Шарлотта Брандиш - Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд [litres самиздат]

– Возможно, этот инцидент мало что значит, – уклончиво сказал он. – Тем не менее я считаю себя обязанным известить вас о том, что слышал. В перерыве между ужином и коктейлями в мастерской, мистер и мисс Адамсон выходили в сад. Я вышел в холл, чтобы проводить близнецов к остальным, где и стал свидетелем окончания их разговора. Мистер Филипп сказал сестре, что мистер Крэббс «когда-нибудь за всё заплатит». Так он выразился, сэр. Уверен, что мой долг сообщить вам об этом.

Вивиан, воспользовавшись передышкой, пока полицейские допрашивали прислугу, привела себя в порядок и сразу почувствовала облегчение.

Несколько раз подряд опустив лицо в глубокую миску с обжигающе холодной водой и кубиками льда, она промокнула его мягким ворсистым полотенцем и втёрла в лоб, скулы и щёки питательный крем с маслом миндаля. Смочив губку этой же ледяной водой, девушка освежила шею, грудь, плечи и подмышки, а после присыпала кожу тальком и надела атласную блузку пепельного цвета и клетчатую твидовую юбку. Тонкий слой помады сдержанного оттенка, невидимая вуаль пудры и тщательно расчёсанные на прямой пробор волосы скрыли её утренние муки и всю ту неразбериху в мыслях, что заставила её полчаса тому назад скорчиться под одеялом, как испугавшийся грозы ребёнок.

К тому моменту, когда Эмма поднялась к ней и известила о том, что инспектор ждёт её в библиотеке, Вивиан уже собралась с духом и приготовилась выдержать предстоящее ей испытание. Выслушав горничную, она отослала её вниз и последний раз взглянула на своё отражение. Зеркальный двойник представлял собой бледную спокойную девушку, одетую хоть и не без шика, но вполне подобающе для создавшейся ситуации. Вивиан взяла батистовый носовой платок, сложенный треугольником, осторожно приложила его к губам, чтобы не смазать помаду, и изящно пошмыгала носом. Эта деталь придала образу ранимость и она, подумав секунду-другую, всё же решила взять платок с собой.

Пока она шла по коридору, заданный где-то в подсознании урок продолжал своё осуществление. Внешний вид девушки менялся на глазах: походка Вивиан стала не такой уверенной и изящной – мелкие несмелые шаги скорее принадлежали особе застенчивой и робкой, – брови чуть приподнялись, отчего лицо сразу приобрело какое-то ждущее, просительное выражение, а руки принялись теребить платок и нервно поправлять причёску и высокий воротничок блузки.

Когда Вивиан подошла к лестнице, метаморфоза уже завершилась. Она привычно скользнула в кокон выдуманной личности, воображая, что за каждым её движением следят восхищённые зрители. Это позволило ей на время позабыть о собственных страхах и отвлечься от страшной картины, со вчерашнего вечера преследующей её – обмякшее тело Айрис Белфорт с запрокинутой головой и прилипшими ко лбу волосами, – такое же жалкое, как те высохшие бабочки, угасшие от паров цианида и нашедшие последнее пристанище в своих картонных саркофагах.

Она почти наткнулась на Майкла Хоггарта, заметив его в последний момент.

– Как вы сегодня, Вивиан, детка? Вам лучше? – участливо спросил он.

– О, можно подумать, мистер Хоггарт, что вас всерьёз это заботит, – тихим голоском ответила Вивиан, но фраза прозвучала так театрально, что она добавила несколько теплее: – Хотя всё равно спасибо, конечно, если ваши слова и правда искренни.

С этим она чуть склонила голову набок, что можно было принять и за учтивый кивок, и за сигнал, что она торопится и больше не может беседовать с ним. Майкл Хоггарт остался на лестнице, недоумённо глядя вслед Вивиан, а она той же нетвёрдой походкой направилась в библиотеку.

– Проходите, мисс Крэббс, вот сюда, – учтиво и даже сочувственно произнёс детектив Оливер, встречая её у дверей и показывая на плюшевое глубокое кресло. – Сожалею, что вынужден просить вас побеседовать с нами после того, что вы пережили вчера, но уверен, вы поймёте, что интересы следствия требуют от меня подобной жестокости.

– Разумеется, инспектор, я всё понимаю. Вы можете задавать свои вопросы, а я… я приложу все усилия, чтобы быть полезной вам, – репетиция не прошла даром, и Вивиан, нервным движением вскинув руку с платком, издала совершенно натуральный тонкий всхлип.

Лицо инспектора сочувственно сморщилось, однако от намеченного плана он отступать не собирался.

– Как вы оказались в Гриффин-холле, мисс Крэббс? Насколько я понял, вы не получали письма с приглашением?

Она кивнула и, расправив платок на коленях, уже спокойнее сообщила:

– Моя мать снова вышла замуж, инспектор, и на время медового месяца я решила не мешать молодым. Кроме того, я очень давно не была в Англии. Если вы не знали, то по отцу я англичанка. Генри Крэббс, мой отец, был старшим сыном в семье.

– Вы предупреждали мистера Крэббса о своём приезде? Он ожидал вас увидеть?

– Нет, инспектор, моё желание навестить дедушку было спонтанным. Он всегда был ко мне очень добр, и я захотела сделать ему сюрприз.

– Что вы можете сказать о других гостях мистера Крэббса? Вы близки с кем-то из них? Может быть, состоите в переписке?

– Нет, – покачала она головой с сожалением. – Я совсем никого не помню. Разве что тётушку Розмари, но очень смутно. И ещё немного кузину Грейс. Меня увезли в Америку сразу после войны, когда мне было всего пять лет.

– И больше вы в Англии не бывали? До вчерашнего дня? – скрипучий невыразительный голос Киркби заставил её обернуться к сержанту.

– Я приехала за день до остальных, – уточнила она холодно.

– Получается, вы совсем не знакомы со своими английскими родственниками? – мягко спросил инспектор, отводя правую руку за спину и делая Киркби знак не вмешиваться в допрос. – Может быть, вы успели поближе сойтись с кем-то? Подружиться?

Вивиан сделала вид, что задумалась. При этом она премило закусила нижнюю губу и подняла взгляд к потолку, что позволяло продемонстрировать длинные густые ресницы.

– Нет, не думаю, – наконец ответила она, с сожалением покачав головой. – Знаете… я никого не хочу сейчас обидеть, поверьте, но… мне показалось, что все, прибывшие в Гриффин-холл, как-то напряжены. Может быть, конечно, я принимаю английскую сдержанность за чопорность и снобизм. После Америки многие люди здесь кажутся очень закрытыми, если вы понимаете, что я имею в виду. Разве что Филипп Адамсон и Майкл Хоггарт кажутся мне чуть более дружелюбными, чем остальные родственники. И ещё мистер Эштон очень приветлив и добр.

Инспектор Оливер заглянул в блокнот с записями, которые он сделал прошлой ночью, и убедился, что в числе дружелюбных и приветливых названы исключительно молодые люди. Это его не удивило: такие девушки, как Вивиан Крэббс, у других женщин способны вызывать лишь раздражение.