Татьяна Бочарова - Генетическая ошибка [litres]

Он смущенно улыбнулся и снова потеребил бородку. Я видел, что ему очень приятно. Конечно, он скучал здесь один, хоть и в прекрасной квартире, с хорошим уходом, но без любимой работы, маясь вынужденным бездельем.

– Я рад, что сумел вам помочь, молодой человек. Заходите еще, буду рад.

– Обязательно зайду.

Я вышел в прихожую, куда тут же прибежала дотошная Ольга Ивановна.

– Все? Поговорили?

Я кивнул.

– Ну и ладно. А что ж уходите? Я там чайку организовала. С бутербродами. Яков Дмитриевич любит попить чайку.

– Спасибо. Я очень тороплюсь. В следующий раз, когда приду, куплю торт, специально для чаепития.

– А вы придете? – Ольга Ивановна посмотрела на меня с недоверием.

– Постараюсь. – Мне не хотелось обманывать ее. Я не был вполне уверен, что найду время для повторного визита. Но если получится – то почему бы нет? – До свидания, – сказал я Ольге Ивановне.

– Всего хорошего.

Последний телефонный разговор с Ковалевым Марину сильно заинтриговал. Что же такое мог поведать ему врач?

Она напрягла память и вспомнила, как звонила Вадиму Артуровичу, глядя на распростертое на асфальте тело. Кажется, он тогда что-то пытался ей сказать, но она не дослушала и бросила трубку. Кажется… да точно, он сказал: «У меня для вас кое-что есть». И вот это «кое-что» теперь знает Ковалев? Интересно, почему он вдруг решил посетить ее доктора? Какую связь это имеет с Нонной Терентьевной? И при чем здесь место, где она работала?

Ковалев обещал приехать в выходные. Ночь с пятницы на субботу Марина плохо спала, то и дело просыпалась, ворочаясь и вздыхая. Под конец Шура не выдержала и зло прошептала:

– Уймись уже, задолбала крутиться.

– Сама уймись, – огрызнулась Марина.

Она уже была готова подумать, что заболевает, но нет – лоб у нее был холодный, и никаких симптомов простуды. Окончательно проснувшись, Марина поняла причину своего плохого сна – она волновалась из-за Ковалева. Вдруг его что-то задержало в Москве и он не приедет? Мысль о том, что ей придется ждать его целую неделю, а может, и две, привела ее в отчаяние.

Она на автомате застелила постель, умылась, позавтракала, выполнила какие-то мелкие распоряжения Люськи по уборке спальни и в остальное время бесцельно слонялась взад-вперед по коридору, то и дело подглядывая на часы. В обед она не выдержала и пошла к Спиридоновой.

– Простите, меня не вызывали к начальнику?

Та взглянула на нее с долей злорадства:

– Нет.

Марина подумала, что девчонки правильно называют начальницу стервой. Стерва и есть, хотя здорово тогда помогла ей прийти в себя после предательства Сергея. Марина ушла в спальню и решила, чтобы отвлечься, устроить стирку. Только собрала вещи в пакет и зашла в душевую, как прибежала Даша:

– Марин, быстрей, там тебя ищут.

Марина бросилась за Дашей из душевой. У двери в их отряд ее ждал охранник из административного корпуса.

– Красникова, на выход.

Марина увидела Спиридонову – та стояла чуть поодаль и молча смотрела на нее. Она еле сдержала торжествующую ухмылку и пошла вслед за парнем.

– Ну вот, я приехал, как обещал. – Ковалев стоял перед Мариной и улыбался. Вид у него был куда лучше, чем в прошлый раз. В глазах светилось торжество.

– Вы обещали рассказать, что сказал врач.

– Я все расскажу. Давайте присядем, в ногах правды нет.

Они сидели друг напротив друга, Марина смотрела на Ковалева, на его упрямо выпирающий подбородок и смешной ежик. Какой же он еще молодой, совсем мальчишка. Наверное, нет и 25. И почему она так боялась его?

