Елена Гордина - Роковые камни Аркаима [litres]

– Будем тебя ждать. – Харитон вышел из землянки.

А Любава начала собираться, сначала заменила старую повязку на лице, затем обработала мазью руки, потом обмоталась рубищем и поправила заветный амулет на груди. Во двор она вышла, волоча ноги и стараясь согнуться как можно ближе к земле, Любава точно знала, что за ней пристально наблюдают. Первым делом она отправилась к Аксинье, она и раньше знала, что у подруги отец со странностями, но раньше они ограничивались только тем, что он держал своих дочерей и жену в «черном теле», в то время как с сыновьями у него сложились вполне терпимые отношения. Аксинья раньше жаловалась Любаве, что отец часто пьет бормотуху, а как напивается, то становится очень агрессивным, в такие моменты ее мать и сестры старались уйти из дома. Но, видимо, сейчас ситуация совершенно вышла из-под контроля, поэтому Любава первым делом поспешила к подруге.

Весна уже подтапливала огромные снежные кучи, днем температура воздуха прогревалась до плюсовых температур, и все поселение буквально утопало в талых водах. Ночью лужи снова сковывало морозом, и все вокруг покрывалось острой ледяной корочкой, вот и сейчас Любава поскользнулась возле самого двора Аксиньи и упала навзничь. Она ударилась головой о заледеневший наст, в глазах у нее потемнело, и на мгновение она, кажется, даже перестала дышать.

– Цыба? – К ней на помощь спешила мать подруги, старая, беззубая женщина, которая всю свою жизнь провела на скотном дворе.

Она подбежала к Любаве и помогла ей подняться:

– Харитон сказал мне, что сегодня ты придешь к нам, чтобы вылечить моего мужа, он совсем плохой. Но ты опоздала, – и женщина залилась горькими слезами, – он сегодня утром покалечил одну из моих дочерей, а сам сбежал.

– Кто пострадал? – спросила Любава, стараясь волнением не выдать свой настоящий голос.

– Аксинья.

У Любавы оборвалось сердце:

– Она жива? Что с ней?

– Нет. Она перестала дышать совсем недавно. Ее тело мы вынесли во двор, а сейчас братья закопают ее на горе Прощания.

– Но, – у Любавы все слова разом вылетели из головы, и пришлось собраться с мыслями, прежде продолжить, – за что он ее так?

– Я не знаю, – женщина залилась слезами, – он в последнее время совсем плох был, мой муж, пил много. А потом говорил мне, что видит странные сны, а в этих снах ему приказывают убить, но он не делал этого. А теперь сделал! Быть может, он сошел с ума, он убежал в степь и ищет бога Ярило. Да я и не знаю, что больше сказать.

Любава слушала ее молча, и почему-то ей казалось, что за ее спиной стоит Цыба и ухмыляется, мол, ну что, справишься? И тогда Любава подумала, неужели старуха так изощренно ей мстит, что сохранила ей жизнь, чтобы потом уничтожить еще более страшно и утонченно?

Любава не знала ответа на вопросы, которые ее мучили, она чувствовала, что происходит что-то безобразное, что-то неправильное, что-то такое, с которым ей не справиться. И в очередной раз подумала, что стоит пойти в степь и отыскать Цыбу…

Ну, а пока… пока она пошла к Аксинье.

Лиза так и не смогла заставить себя зайти домой, она стояла у подъезда, переминаясь с ноги на ногу, пока окончательно не замерзла. А потом медленно пошла прочь. Уже стемнело, прогуливаться было негде, да и настроение не то, поэтому Лиза решила пойти в хостел, которой располагался на другой стороне улицы. Конечно, она понимала, что это не выход, что у нее не получится жить в гостиницах, пока ей не вернут детей, это глупо и очень расточительно, а она сейчас еще и без работы. Но именно сегодня, после Цыбы и Ивана, она просто не могла, физически не могла переступить порог квартиры, где так темно, тихо и одиноко.

В хостеле Лиза заплатила за одну ночь, ей досталась комната на двоих, но в данный момент она оказалась в ней одна, на что Елизавета и рассчитывала. Повалившись на кровать прямо в одежде, Лиза закрыла глаза и постаралась успокоиться и проанализировать все, что с ней произошло сегодня. Надо было подумать, потому что завтра она могла согласиться на сеанс гипноза и понять, почему ее преследует мертвая тезка и связана ли гибель этой женщины и ребенка со всеми чудовищными событиями, которые происходят в ее семье сейчас. Или отказаться от гипноза, потому что Цыба ее предупредила, что порой лучше не вмешиваться в подсознание, дабы не усугубить и без того непростую ситуацию.

Лиза повернулась на другой бок, и теперь она пыталась понять, как ей поступить с Иваном и его угрозами. Если верить Сергею, а врать ему не имело никакого смысла, то ничего серьезного бывший друг семьи ей причинить не мог. До Кости и Вани ему пока не добраться, а сама Лиза его не боялась ни капельки, значит, здесь все более или менее просто. Отпустить и забыть, пока не решится вопрос с опекой, а там Лиза все равно хотела продать квартиру и уехать отсюда куда подальше.

Но была еще одна тема, о которой Лиза даже не могла себя заставить думать, – это обвинение ее мужа в педофилии. Если следствию удастся доказать, что Владимир действительно имеет какое-то отношение к смерти Кристины, то все остальное будет буквально за гранью ее понимания. Лиза помнила, как отреагировал на ее вопросы Костя. Мальчик что-то знал, это она теперь понимала точно, но то, что сын скрывает, имеет ли это отношение к нему лично? Быть может, ребенок просто чего-то боится, например, подслушал телефонный разговор, как это уже один раз было, или Владимир просил его о чем-то молчать. А если муж действительно совершал что-то неподобающее, да еще по отношению к собственному сыну, то как жить дальше? Такие травмы никогда не забываются, отравляют всю жизнь и ломают психику, в этом Лиза была совершенно уверена. И как ей потом со всем этим справляться, она не знала.

Она ворочалась с боку на бок, но сон не шел, мысли по кругу бродили в голове, словно заезженная пластинка: как такое случилось, в какой момент все стало рушиться и как это остановить, если еще такое возможно? Задремала Лиза только на рассвете, а когда проснулась, то поняла, что уже опоздала на прием к Цыбе, поэтому быстро оделась и выбежала из хостела.

Весна пришла в город только по календарю, на самом деле утрами еще было очень холодно, иногда днем солнце прогревало промерзший город, но сегодня шел мокрый снег. Лиза почувствовала головокружение и остановилась, сильный ветер бил ее по лицу, но чувство дурноты не проходило. Тогда Лиза медленно дошла до ближайшей остановки общественного транспорта и села на скамейку, прислонившись спиной к холодной металлической рекламной конструкции. Она закрыла глаза и стала медленно про себя считать: «Один… два… три… четыре… пять… шесть… семь…» – и действительно стало легче. Сначала прошел отвратительный шум в ушах, затем все вокруг перестало вращаться, и Лиза открыла глаза. Прямо напротив нее, на соседнем доме, переливаясь всеми цветами радуги и звуча, шла реклама. Сначала полуголые девицы демонстрировали новые возможности в банковских займах, затем брутальные мужчины рекламировали отдых в Турции, и напоследок шел коротенький ролик про Аркаим, где бодрые старушки радостно открывали чакры. «Это мистическое место, где вы можете восполнить свой энергетический запас! На сопке Любви, после проведения определенных ритуалов, вы гарантированно встретите свою Любовь. На сопке Жертвоприношения можно попросить прощения за все свои неблаговидные поступки…»