Валерий Пушной - Убивают не камни

Коромысло слегка поежился. Акламин уловил это движение, интуиция подсказала, что он на верном пути:

— Зинка уверена, что вы с Вольдемаром подставили ее возле клуба. Продали не за понюх табака. Чего же ей в таком случае молчать про тебя?

У Коромысла зашевелилась мысль, что его не случайно пасли на дороге, ведь от кого-то узнали о его хобби побаловаться извозом, чтобы грабануть деньжат. А от кого еще, кроме Зинки? Значит, развязала язык. Он сплюнул:

— Баба! Баба!

— Конечно, баба. А ты ожидал чего-то другого? Ты и для Судоркина временный попутчик. Зачем ты им нужен, Коромысло? Рулить? Так для этого найти на дороге можно еще десяток таких как ты олухов!

— Ты, начальник, не трави мне душу! — взвился Коромысло. — Олухом никогда я не был!

Аристарх сделал паузу, а потом, следя за его лицом, уверенно продолжил:

— А кто же ты, Коромысло? Ты подумай. Зинка — женщина, и взяла тебя на дороге тоже женщина, — эти слова Акламина заставили Коромысло заерзать, руки заходили вдоль туловища. — А чего Зинке скрывать? Сам посуди. Она не при делах. Все дела ты с Судоркиным проворачивал. За ваши дела с нее не спросишь. Потому она вас с потрохами и продает. С нее-то, как с гусыни вода. Или ты думаешь, Вольдемар тебя прикроет?

Нет, Коромысло, ошибаешься, он закопает тебя первым! А Зинка скоро пойдет гулять. Она чиста, как родниковая водица. — Лицо Аристарха было спокойным, и это спокойствие выводило из равновесия Коромысло.

— Это с Зинки-то не спросишь? — вспыхнул он, багровея скулами. — Это она — родниковая водица? Ты, начальник, не знаешь Зинку! Знал бы, не говорил бы такое! В этой родниковой водице столько мути, что даже я в ней ни черта разглядеть не могу. А поглядеть было бы интересно. Но кое-что знаю.

— Что ты можешь знать больше того, что она сама про себя рассказала? Вряд ли у тебя есть что-то добавить. Зато про тебя с Судоркиным — целая поэма. Тебе, Коромысло, хороший срок светит, если ты сам себе не поможешь.

Коромысло передернулся:

— Ты меня сроком не пугай, начальник, мне это до фени. И Вольдемар мне не указ, я вольный, как ветер! Хочу — хожу с Вольдемаром, хочу — хожу сам по себе! Но и Зинку, заразу, ты тоже подгреби! — он всем телом подался вперед.

— За что, Коромысло? У тебя на нее ничего нет, зато у нее на тебя достаточно! — настойчиво давил Акламин.

— А ты спроси у нее, зачем она в казино встречалась с Крысой? — приглушая голос, будто выдавал великую тайну, сказал Коромысло.

Неожиданно прозвучавшая кличка Крысы насторожила Аристарха.

— С Крысой? — сохраняя хладнокровный вид сказал он первое, что пришло в голову. — Да Крыса не станет с нею разговаривать.

— Ничего, стал! — усмехнулся Коромысло и прижался спиной к спинке стула. — Она его на хорошие бабки нагрела в бильярд! — опять подался вперед и заглянул в глаза Акламину. — Между Вольдемаром и Крысой идет война. Гарнитур какой-то делят. Вот Вольдемар и отправил Зинку, чтобы та пустила Крысу по ложному следу. Из-за этого гарнитура Зинка, зараза, подбила Вольдемара, чтобы тот пришил бабу в больнице. А ты говоришь, начальник, что Зинка не при делах! Еще при каких делах.

По лицу Коромысла Аристарх видел, что тот не врал.

— Чего же бросили ее в машине возле клуба?

— Да мы не бросали ее, начальник! — мотнул головой Коромысло и закинул ногу на ногу. — Вольдемар какую-то работенку ей готовил. А когда твои опера прихлопнули ее в машине, я находился с Вольдемаром неподалеку, у машины Крысы. Все видел. И Вольдемар видел, он в машине ждал Крысу, потолковать хотел по душам. Но твои опера сорвали базар. Нам пришлось поспешно сматывать удочки на машине Крысы. Покатались до темноты, потом водиле рот заклеили и разбежались. Вольдемар слинял сразу в неизвестном направлении. Он никогда не говорит, куда линяет, у него свои места, у меня свои. Позвонить обещал, но так с тех пор ни слуху, ни духу, плотно где-то залег.

