Алла Озорнина - В лабиринтах Бутинского дворца

— Что тебе дать?

— Как что, пакет, конечно!

— Так сейчас вместе и откроем.

— Вот и дай сюда! Я открою! В конце концов, кто тебя сюда привел?

— Да бери, бери, — рассердился Авангард Семенович. — Ты, я смотрю, как был всю жизнь чокнутым, так им и остался.

— Ладно, не бурчи, — оборвал его Пролетарий Иванович довольно миролюбиво и вскрыл пакет. Там оказались пожелтевшие от времени бумаги.

— Смотри! — почти закричал Авангард Семенович. — Какие-то письма!

— Это, Ванька, кажется, завещания…

— Дай посмотреть!

— Ладно, потом. Сейчас надо найти карту… Вот, кажется, она… Смотри! — нечеловеческим голосом завопил вдруг Пролетарий Иванович и стал тыкать желтым скрюченным пальцем по только что развернутому листу бумаги. На нем еле заметно выделялись бурые буквы, прямые и ломаные линии. — Читай!

— «План подземных сообщений с дворцом Бутиных», — пробежал глазами Авангард Семенович.

— Помнишь, Вань, — не унимался его друг, — помнишь, как в детстве мы мечтали найти вход в какой-нибудь переход и из него проникнуть во дворец?

— Помню, помню! — тоже закричал в ответ Авангард Семенович. Теперь и он был возбужден, глаза горели, движения были быстрыми. — Ладно, подожди кричать, — попытался успокоить друга Авангард Семенович. — Надо сосредоточиться и разобраться в том, что здесь нарисовано. А от того, что мы будем орать и прыгать от радости, ничего не изменится.

— Верно, — поддержал его Пролетарий Иванович и замолчал.

Авангард Семенович, почти касаясь носом листка, стал изучать план.

— Вот, значит, что, — прошептал он. — Теперь мне кое-что становится понятным. А вот это… Это же, кажется, архив, — и он показал на толстую линию, ведущую к одной из точек, обозначенных на плане. — Что раньше располагалось на месте архива?

— По-моему, прачечная.

— Точно! И если это так, стало быть, мы отсюда прямым ходом можем дойти до дворца. Представляешь?

— Представляю, — Пролетарий Иванович почесал затылок. — Но где вход в этот подвал? — Он оглядел комнату, три стены, которые были заставлены стеллажами с документами.

— Но ведь не исключено, — сказал Авангард Семенович, — что вход в подвал находится на той же стороне, что и тайник. Давай-ка еще раз постучим.

Он схватил трость и принялся стучать ею по всей стене.

— Слышишь, звук не тот. А ну-ка давай сравним. Точно! Давай топор!

— Что ты делаешь? — заволновался хозяин архива.

— Как что? Отколупываю штукатурку.

— А вдруг там ничего нет, — уже совсем не на шутку разволновался Пролетарий Иванович. — Все отколупаем, что тогда? А вдруг сюда приедет кто-нибудь из администрации, увидит это безобразие на стене и скажет: «Что это такое. Пролетарий Иванович? Как вы это вообще могли допустить?» А то и вообще уволят с работы.

Авангард Семенович посмотрел на друга.

— Ну чего ты из-за пустяка проблему делаешь? — спросил он. — Ну ничего не найдем — заштукатурим. Побелим. И все тут.

— Сами, что ли? — опять перепугался Пролетарий Иванович.

— Ну, почему сами? Я детей приведу, старшеклассников. Они все сделают.

— А, ну тогда ладно, — успокоился Пролетарий Иванович.

Авангард Семенович отколупал штукатурку, и друзья увидели старую чугунную дверь. Старики вновь разволновались.

— Это же надо, — проговорил Пролетарий Иванович, — больше шестидесяти лет искать…

— И найти! — подхватил Авангард Семенович и толкнул дверь. — Не открывается! Тьфу ты! Ну-ка давай подналяжем! Вень! Ну!

— Послушай, а может, не надо, а? Может, как-нибудь в другой раз? А то как-то страшновато… Еще сердце прихватит…

— Ну, началось! — рассердился Авангард Семенович. — Ну, не хочешь, не надо. Я и один справлюсь!

— Ну уж нет! — возмутился Пролетарий Иванович. — А вдруг ты что-нибудь там найдешь? Давай уж вместе!

— Так у тебя ж сердце…

— Сердце, сердце… У тебя, можно подумать, его нет. Ну, подналяжем! Ну!

Наконец дверь поддалась. Авангард Семенович сунул голову в темное зияющее пространство.

— Плесенью воняет. И сыростью.

— Еще бы, почти сто лет никто не проветривал.

— Н-да… Что ж делать, надо бы пройтись по подвальчику-то. Как ты на это смотришь?

— Даже не знаю, — опасливо поежился Пролетарий Иванович. — Думаешь, с нами ничего не случится? И потолок на голову не упадет?

— Полагаю, что нет. Фонарик возьми. Ну, побыстрее!

— Бр-р-р… — произнес Пролетарий Иванович, войдя в подземный переход, в котором его уже ждал Авангард Семенович. — Место не из приятных.

— Вперед! — скомандовал Авангард Семенович и зажег фонарь.

Два старика медленно двинулись вдоль подвала. Кое-где он был узок. Кое-где — низок. Кое-где на них капала сверху вода. Они шли очень долго, а переход все не кончался. Пролетарий Иванович начал заметно волноваться.

— Скоро придем? — то и дело спрашивал он. — Может, вернемся обратно?

— Подожди, друг, — подбадривал его идущий впереди Авангард Семенович. — Еще немного — и дворец будет. Я план хорошо помню.

— Ты думаешь, мы все-таки дойдем до дворца? А вдруг у меня сердце схватит? — расхныкался Пролетарий Иванович.

— Господи, ну что ты за нытик! Можно подумать, от твоих стонов дело быстрее пойдет. А вот, кажется, мы и пришли.

Старики изо всех сил навалились на возникшее перед ними деревянное препятствие. По ту сторону его послышался грохот, звон пустых ведер. Авангард Семенович протиснулся в образовавшееся отверстие.

— Вот те на! — воскликнул он. — Так вот куда мы попали…

Я все же расстроилась, что не взяли банду Мохнатого.

— Ну, не переживай! — успокаивал меня, как мог, Бобров. — Мало ли что могло случиться. Может быть, дядя Саша с товарищами в это время задерживали еще более опасных преступников? Мы же ничего не знали.

Я вздохнула. Мы действительно ничего не знали.

Между тем на улице была обычная суета, характерная для последнего дня лета. Мимо шли озабоченные мамаши с первоклассниками, у многих из них в руках были букеты цветов. И для мам, и для детей начиналась новая жизнь.

— В школу-то хоть собралась? — спросил Бобров.

Я только рукой махнула. Когда? Я даже понятия не имела, где моя школьная одежда, сумка, учебники и тетради.

— Вот и я так же. Промотался все лето, то на работе, то на даче, думал, в последний день соберусь, а вот что вышло. — Он посмотрел на часы. — В принципе, впереди еще целый вечер. Ой, послушай, мне в голову пришла отличная идея. («Ага, значит, не только мне приходят в голову отличные идеи», — подумала я.) Ты сейчас иди к себе, а я забегу в одно место. Возможно, мне удастся что-либо узнать. В любом случае, я тебе позвоню.

Придя домой, я обнаружила на пианино два билета на мамин бенефис. Концерт должен был начаться через полчаса. Не могло быть и речи, чтобы не ходить на него, мама сильно бы обиделась.