– Марина, вы только не переживайте. То, что я скажу… это не совсем обычно. И, наверное, не слишком приятно.

Марина ясно увидела, что он волнуется. Это волнение тут же передалось ей. Она сглотнула слюну.

– Что такое? Что сказал Вадим Артурович? Говорите же, не тяните кота за хвост.

– Он сказал, что ваши анализы… они свидетельствуют о том, что у вас редкое генетическое заболевание.

Ковалев выпалил это одним духом.

– Генетическое заболевание? Нет, этого не может быть! Я совершенно здорова! Все обследования это показали.

– Не все, к сожалению. Последнее обследование выявило тот ген. Своего рода генетическую ошибку.

– И… что это за ошибка? – Марина посмотрела на Ковалева огромными от ужаса глазами.

Он протянул руку и дотронулся до ее пальцев. Потом осторожно накрыл ее ладонь своей.

– Тихо. Спокойно. Я сказал, не надо переживать.

Марина сидела не шелохнувшись, сжавшись в комок.

– Этот ген, который обнаружился у вас, он вызывает уродство у плода. Проще говоря, вы рискуете родить больного ребенка. Очень больного. Нежизнеспособного.

– Нет!

Марина вырвала свою руку из рук Ковалева и тихо заплакала. Он молчал, опустив голову.

– Нет, – повторила Марина горьким шепотом. – Я вам не верю. Вы все придумали.

– Марин, зачем мне что-то придумывать? Вы не дослушали до конца. Все не так плохо.

Она подняла на него мокрые глаза.

– Не так плохо? Я в тюрьме. И у меня никогда не будет ребенка. Что может быть хуже?

– Будет у вас ребенок! Только это будет девочка. Дочка.

– Почему… почему дочка? – растерялась Марина.

– Потому. – Он снова взял ее за руку. Она не сопротивлялась. – Это заболевание передается только мальчикам. Девочкам оно не опасно. Так что не стоит реветь.

Марина всхлипнула и улыбнулась сквозь слезы. Ей вдруг захотелось положить голову Ковалеву на плечо. Но она постеснялась сделать это.

– Хорошо. А при чем здесь Нонна Терентьевна?

– Она работала в роддоме, где давным-давно рожала женщина с подобным заболеванием. Очевидно, она видела ребенка, и на нее он произвел впечатление. Такое сильное, что она запомнила это на всю жизнь. С чего-то она решила, что вы носитель подобного гена.

– С чего?!

– Этого я пока не узнал. Но обязательно узнаю. Думаю, она уловила у вас какие-то внешние признаки, какие были у той женщины. На самом деле их не существует, но мало ли что могло прийти в голову человеку в ее возрасте и с ее интеллектом? Вот она и напридумывала себе всяческих ужасов. Так или иначе, у меня есть фамилия и имя той роженицы. Ее зовут Вера Ильинична Баранова. Когда она родила, ей было 24 года.

Маринина рука в руке Ковалева дрогнула.

– Как ее зовут?

– Вера Ильинична Баранова. Вы… вы знакомы с ней?

– Это моя мать! Ее имя и отчество Вера Ильинична. А девичья фамилия Баранова. Но… у нее нет детей, кроме меня. И не было.

Марина в растерянности взглянула на Ковалева. Тот тоже был удивлен:

– Вы уверены, что детей больше не было?

– Уверена. Она никогда не говорила мне. Она…

Марина вдруг осеклась. Перед ней, точно калейдоскоп, завертелась вся ее жизнь. Немолодые родители, всегда немного печальные, отец с вечной задумчивостью в глазах. Мать… мать, часто говорящая загадками, внушающая Марине, что женщины гораздо сильнее мужчин. Наконец, сон, в котором она решила, что Марина беременна, и испугалась. Да, она испугалась! И вздохнула с облегчением, когда выяснилось, что это не так. Неужели они скрыли от нее существование брата? Никогда, ни единого слова…