Канаэ Минато - Виновен

Дома у родителей он воскурил благовония у буддийского алтаря и угостился пшеничным чаем, но лишь только они собрались идти втроем на кладбище, к матери пришли, и она осталась дома. По дороге Фукасэ с отцом Хиросавы не сказали друг другу ни слова. Некогда у Фукасэ сложилось представление, что за чашечкой сакэ отец много говорит, но теперь он понял, что это было связано лишь с присутствием Танихары и Мураи.

Пробуя возжечь благовония, отец Хиросавы никак не мог зажечь огонь – лишь безуспешно щелкал зажигалкой. Фукасэ подошел к нему и, сев на корточки, поднес сложенные руки к огоньку, чтобы защитить его от ветра. Казалось, это вряд ли поможет, но внезапно ветер утих, и концы палочек затлели.

– Ох, ну наконец-то!.. Спасибо. – Отец Хиросавы, смущенно улыбаясь, встал, разделил связку палочек на две части и протянул половину Фукасэ.

Они постояли с закрытыми глазами, соединив руки, лицом к могиле; потом отец обернулся и направил взгляд куда-то вдаль. По другую сторону от города простиралось море, тут и там виднелись маленькие островки.

– Какой красивый вид… – Фукасэ сказал то, что думал. Солнце было сильным, но благодаря ветру находиться под его палящими лучами было терпимо. Наоборот, появилось ощущение, что из тела испаряется все вредное, как из матраца, просушиваемого на солнце в течение длительного времени. Умиротворенный пейзаж напоминал самого Хиросаву.

– Я тоже люблю этот вид, но Ёсики он казался каким-то… узким, что ли. – Только Фукасэ успел подумать о Хиросаве, а отец уже произнес его имя.

Фукасэ испытующе глянул на него, но тот по-прежнему смотрел в сторону моря.

– Говорят, что когда иностранцы видят внутреннее море Сэто, они думают, что это река.

– Я тоже слышал такое от учителя географии в школе.

– Ёсики тоже это вспоминал… А ты работаешь с офисным оборудованием, кажется? – спросил отец, повернувшись к нему. Фукасэ сейчас ничего не говорил ему о работе. Значит, отец Хиросавы помнит то, о чем он вскользь упоминал на поминках в прошлом году.

– Да. Я в отделе продаж. В основном работаю на выезд.

– Вот как, ясно… А Ёсики сказал как-то, что после окончания университета собирается за границу.

– Что? – Фукасэ быстро проглотил слова «да что вы говорите?». Небольшая пауза, последовавшая далее, вполне передавала мысли отца: мол, а что, ты не знал, что ли? Он снова направил взгляд в сторону моря.

– Ты что, это был такой конфликт… Я говорил ему, что не для этого в университет его отправлял. Если он хочет по заграницам путешествовать, пусть едет, пока студенчествует. Ему специально выделены большие деньги; пусть развлекается, пока можно. Зачем же нарочно дожидаться выпуска и потом ехать? Я был уверен, что он вернется домой и пойдет по государственной службе.

Фукасэ слушал, думая, что его собственный отец мог бы сказать то же самое. Однако сам он никогда не собирался за границу. Зачем Хиросаве это понадобилось?

– А когда он говорил об этом?

– На третьем курсе, когда приезжал на Новый год.

Так это перед тем, как они познакомились… Наверное, когда Хиросава общался с Фукасэ, он уже оставил эту идею.

– Мне не стоило так на него давить. Он же не говорил, что не хочет работать. Только на год и хотел-то… Хотел поехать куда-то, чем-то там заняться; мне надо было хотя бы спросить его…

Значит, у отца Хиросавы тоже остались к сыну незаданные вопросы… Фукасэ хотел знать какие. Может быть, Хиросава кому-то об этом рассказывал?

– Вы не могли бы дать мне контакты близких друзей Хиро… то есть Ёсики? – Фукасэ решил рассказать его отцу о цели своего посещения. Умолчав, конечно, об обвинительных посланиях и инциденте с Танихарой. – Я всегда с трудом заводил знакомства, и Ёсики был моим первым близким другом. Но чем больше я думаю о нем, тем больше понимаю, что я совсем не знал его. Мне даже кажется иногда, что мои приятные воспоминания о времени, проведенном с ним, мне приснились.

– А можно спросить, какое из воспоминаний самое приятное? – Отец, похоже, тоже хотел узнать о студенческих годах сына, остававшихся для него тайной.

Как ни странно, сделать это было сложно. Потому что вместе они занимались только самыми обыденными вещами. Фильмы, ракуго, рис с мясом… Да, вот что!

– Наверное, это звучит скучно, но мне нравилось пить с ним кофе. Ёсики предложил класть в кофе мандариновый мед, и это было очень вкусно.

Отец слушал молча и, не моргая, смотрел в глаза Фукасэ, словно пытался увидеть там образ своего сына. Фукасэ стало неловко оттого, что он может поделиться лишь такой жалкой подробностью. Если б здесь был Танихара, отец увидел бы своего сына играющим в бейсбол. А не это ли больше всего порадовало бы отцовское сердце?

– Так это он о тебе… – Щеки отца обмякли.

– Что?

– Брат начал делать мед на нашем мандариновом поле, и жена отправила Ёсики прорву банок… столько ему было не съесть. Мол, он любит на хлеб намазывать… Я ей втолковываю, что все равно это перебор; тогда она решила позвонить ему и спросить. Позвонила, положила трубку с лицом победителя и говорит: мол, Ёсики часть меда отдал своему другу и тот обрадовался. Этот друг, мол, варит очень вкусный кофе. Потом она насторожилась и говорит: «А вдруг этот друг – девушка?» Я, чтобы ее подзадорить, говорю: «Чего тут переживать, конечно, девушка; кофе обычно пьют парочки».

– Что вы хотите… – Фукасэ почувствовал, как его лицо налилось жаром, и тыльной стороной руки вытер пот со лба. Отец рассказывал это со смехом, но на его лице промелькнула тень сомнения. Похоже, ему послышался возмущенный голос сына: «Эй-эй, ты чего, я не из таких».

– Давай раскроем моей жене секрет «друга с медом». Как вернемся, сможем дать тебе телефон нескольких друзей Ёсики, которые живут здесь.

Отец поднял ведро, лежавшее у его ног, зачерпнул оставшуюся воду черпаком и осторожно полил на могильную плиту. Фукасэ подумал о себе, что сейчас словно проходит собеседование, чтобы получить доступ к персональной информации Хиросавы. И вроде как прошел…

– Спасибо, – поблагодарил он через плечо и посмотрел еще раз на прохладно блестевшую от воды надгробную плиту.

* * *

От дома Хиросавы Фукасэ отправился на муниципальный стадион, находившийся у подножия холма. В пять вечера там должна была проходить бейсбольная тренировка у младшеклассников. Только семь человек, недобор! Размышляя таким образом, Фукасэ прошел до скамейки около третьей базы и сел. Так ему было сказано по телефону.

Ёити Мацунага, который по очереди отбивал мяч с домашней базы на все оборонительные позиции, мельком посмотрел в сторону скамейки и позвал: «Субару!» Тогда мальчик, стоявший на позиции шорт-стопа, взял у него биту. Похоже, временно он будет за тренера. Мацунага сбоку посмотрел, как Субару отбивает мяч, и подошел к Фукасэ. Тот произнес: