Ирина Лобусова - Гранатовый дом

— Значит, она фарцовщица? — уточнил Емельянов, который и без Николая уже все понял.

— Еще какая! — фыркнул тот. — Ну, числится она в костюмерном цеху. Но ни часа по своей специальности не проработала. Только сидит в буфете киностудии и проворачивает там свои дела. Через нее и начальница костюмерного цеха шмотки продает. Ну и не только шмотки, а и косметику, и бельишко… Конечно, цены у нее еще те, но многие артистки могут себе это позволить…

— Интересно, — задумчиво проговорил Емельянов. — И вот такая девушка влюбилась в режиссера, который от нее сбежал?

— Поворот, да? — хохотнул Николай. — Да на месте этого режиссера кто угодно мечтал бы оказаться! А он…

Неожиданно опер узнал даже больше, чем ожидал. Так что, расплатившись за пиво, он попрощался с Николаем и пошел по направлению к киностудии. Номер иностранной машины он запомнил.

Из телефонного автомата Константин позвонил своему однокурснику, который работал уже заместителем начальника районного отделения ГАИ, — его быстрой карьере способствовали влиятельные родственники жены.

Как и многих других, этого однокурсника Емельянов на всякий случай держал в кулаке. История была давняя: опер знал, что тот любит побаловаться кокаином и часто в таком состоянии лезет за руль новенькой «Волги», которую подарили ему родители жены. А также однажды он попался Константину под горячую руку, когда тот брал очередного барыгу с клиентом. Клиентом и оказался его однокурсник, заместитель начальника районного отделения ГАИ… А встреча происходила в одной из гостиниц в Аркадии. Емельянов тогда отпустил друга и сделал все, чтобы замять эту историю. Но с тех пор тот был у него на крючке.

Константин позвонил ему, продиктовал номер машины Али и попросил кое-что сделать. Это был его запасной план. Он понимал, что вступить в контакт с такой девушкой, как Аля, будет непросто. А признаваться, что он из милиции, идти напропалую Емельянов не хотел. Это был бы самый плохой вариант. Тогда она вполне может закрыться в себе, и он ничего больше узнать не сможет. Оставалось только втереться ей в доверие. Поэтому Емельянов мгновенно, почти на лету, придумал план. И снова вернулся в буфет киностудии.

От кофе с молоком в киношном буфете его уже тошнило в полном смысле слова, но он все-таки вынужден был взять еще один стакан.

К столику, за которым сидела Аля, было не подступиться — его окружало множество людей. В основном это были женщины. Некоторые из них были в съемочных костюмах — явно актрисы. Они рассматривали какие-то баночки, которые Аля доставала из большой сумки, и все время болтали. Гул стоял такой, что у Емельянова сводило скулы.

Было понятно, что торговля идет вовсю, и у Константина просто зачесались руки — как ему захотелось арестовать эту красотку, которая так нагло нарушала советские законы.

Но он решил терпеливо ждать. Достав блокнот и ручку, опер сделал вид, что ведет какие-то записи и не обращает внимания на происходящее. Маскироваться Емельянов действительно умел.

Наконец, прикупив товар, женщины одна за другой уходили, и еще через время Аля осталась за столиком одна. Быстро поднявшись, Емельянов двинулся в ее сторону и без приглашения уселся на стул напротив.

Аля вскинула на него равнодушные глаза. Вблизи они были совсем как расплавленный мед — светло-желтые, янтарные. Чувственная страсть ее лица поражала. Константин подумал, что она очень увлекающийся человек. Такие люди, как правило, всегда были несчастны, потому что не умели вовремя остановиться. Увлекаясь чем-то или кем-то — человеком или делом, — они упрямо шли до самого конца, каким бы ни был этот конец. Емельянов знал такую породу людей. Как правило, они всегда заканчивали плохо.

— Добрый день! Разрешите угостить вас чашечкой кофе? — начал он.

— Смотря о чем мы с вами будем говорить. — Голос у Али оказался приглушенный и такой чувственный, что у Емельянова пошел по спине озноб.

— А о чем вы хотите? — Константин смотрел на нее в упор.

— Здесь подают не кофе, а бурду, — прищурилась Аля.

— Тогда, может, пойдем в другое место? Где есть хороший кофе?

— А зачем? — Она тоже уставилась на него в упор. Было ясно, что ее не так-то просто будет обмануть.

— Вы мне понравились, — прямо сказал Константин.

— Меня это не интересует, — лицо Али оставалось ледяным.

— А что интересует?

— Вы знаете, чем я занимаюсь? — Было понятно, что Емельянов заинтересует ее только в том случае, если станет ее клиентом. — Я работаю в костюмерном цеху.

— И что же вы продаете? — так же прямо спросил опер.

— Все, что вас интересует. — Впервые за все вре-мя разговора губы Али тронула легкая ироничная улыбка.

— Тогда ваше время.

— Не уверена, что правильно понимаю вас.

— Я сказал прямо. Уделите мне время и дайте небольшой шанс. Может, я и сумею вас удивить.

— Но вы мне неинтересны, — девушка пожала плечами.

— Не судите по первому взгляду. Вы можете ошибаться.

— Я никогда не ошибаюсь. И это как раз такой случай.

— Что ж, ценю прямоту! Желаю удачи, — поднявшись и картинно поклонившись, Емельянов развернулся и ушел к своему столику.

На лице Али застыло недоумение. Было видно, что она не привыкла к такому. Большинство ее кавалеров вели себя нагло, хамили, принимались настаивать. А такое явное равнодушие совершенно сбило ее с толку.

Посмеиваясь про себя, Емельянов направился к своему столику. Немного посидев, взглянул на часы и, изображая, что торопится, вышел. Пора было приступать ко второй части его плана.

Он спрятался в подворотне, прямо напротив красного автомобиля, и стал внимательно наблюдать. Ждать оставалось недолго. Вскоре возле машины остановился служебный автомобиль ГАИ. Двое милиционеров направились в здание киностудии, еще двое остались в машине.

Минут через десять из здания киностудии двое гаишников вывели раздраженную Алю. Держали они ее под руки. Девушка при этом что-то бесконечно говорила и пыталась вырваться.

— Вы не имеете права! Я объяснила вам ситуацию! — кричала она. Лицо ее было уже красным, как вареный рак.

К сожалению, до Емельянова доносились только отдельные слова, и большую часть реплик Али он не услышал. Тем более, что бормотала она их не прерываясь, вообще без всяких пауз.

— Автомобиль мы забираем на штрафплощадку, вы нарушили… — бубнил гаишник, слова которого опер тоже едва слышал.

Крики, суета… Внезапно Аля вырвалась из рук милиционеров и стукнула одного из гаишников сумкой по голове. В тот же самый момент ее бросили на автомобиль и надели на нее наручники.

Емельянов решил, что момент подходящий, и вальяжно вышел из своего укрытия.

— Простите, а что здесь происходит? — резко вмешался он. — За что вы надели наручники на мою знакомую?