Наталья Солнцева - Иллюзион для скептика

— Вот что ты за человек? — возмутился горбун. — Клеветник и злопыхатель, который не понимает, с кем имеет дело. Я тебе подделки не предлагаю! У меня много всякой мишуры, но не для тебя. Трошкину бы с удовольствием фуфло всучил, а у нас с тобой особые отношения.

— Говори, да не заговаривайся! Отношения у нас… Ты болтун, пустобрех и плут, а я честный гражданин.

— Ой, у меня уши вянут, — скорчился от смеха Корней. — Честный нашелся! Как к тебе чужая книга попала, святой ты наш?

Илья промолчал. С какой стати ему оправдываться перед этим пройдохой? Врет и не краснеет!

«Может, он вообще больной на голову, а я его трепотню слушаю! Переживаю за Ирину, которая должно быть просто отключила телефон. Ане разнос устроил! Сорвался и наговорил гадостей. Не факт, что сверток перепрятала она. Что мне известно об их с дядей жизни? Кто к ним захаживает и по шкафам шарит? Соседи, родня, медработники, сиделки… Это мог быть кто угодно!»

— Жаль, что Трошкину кранты, — заметил Корней. — А то бы мы славно повеселились. Забавно втюхивать невеждам фальшивые драгоценности! Не пробовал?

— Ты совсем свихнулся.

— Не спорю, — кивнул горбун, любуясь браслетом. — Впрочем, теперь всё, мы Валеру потеряли.

— Как, потеряли? — похолодел Илья. — Он… уже умер, что ли?

— А чего резину тянуть? Пока ты за книгой бегал, я в его сон наведался. Ну и… прикончил каналью. Мой фирменный метод! Рекомендую. Кладешь пальцы на горло жертве, нажимаешь легонько на определенные точки, и ву-а-ля!

— Ты шизофреник.

— Называй хоть горшком, только в печь не сажай, — ощерился горбун. — Но имей в виду, я за базар отвечаю. Скоро ты в этом убедишься. Давай, газуй, водила… Иначе твоей бабенке не сладко придется! Она покойников боится? Можешь не отвечать. Без тебя знаю, что боится. Вот странно, да? Живые куда опасней, а все мертвых страшатся. Что мертвый может сделать?

Остаток пути до дома продюсера они проехали в напряженном молчании. Илья не доверял хозяину ломбарда, а тот сомневался, что вожделенный манускрипт лежит в рюкзаке сценариста.

Во дворе Илья притормозил и с трудом припарковался между сугробом и погребенной под снегом красной легковушкой.

— Здесь камеры наблюдения есть?

— Всего пара штук, и те нерабочие, — проявил осведомленность Корней.

— Ну, я пошел…

— Сперва покажи книгу!

Илья повесил рюкзак на плечо и отрицательно покачал головой.

— Потерпи маленько. Сначала я увижу Ирину, живую и здоровую, а потом…

— Да увидишь, никуда она не делась! — подпрыгнул от негодования горбун. — Я тебе браслет дал, имею право на встречную любезность.

— Ключи! — приказным тоном молвил Илья, протягивая ладонь.

В сущности, пассажиру ничего не стоило устроить потасовку, схватить рюкзак и заглянуть внутрь против воли владельца. Однако он проявлял дивную нерешительность: словно испытывал суеверный страх перед творением давно почившего в бозе Донатуса. Либо ему слишком хорошо известно, какой сильный яд источает древний фолиант, и он предпочитает загребать жар чужими руками. В таком случае мог бы надеть перчатки, в конце концов!

«Ты зря тратишь время, рассуждая о вещи, которой у тебя нет, — осадил себя Илья. — Подумай, как тебе освободить Ирину и провести Корнея. Нелегко будет запудрить ему мозги!»

— Сначала ты отдаешь мне книгу, потом получаешь ключи.

— Не пойдет, — нахмурился сценарист. — Где гарантия, что я найду Ирину в квартире Трошкина? Ты хвалился, что любишь плести интриги. Не знаю, какой тебе прок морочить мне голову, но…

— Она там, клянусь! — с жаром воскликнул горбун. — Ей сейчас очень худо! Тебя не трогают ее мучения? Пусть смотрит на труп и вдыхает его миазмы?

— Заткнись, — рассвирепел Илья. — Дай мне подумать.

Разумеется, он кое-что предпринял, прежде чем покинуть квартиру Ани: завернул в плотную бумагу первую попавшуюся книгу похожей величины, обмотал скотчем и сунул в рюкзак вместо той, за которой пришел. Девушка смотрела на него, как на безумца. Она не понимала, что происходит, и даже не спросила, зачем он взял никому не нужный учебник.

— Черт с тобой, смотри! — решился Илья, вытащил из рюкзака сверток и протянул Корнею.

Тот отшатнулся и оцепенел. Его будто отбросила в сторону неведомая сила, и он застыл на месте, как приклеенный. Только маленькие глазки жадно поблескивали из-под нависших бровей.

— Ну, бери…

— Л-лучше ты сам, — выдавил горбун, не в состоянии пошевелиться. — Разверни… бумагу…

— Это еще зачем? Бери и разворачивай, — воспрянул духом Илья. — Я тебе прислуживать не нанимался.

Его догадки о том, что манускрипт отравлен и хозяину ломбарда это известно, превратились в непоколебимую уверенность. Иначе бы Корней вел себя по-другому. А тот явно сдрейфил.

— Не хочешь, как хочешь…

— Я хочу! Но не могу, — неожиданно признался горбун. — У меня… свело руки и ноги.

— С чего вдруг?

— Со мной иногда такое случается. Внезапно нападают… странные судороги.

— Ты еще и эпилептик? — прыснул Илья, к которому вернулась надежда на счастливый исход дела. — И как с таким набором быть киллером? Поделись, мне интересно. Хотя да, ты разработал собственный уникальный метод! Проникаешь в сновидение жертвы и действуешь исключительно там. А наяву к тебе никаких претензий. Не подкопаешься! Главное преимущество «бесконтактного» убийства — судороги не помешают. Во сне двигательные функции тела подчиняются иным законам. Верно?

Кислая мина на лице Корнея подтвердила, что тот терпит фиаско: теряет инициативу и вянет на глазах.

— Так и будем сидеть? Мне пора Ирину освобождать. Если ты меня обманул, пеняй на себя, — пригрозил Илья. — Ключи!

Он попытался отобрать у горбуна связку, но у того пальцы свела судорога, и разжать их не удалось.

— Ого!.. Ты не притворяешься. И когда тебя попустит?

— Р-разверни бумагу…

— И не подумаю! Хочешь, положу сверток тебе на колени? Пройдут судороги, проверишь, не надул ли я тебя.

— Нет! — дернулся горбун. — Нельзя! П-поклади на сиденье…

— А что случилось? Ты же вытребовал у меня эту чертову книгу! Открывай, смотри, читай… Или боязно?

— Сожги ее! — выпалил Корней, покрываясь красными пятнами. — Облей бензином и спали!

— Пожар в машине устроить? — опешил Илья.

— Выйди на улицу и там… сожги. На снегу… Я из окна посмотрю, как она горит.

— Не понял?

— Делай, что говорю…

— Офигеть!

— Вспомни об Ирине, — промямлил горбун, не сводя глаз со свертка в руках Ильи. — Пока ты торгуешься, она страдает…

Поезд мчался вперед сквозь тьму и снег. Вагон покачивался; проводница, ловко ступая по узкому проходу, носила пассажирам горячий чай. Попутчик разбудил Аню, и она встрепенулась, поправила волосы, осмотрелась.