Гарольд Роббинс - Чужак

У специального прокурора будет только одна задача — положить конец деятельности Фрэнка Кейна».

Газеты были в панике. Они понимали, что упустили сенсацию, поскольку оказались к ней совершенно не подготовлены. Начались лихорадочные поиски досье с фотографиями Фрэнка Кейна, но таковых не обнаружилось. Описывали его по-разному: высокий, небольшого роста, полный, худой и так далее. Для публики он был призраком, привидением, именем без плоти. Его никогда прежде не арестовывали, не снимали отпечатков пальцев, не составляли словесный портрет. У всех на устах был лишь один вопрос: «Кто такой Фрэнк Кейн и где он?»

Когда в Нью-Йорке разразилась буря, Фрэнк находился в Чикаго. Он прибыл туда один на два дня, и, похоже, что никто не знал, для чего. Мы не смогли обнаружить зацепки: женщины или чего-либо другого, что могло быть причиной его столь краткой поездки через всю страну.

Не знаю точно, знал ли он, что произошло в Нью-Йорке после его отъезда, могу лишь предположить, что знал. Как бы там ни было, он с присущим ему спокойствием сел в поезд и развернул «Чикаго трибюн». С этого момента я снова вернулся в его жизнь, как, впрочем, и он в мою. Прямо на первой странице, после заметки о случайной гибели в Чикаго полицейского, работавшего на железной дороге, была помещена следующая заметка:

«Нью-Йорк, 9 сентября, 1940 г.

Джером Г. Коуен, сын бывшего мэра Нью-Йорка А. Г. Коуена, назначен губернатором штата Нью-Йорк на должность специального прокурора. Его задачей будет расследование дела Фрэнка Кейна, который, по заявлению губернатора, является руководителем подпольного игорного бизнеса в стране».

Да, такова отныне была моя работа — поймать Фрэнка Кейна, которая давала шанс проявить себя: пригвоздить друга к стенке и позволить содрать с него шкуру.

Я не был в восторге от нее, но отец, который по знакомству добился для меня этой должности, сказал: «К черту дружбу. Это твой шанс, другого такого может и не быть».

И я взялся за дело. Наверное, я сглупил, но тогда я не мог предположить, что произойдет. Моим первым указанием было доставить Фрэнка Кейна ко мне на допрос, но вы знаете, что из этого вышло. Он спокойно сидел за рекой в Джерси-Сити и показывал нам нос.

Через три недели интенсивного расследования мы так ничего и не обнаружили. Я пришел в ярость. Газеты атаковали меня со всех сторон, они считали, что я получил уже практически законченное дело, которое оставалось лишь передать в суд. Но это было не так. Мне не с чего было начать, и спустя три недели у меня все еще не было необходимых материалов. Я решил встретиться с Фрэнком и поговорить начистоту. Итак, в один прекрасный день я снял трубку телефона, стоящего на моем столе, прямого, не имеющего выхода на коммутатор, и набрал номер «Фрэнк Кейн Энтерпрайзис». «Если уж я не могу вытащить его сюда, то, по крайней мере, постараюсь объяснить ему безнадежность его положения, и может быть, он выйдет из игры, пока не поздно. Ведь все-таки он мой друг», — думал я.

— «Фрэнк Кейн Энтерпрайзис», — услышал я в трубке.

— Мистера Кейна, пожалуйста, — сказал я.

— Будьте любезны, подождите минутку, — ответил мне тот же голос, потом раздался щелчок переключателя, и другой голос произнес:

— Кабинет мистера Кейна.

— Мистера Кейна, пожалуйста, — повторил я.

— Кто его спрашивает?

— Джером Коуен.

Голос в трубке несколько удивленно произнес:

— Минутку, пожалуйста, — потом я услышал щелчок и слова:

— Мистер Кейн, вас спрашивает мистер Коуен. — Снова щелчок и…

— Кейн слушает. — Голос его не выражал абсолютно ничего, казалось, я говорю с призраком.

Джерри поставил стакан на край стола, поднялся, подошел к Жанет и Марти и остановился перед ними.

Жанет удивленно посмотрела на мужа. Раньше он никогда не рассказывал ей об этом. Он явно нервничал, наверное, это было вызвано воскрешением в памяти того разговора. Когда он продолжил, голос его звучал резко:

— Это Джерри Коуен, — сказал я.

— Знаю, — ответил Фрэнк. Голос его звучал абсолютно спокойно, как будто мы с ним разговаривали каждый день. Казалось, его совершенно не удивил мой звонок, несмотря на то, что именно я был тем человеком, кому было поручено засадить его за решетку.

Я заговорил быстро, боясь, что он положит трубку, прежде чем я выскажусь. Наблюдая со стороны, можно было бы подумать, что я обвиняемый, а не обвинитель.

— Это Джерри Коуен, — повторил я, — помнишь меня?

— Помню.

— Я хотел бы поговорить с тобой.

— Ты это и делаешь, — ответил он, не меняя интонации.

— Ты должен бросить свое занятие, — сказал я. — Ты ведь знаешь, что за тобой охотятся и победить ты не сможешь. Когда-то мы были друзьями. Сними груз с моих плеч, брось все, пока не поздно.

— Это все, что ты хотел сказать? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Фрэнк, ради всего святого, послушай меня.

— Я тебя выслушал, — теперь в его голосе появились стальные нотки. — Мистер Коуен, я знаю, что вы должны выполнить работу. Это ваша работа, вы за нее взялись, вы ее и выполняйте. Не ждите от меня, чтобы я делал ее за вас.

— Но Фрэнк, — запротестовал я, — дело совсем не в этом, я хочу помочь тебе.

Он коротко рассмеялся.

— Ну что ж, помогайте — делая свое дело…

— Хорошо, — сказал я, — если уж ты сам этого хочешь.

— Чем еще могу быть полезен, мистер Коуен? — На этот раз смысл интонации Фрэнка я не смог уловить.

— Ничем! — вдруг разозлился я. — Просто я думаю, что когда мы были детьми, все было гораздо проще, мы были друзьями, ты, я и Марти.

— Я знаю, — ответил он. Голос его изменился, в нем прозвучали дружеские нотки. — Я тоже думал об этом. — Он положил трубку, а я так и остался сидеть с зажатой в руке трубкой, вконец ошеломленный.

Должно быть, я просидел так около часа. Меня начало одолевать отчаяние. Я потерпел поражение и понимал это. Повторялась старая история, он опять, как всегда, оказался на высоте. У меня появилось чувство, что я никогда не смогу одолеть его, никогда.

Я оглядел свой кабинет. Я ненавидел его, ненавидел все в нем. Каким глупцом я был, пытаясь стать тем, кем не смог быть. Мне надо было выбраться на свежий воздух, где я мог бы спокойно подумать. Схватив шляпу, я вышел из кабинета. Секретарше я сказал, что сегодня уже не вернусь, сел в машину, выехал за город и… и… — Казалось, в горле у Джерри застрял комок. Он стоял перед Жанет и Марти, и кадык у него ходил ходуном.

Жанет встала, взяла его за руки и усадила рядом с собой. Джерри закрыл лицо руками.

— Конец истории вы знаете, — глухо пробормотал он сквозь сцепленные пальцы.

Жанет посмотрела на Мартина, взгляд ее говорил о понимании и любви. Она обратилась к Джерри, но Мартину показалось, что она разговаривает с ним: