Гарольд Роббинс - Чужак

Том посмотрел на него потухшими глазами, словно не узнавая, и продолжал плакать и бубнить себе под нос что-то непонятное. Потом он оттолкнул Сэма.

— Уходи. Я хочу видеть маму. Где она?

Я повернулся к доктору, собираясь поговорить с ним, но он предупредил мои вопросы, сказав:

— Боюсь, что он никогда больше не будет здоров. Слишком сильны травма и потрясение. Прежде всего он сейчас нуждается в отдыхе и покое.

Когда доктор говорил это, Сэм находился позади меня, и, хотя он стоял к нам спиной и смотрел на Тома, он слышал каждое слово доктора. Он повернулся ко мне, в глазах его стояли слезы, рот судорожно дергался, он пытался сдержать рыдания.

— Поплачь, малыш, — ласково сказал я. — Даже мужчины иногда плачут.

Сэм сел на стул и закрыл голову руками, тело его сотрясалось от рыданий. Мне больше нечего было сказать ему в утешение, поэтому я просто подошел к нему и обнял за плечи. Через некоторое время он перестал плакать, и мы вышли в холл и сели там, совершенно не зная, что делать дальше. Прошло, наверное, полчаса, прежде чем Сэм обратился ко мне. В голосе его прозвучали взрослые нотки:

— Фрэнк, ты можешь устроить меня на ту работу, которую ты нашел для Тома?

— А как же школа? — спросил я.

— Я получу необходимое разрешение. Я уже достаточно взрослый. Ты сможешь устроить меня на эту работу?

— Думаю, что смогу, — ответил я.

— Как странно, — произнес Сэм, будто разговаривал с самим собой, — еще несколько часов назад у меня были дом, семья, а теперь я не знаю, куда идти и где жить.

— Может быть, поживешь у меня, пока все уладится? — предложил я.

Он с благодарностью посмотрел на меня. В этот момент в холл торопливо вошел высокий негр. Я узнал его, это был проповедник, которого я однажды видел в маленькой церкви на складе.

— Здравствуйте, ваше преподобие, — сказал Сэм, поднимаясь.

— Сэм, — сказал священник и обнял его за плечи. — Я услышал о том, что случилось, и сразу пришел сюда. Пойдем ко мне домой, ты будешь жить у меня. И помни, ты не одинок. Господь всегда с тобой.

— Вы знакомы с моим другом? — спросил Сэм, указывая на меня.

Священник посмотрел на меня и кивнул.

— Да, мы встречались. — Он протянул мне руку. — Вы очень храбро вели себя.

Я промолчал.

Мы вышли из больницы и попрощались возле дверей. Священник сел с Сэмом в такси. Он предложил подвезти меня, но я, поблагодарив его, сказал, что прекрасно сам доберусь до дома. Проводив взглядом удаляющуюся в ночь машину, я направился в гостиницу.

Элли и миссис Гаррис хоронили два дня спустя, дождливым утром во вторник. Служба проходила в маленькой церкви, оттуда мы поехали на кладбище. Когда первые комья земли стали падать на гроб, священник закрыл Библию и произнес проповедь. Я наблюдал за Сэмом. Он стоял, совсем одинокий, на краю могилы, капли дождя падали на его непокрытую голову. Том находился в больнице, ему предстояло пробыть там долгое время.

Очередной мокрый комок земли шлепнулся на гроб.

Священник с непокрытой головой возвышался над могилой, подняв глаза к темному, серому небу, и капли дождя на его лице смешивались со слезами. На фоне неба он был похож на большую статую из черного дерева.

— Боже! — воскликнул он. — Обрати свой взор на нас, на тех, кто молит тебя о поддержке, понимании и надежде…

Надежда… Это слово звучало в моих ушах несколько дней подряд. Оно имело сокровенный смысл — я чувствовал это по тому, как священник своим богатым баритоном посылал его к небесам, и по тому, как Сэм смотрел на него в это время. Надежда… Что бы мы делали без нее?

«Очень странно, — подумал Марти. — Несмотря на слова Джерри, я все равно до конца не понял Фрэнка. Он по-прежнему Незнакомец для меня. Хотя, пожалуй, никто не воспринимает его так, как я. Для каждого из нас он свой. Мы видим его по-разному в зависимости от собственного опыта и знаний. Интересно, кто же прав? Возможно, никто. А может быть, Рут? Ведь она первая почувствовала…»

Мысли его были прерваны предложением Джерри выпить. Откинувшись на спинку кресла, Марти наблюдал за тем, как Джерри смешивает коктейли. Повернув голову, он поймал взгляд Жанет, устремленный на него. Она улыбалась, и Марти улыбнулся в ответ. Старые друзья… Ты знаешь их и о них, и все-таки многое остается для тебя неизвестным.

Он взял из рук Джерри бокал и стал медленно тянуть коктейль, смакуя вкус отличного шотландского виски. В носу слегка защипало от содовой.

— Интересно, а что Рут думала о нем? — спросила Жанет у Марти, поставив бокал на стол и прикуривая сигарету.

— Странно, — ответил Марти, — но я сам только что подумал об этом. Мне кажется, Рут первая среди нас увидела истинную сущность Фрэнка Кейна. Когда я привел его к нам домой, она тут же поняла его сущность и невзлюбила. Она даже немного испугалась его, ей стало как-то не по себе. Рут улучила момент, когда мы остались наедине, и сказала с тревогой:

— Он совсем не похож на мальчишку, скорее на мужчину. Когда он смотрит, начинаешь ощущать себя старше и понимаешь это.

Бедная Рут. В то время он произвел на нее большее впечатление, чем на нас. Она ведь была на несколько лет старше нас и гораздо взрослее, чем мы думали. Уже спустя много лет она рассказала мне кое-что о нем.

Вы, наверное, помните, что в то лето у нас работала служанка. По-моему, ее звали Джулия, но это, собственно, не так важно. Девушке было около двадцати, она была привлекательная и, что называется, сексапильная. Фрэнки увидел ее и, возможно, был очарован ее прелестями, выражаясь поэтическим языком.

В один из вечеров Фрэнк давал мне уроки бокса и наставил синяков. Рут расстроилась и отругала его. Но когда при прощании она закрывала за ним дверь, ей стало жалко его. Она подумала, что в конце концов бедный парень сирота и, может быть, у него никогда не было друзей. Рут зашла ко мне в комнату узнать, как я себя чувствую, и осталась немного поболтать.

Через некоторое время она отправилась на кухню выпить воды. Она включила воду и подождала несколько секунд, чтобы вода стала похолодней, а когда закрыла кран, ей показалось, что из комнаты Джулии доносятся какие-то звуки. Она подошла к двери, думая, что Джулия еще не спит и они поболтают немного. Но когда она взялась за дверную ручку, то услышала чужой голос, доносящийся из комнаты.

Удивленная Рут выскочила в маленькую прихожую рядом с кухней и остановилась там, спиной к кухне. Она не собиралась подглядывать, но на стене перед ней висело зеркало, которое позволяло ей видеть все, что происходит в кухне. Дверь комнаты открылась, и выглянула Джулия, осмотревшись, она вышла в кухню, а за ней вышел Фрэнк.

Джулия подвела Фрэнка к черному входу, и он поцеловал ее на прощание. То была не ребяческая забава, а настоящий взрослый поцелуй. Отражение в зеркале словно загипнотизировало Рут. С одной стороны, она считала это грязным сексом, но с другой — было в этом что-то еще неизвестное ей. Рут почувствовала силу Фрэнка, она была буквально потрясена, но тогда не поняла этого. Она не могла в тот момент точно оценить свои чувства или хотя бы проанализировать их. Она просто ощутила, что испытывает к нему те же чувства, что и другие, и так будет до тех пор, пока она не найдет в нем того, чего бы ей хотелось.