С этой информацией Акламин мог уже более определенно разговаривать с Зинкой.

Вечером этого дня ему на стол положили ответы на запросы о Вольдемаре и Крысе. Многое прояснилось. Под снимком Вольдемара стояла фамилия Копчиков. Фото Крысы было с фамилией Южанов Олег Олегович. Оба последний срок отбывали в одном лагере.

На следующий день Аристарх пригласил к себе в кабинет Зинку. Она вошла, резко двигая всем телом, села на предложенный стул, глянула исподлобья:

— Долго держать-то будешь, начальник? Нашел Вольдемара? Он подтвердит, что я не виновата ни в чем, это он меня заставил сидеть возле Шеховой. Я ее пальцем не трогала. Но есть заставляла, это точно, чтобы с голодухи не опухла и с ног не свалилась. А парней не ошпарила бы, если бы приставать не начали, сами виноваты. Тот, которому в морду прыснула, за грудь стал меня цапать. А больше я ничего не знаю.

Опершись локтями на столешницу, Акламин выслушал этот монолог, хотя уже слышал его и знал, что она будет повторять его бесконечно. Пока он не выложит перед нею факты, какие прижмут Зинку к стенке. Сказал:

— Я просил тебя, Зинаида, подумать как следует. Но ты по-прежнему упираешься и не хочешь говорить правду.

— Ей-богу, начальник, я не гоню пургу. Я уже тебе говорила, — она дернула руками, — я не знала, что машина в угоне. Я подсела к незнакомым парням подъехать на другой конец города, они на минуту остановились у клуба, куда-то побежали, попросили подождать. Ну, я и ждала, сидела.

— Автомобиль меня не интересует, Зинаида, — выслушав ее, спокойно произнес Аристарх. Выдвинул ящик стола и достал оттуда лист бумаги, положил перед собой. Зинкины глаза пробежали по этому листу и снова замерли на одной точке. Лист был исписан с одной стороны. Аристарх этой стороной прижал его к крышке стола и положил сверху ладонь. — Меня интересуют те, кто вместе с тобой ехал в этой машине. И все у тебя было бы складно, Зинаида, если бы этими незнакомыми парнями не были хорошо тебе знакомые Вольдемар и Коромысло.

— А кто их видел в машине? — Зинка вопросительно развела руками. — Я их не видела. Ты веришь этим пацанам, начальник, какие на меня наскочили и нацепили наручники? Да они же пьяные были. Нашел кому верить!

— Тебе следует провериться у окулиста, Зинаида. У тебя определенно что-то плохо со зрением. Не узнаешь тех, кто рядом с тобой. Да и с памятью неважно. Быстро всех забываешь! — Серьезно, с напором, какой насторожил Зинку, выговорил Аристарх. — И пацанам я верю. А еще я верю Коромыслу. Ты подумай, Зинаида, зачем ему врать?

На лице Зинки мелькнуло что-то похожее на волнение, мелькнуло едва уловимо, но Акламин заметил эту перемену в ней. А еще заметил, как руки Зинки у нее на коленях чуть дрогнули и сдвинулись с места, а пальцы левой руки потерли джинсы.

Зинка напряглась. Неужели взяли Коромысло? В Судоркине она была уверена. Тот — кремень. Того не расколют. Тот сдаст ее лишь в одном случае, если узнает, что она продалась Крысе. А вот на Коромысло Зинка положиться не могла. Он как разухабист, так и трусоват. И потом, с ним у нее не было ни одной крепкой сцепки, ни в одном серьезном деле. В деле с Крысой он был просто приложением, а не подельником. Так что от него Зинка могла ждать всякой пакости в свой адрес. Конечно, хорошо он ее не знал, но в последних событиях мог разложить по косточкам. Самцы поганые. На них вообще полагаться ни в чем нельзя. Единицы заслуживают уважения.