Гарольд Роббинс - Чужак

Тетя что-то добавила, и я услышал, как дверь в их комнату закрылась. Интересно, почему нам надо ехать в Аризону и какое отношение к этому имеет тот факт, что мне еще нет шестнадцати? Я уже почти засыпал, когда меня осенило. Я сел в кровати. В Аризоне лечат от туберкулеза, теперь понятно, почему дядя кашлял всю зиму. Это была не простуда, это был туберкулез.

Я вскочил с кровати, накинул халат и вышел в гостиную. Перед тем как постучать, секунду помедлил.

— Это я, — громко прошептал я. — Можно войти?

— Да, — раздался голос дяди. Я открыл дверь и вошел в комнату.

— Что это ты так поздно? — спросил дядя.

— Я проснулся и слышал ваш разговор, — выпалил я. — Что-то случилось, я чувствую это. В чем дело?

Тетя с дядей обменялись взглядами, и дядя сказал:

— Ни в чем. Мы решили уехать отсюда, вот и все.

— Да, я знаю, в Аризону. Но почему? — Они молчали. — Потому, что вы больны? — спросил я.

Дядя посмотрел на меня.

— Так ты понял?

— Да, догадался. Я не ребенок.

— Ну что ж, значит, ты все знаешь.

— Послушайте, — сказал я, подходя к кровати и присаживаясь на краешек. — Если вам нужны деньги, то у меня есть в банке на Бродвее.

Дядя улыбнулся.

— Нет, спасибо. Деньги у нас есть, оставь свои деньги себе.

— И все-таки, если это поможет, — сказал я, — имейте в виду, мои деньги в вашем распоряжении. Там более полутора тысяч.

— Полторы тысячи долларов! — удивился дядя. — Это большие деньги. Где ты взял их?

— Я работал, — ответил я, поднимаясь. — Когда-нибудь я расскажу вам об этом. Так что если вам понадобятся деньги, вам стоит только сказать мне об этом.

— Нет, сынок, деньги нам не нужны. Но все равно спасибо.

Я хотел уйти, но меня окликнула тетя:

— Подойди и поцелуй меня перед сном. — Я наклонился к ней. — Ты очень хороший мальчик, — сказала она, улыбаясь. — А теперь иди спать и ни о чем не беспокойся. Все будет в порядке.

Я вернулся к себе и вспомнил, что они говорили о том, что мне еще нет шестнадцати, но я забыл их об этом спросить. Сначала я хотел вернуться и спросить, но потом решил отложить это до утра. В любом случае они знали, что у меня есть деньги и что я не пропаду. Я уснул.

Проснулся я поздно и вынужден был спешить, так что не успел поговорить с родными. У меня нашлось только время сказать:

— Пока, увидимся после школы.

В школе я увидел Джерри, мы поболтали несколько минут и расстались. Во время ланча я подошел к Рут и сел рядом с ней.

— Как дела? — спросил я.

— Нормально. Приходится много зубрить. Ты же знаешь, я заканчиваю в этом семестре.

— Да, знаю.

— А где ты скрываешься последнее время? И с Марти давно не общаешься. Вы что, поссорились?

— Нет, не поссорились. Просто заняты разными делами.

— Ну ладно, заходи как-нибудь. Родители будут рады видеть тебя.

Я оглядел столовую. Она показалась мне какой-то другой. Наверное, потому, что мне оставалось провести здесь считанные дни, если наша семья переедет в Аризону.

Я вернулся домой сразу после тренировки по баскетболу. Девочки играли, тетя читала в гостиной газету. Я сел рядом. Она посмотрела на меня.

— Впервые за сегодняшний день у меня нашлось время посидеть и почитать газету, — сказала она.

— Да, — сказал я, не вдумываясь в ее слова, а потом спросил: — Когда будем переезжать?

— Не знаю, — ответила тетя. — Сначала надо уладить некоторые дела. Дом дядя продал, и теперь нам надо подыскать там жилье и договориться насчет школы для тебя и для девочек. Теперь нам придется строго рассчитывать свой бюджет — дяде надо будет отдохнуть некоторое время.

— Я могу пойти работать, — сказал я.

— Надеюсь, в этом не будет необходимости. Я хочу, чтобы ты закончил школу и поступил в колледж. Ты уже решил, кем хочешь быть?

— Нет.

— А я думала об этом. Если бы ты захотел, то мог бы стать врачом или адвокатом. Мы были бы только счастливы, да и тебе было бы от этого хорошо.

— У меня еще достаточно времени, чтобы подумать о будущем. Скажите мне честно, как обстоят дела? Что сказал доктор?

— Нам до некоторой степени повезло. Хоть у твоего дяди и туберкулез, но в самой начальной стадии. Доктор сказал, что через некоторое время он полностью поправится.

— Отлично, а то я волновался.

Тетя улыбнулась.

— Между нами, должна сознаться, что я тоже волновалась. Сегодня я уже чувствую себя лучше, а вчера совсем расстроилась.

— Знаю, слышал.

Она снова улыбнулась.

— Ты многое слышал, так ведь, Фрэнки? — Я улыбнулся. — Ты странный мальчик, слишком взрослый для своих лет и очень симпатичный, но мне это нравится.

Я подошел к тете и обнял ее за плечи.

— Вы мне тоже нравитесь.

Тетя погладила меня по щеке.

— А как насчет стакана молока для растущего юноши?

— Добавьте несколько штучек печенья и по рукам.

В этот момент в гостиную вошел дядя. Тетя поднялась и поцеловала его.

— Как дела, Моррис?

— Неплохо, — сказал он и поздоровался со мной. — За имущество мне дают пятнадцать тысяч, и это хорошая цена. На эти деньги мы сможем прожить некоторое время. Но есть одна закавыка. Я ходил в управление по охране детей, чтобы предупредить их, что я переезжаю в другой штат. Они поинтересовались причиной, и, когда я все объяснил, они сказали, что мы не можем взять Фрэнки с собой.

Услышав это, я вскочил.

— Почему?

— Они говорят, — сказал, повернувшись ко мне, дядя, — что для детей, взятых из приюта, существует правило: если в семье кто-то заболевает заразной болезнью, которая может угрожать ребенку, то он автоматически возвращается в приют. Завтра утром я повидаюсь со своим адвокатом, и, возможно, мы все уладим.

— Как бы ни решилось дело, я не собираюсь возвращаться в приют, — сказал я.

— Тебе это не грозит, Фрэнки, — сказал дядя. — Все утрясется.

Прошла неделя, заполненная домашними хлопотами. Было решено, что мы переедем в небольшое местечко недалеко от Таксона. Тетя начала потихоньку паковать вещи. Переезд должен был состояться через две недели. Был субботний вечер, и я помогал ей. В этот прекрасный майский вечер все были охвачены ожиданием предстоящего путешествия. Девочки о нем лишь и говорили.

Дядя вернулся домой усталым и уселся в кресло в гостиной. Тетя Берта принесла ему горячего чая, и он медленно пил его. Когда он позвал меня, я на кухне заворачивал в бумагу посуду и укладывал ее в ящики.

— Садись, — сказал мне дядя. Я устроился на диване рядом с тетей. Она взяла мою руку и легонько погладила.

— Не знаю, как и сказать тебе об этом, Фрэнки, — начал дядя. — Но рано или поздно мне все равно пришлось бы сделать это. Ты должен знать, что не сможешь поехать с нами.

Я открыл рот, чтобы возразить, но тетя Берта сжала мою руку и сказала: