не сразу понял, что это Павел Тимофеевич подбежал к дверям и заслонил собой свет.

Елагин услышал его шаги, но не испугался и не бросился бежать. Он напрягся всем телом, замахнулся посильней и…

Тишина содрогнулась от грохота и свиста. Голова Елагина качнулась в сторону, пронзенная роем свинцовой картечи. Кровавые брызги полетели во все стороны и упали Денисову на лицо. Однако Сергей завороженно смотрел на топор и видел лишь, как пальцы пастуха разжались, и топор, кувыркнувшись в воздухе, упал на землю рядом с коленом Денисова.

Сразу следом за первым прозвучал второй выстрел. Голова Елагина, превратившись в безобразное кровавое месиво, снова дернулась, потянула за собой тело. Удар пули отбросил Елагина к дровам. Там он, словно куль, рухнул на землю.

Денисов обессиленно опустил голову на землю и посмотрел в сторону крыльца, Павел Тимофеевич стоял в дверях. В его руках было ружье, из стволов которого сочился белый дымок.

Голова у Сергея закружилась, и он закрыл глаза.

— Как ты? Нормально?

Сергей не заметил, когда к нему подошел Павел Тимофеевич. Дядя сидел возле него на корточках.

— В порядке. Только… плечо ударил.

— Ничего страшного, — приободрил его дядя.

— Как он? — спросил Сергей.

— Труп.

— Спасибо, что вовремя подоспел.

— Не за что. Я сам виноват, что дал ему сбежать.

Дядя помог Денисову подняться. Плечо Сергея отозвалось сильной болью.

Они подошли к дому и сели на крыльцо.

Павел Тимофеевич достал из кармана пачку сигарет.

— Дай и мне одну, — попросил Денисов.

— Ты же вроде не куришь?

— Дай.

Дядя достал спички.

Курили молча. Рука Сергея дрожала, а сердце не могло успокоиться. Денисов старался не смотреть туда, где возле кучи дров лежал труп Елагина с обезображенным лицом.

Вдали светилось несколькими огнями село. Оттуда доносился встревоженный лай собак. Наверняка в селе слышали выстрелы и терялись в догадках, что произошло.

— Не удался наш план, — грустно произнес Сергей.

— Я не мог выстрелить по ногам, — там был ты, — словно оправдываясь, пояснил дядя.

— Надо было мне стрелять, когда он был еще в доме.

— А почему не выстрелил?

— Пожалел.

— А-а, — протянул Павел Тимофеевич. — Я не мог выбирать, ты мой племянник.

Сергей благодарно посмотрел на дядю.

— Надо будет вызвать милицию, — после минутного молчания заметил он.

— Уже не надо, — сказал Павел Тимофеевич и кивнул в сторону дороги.

Денисов увидел вдали мигающий синий огонек. Он двигался оттуда, где еще недавно светились лишь желтые окна Варфоломеевки. Вместе с проблесковым маячком сквозь черное ночное пространство пробирались два глаза фар. Стало ясно, что в сторону реки едет машина.