Канаэ Минато - Виновен

– Извини, что отрываю тебя от тренировки…

Мацунага сказал, чтобы Фукасэ не вставал, и сел рядом с ним.

– Это ты меня извини, что заставил прийти сюда. Просто вечером у меня дела.

…Отец рассказал Фукасэ, что Мацунага – друг детства Хиросавы и что он живет поблизости. Унаследовал семейный бизнес и занимается баром. Когда Фукасэ зашел в бар, мать Мацунаги сказала, что по субботам в пять часов он тренирует мальчиков-бейсболистов, и позвонила сыну…

– Так ты университетский друг Ёсики? По какому делу?

– Ну, у меня не то чтобы дело; просто я хотел расспросить кого-то, хорошо знавшего Хиросаву, что он был за человек.

Фукасэ чувствовал себя недостойным Мацунаги, потому что тот так запросто называл Хиросаву по имени – Ёсики… Хотя, возможно, это связано не со степенью близости, а со временем, когда они познакомились. В младшей школе одноклассники тоже называли Фукасэ по имени: «Кадзухиса» или «Кадзу-кун». И не столь близкие одноклассники тоже так его называли. Если в одном маленьком городе живут родители, братья и сестры, сложно понять, кто есть кто по фамилии.

– Ты составляешь некролог? Одно время мы тоже хотели сделать здесь такое. Но ни я, ни кто-либо еще не ожидал, что у нас погибнет одноклассник в таком возрасте… все были шокированы. Я предложил всем подготовить послание и пойти с ним, но в итоге никто не взялся и все так и сошло на нет.

Фукасэ не мог сказать, что это выглядело бы как-то пафосно, словно они себе цену набивали. Но Мацунага подсказал ему хорошую идею.

– Да, именно так. У меня тут появилось немного времени… Я пока не решил, в каком виде буду это делать, но хочу поговорить по возможности со многими людьми.

Если он соберет лишь наиболее ценные сведения, потом надо будет сделать что-то подобное, а если ему станут рассказывать все подряд – упорядочить и отсортировать все это. Фукасэ достал из сумки ручку и тетрадку. Он намеревался подытожить все узнанное за день по возвращении в отель – а вдруг забудет что-то важное…

Фукасэ перевернул тетрадь и решил писать с другой стороны. Мацунага, увидев, что у того открылась чистая белая страница, и сказав, что «прежде всего этот эпизод», начал рассказывать.

Фукасэ и Мацунага вступили в местную бейсбольную команду «Санниз» в четвертом классе младшей школы. Когда им раздали списки школьных кружков, все спортивные мальчики захотели пойти на футбол, и Мацунага не был исключением. Но его отец был тренером «Санниз», и брат на два года старше его тоже был записан в эту команду, так что у Мацунаги с самого начала не было выбора. Но один он идти в бейсбол не хотел. И тогда решил позвать Хиросаву. Не сговариваясь, они каждое утро встречались в одном и том же месте и оттуда шли в школу.

Хиросаву никогда не приглашали заниматься бе́гом, но ноги у него были быстрые. В любом случае Мацунага был уверен, что тот не откажется. Как и ожидалось, когда он предложил Хиросаве вместе вступить в «Санниз», приятель без лишних уговоров согласился. Он ответил так поспешно, что Мацунага даже уточнил, не хотел бы он на футбол.

– Я люблю и футбол, и бейсбол одинаково, – сказал Хиросава.

В том году в детскую команду вступили четверо четвероклассников, в том числе они с Хиросавой. Шестиклассников было четверо, пятиклассников трое, и Мацунага и Хиросава, совсем не успевшие потренироваться, были отправлены в бой.

На первом официальном матче Хиросава проявил себя по полной программе.

– Я предполагал, что в нем много силы, потому что он такой большой, но его игра удивила даже моего отца.

Хиросава, занимая позицию справа, слету поймал мяч, который был практически хоум-раном [9], и бросил его в сторону домашней базы. Мяч описал большую дугу и, не опустившись на землю, оказался в ловушке кэтчера.

– Все поражались тому, какой он сильный.

Слушая оживленный рассказ Мацунаги, Фукасэ глянул на правого филдера, стоящего перед ним; как раз наступил его черед. Мяч полетел вправо и два раза ударился о землю; филдер подобрал его и изо всех сил бросил. Подачу подобрал игрок второй базы и бросил в «дом». Фукасэ особо не интересовался ни профессиональным, ни школьным бейсболом, но подумал, что именно так мяч обычно и перемещается в этой игре.

– Помню, на первенстве младших школ по легкой атлетике он так бросал мяч для софтбола, что прошел на соревнования всего острова Сикоку и в шестом классе занял третье место.

– А как он отбивал?

– О, тоже очень здорово. В каждой игре обязательно выбивал один хоум-ран. И бант [10]у него отлично получался. А в шестом классе стал питчером… Да уж, Ёсики был очень ловким.

Хиросава производил впечатление большого, спокойного человека, и Фукасэ всегда полагал, что окружающие считали его добродушным, нерасторопным, медлительным. Разве он не был, как и Фукасэ, равнодушен к спортивным достижениям? Разве не сидел с угрюмым видом на университетских соревнованиях? Вот тебе и на…

– Ничего себе… Если он был такой активный, то, наверное, пользовался популярностью в школе? – спросил Фукасэ, вглядываясь в лицо Мацунаги, беспокоясь о том, не проявляется ли в этих словах его комплекс неполноценности. Но в глазах Мацунаги отражались только воспоминания о Хиросаве и самом себе.

– Я же сказал, у нас был популярен только футбол. Все спортивно развитые мальчики пошли туда, поэтому и на префектуральном чемпионате они доходили почти до финала, а девочки в нашем классе даже фан-клуб создали. Бейсбол же остался за кадром.

Вот как, думал Фукасэ. Вспоминая свою младшую школу, прикинул, что в самом деле у них в классе на лидирующих позициях также были мальчики из футбольного кружка.

– Поэтому в средней школе я тоже пошел на футбол.

– А Хиросава тоже?

– Нет, он остался в бейсболе.

Точно. То, что Хиросава был в бейсбольной секции в средней школе, Фукасэ слышал от него самого в доме в Мадараока.

– А почему ты не позвал его в футбол?

– Так в средней школе все уже сами решают, что хотят делать. Я же не буду говорить, мол, хочу стать популярным, пойдем в футбол…

Так Мацунага постепенно отдалился от Хиросавы, и в старших классах они тоже пошли разными дорогами. Мацунага, так ни разу и не попав в основной состав, вернулся к бейсболу, а Хиросава перешел на волейбол, и они не пересекались ни на тренировках, ни на соревнованиях.

– Но, когда случайно сталкивались, мы болтали о том, о сем… В последний раз я говорил с ним летом за год до аварии. Спросил, хорошо ли он живет; он ответил, что и здесь ему жилось неплохо и что он собирается на ночную игру.

– Ночную игру? По бейсболу?

– Ну а какую еще? – Мацунага встал, сложил руки в рупор и прокричал детям: «Все, перерыв десять минут!» Фукасэ принял это как знак того, что пора сворачиваться, и закрыл тетрадь.