Карин Кармон - Карнавал сомнений

– Ты о чём? – не понимает он. Или искусно притворяется.

Я поочерёдно смотрю на них:

– Майк, ты ведь знал, что у шерифа роман с Мишель?

– Знал. Мы это обсуждали, когда договаривались развестись, – признаёт он. – Задолго до твоего приезда.

Я едва не проговариваюсь о том, что услышала от Мишель про ребёнка, но в последний момент затыкаюсь. Об этом мы с Майком поговорим позже и без свидетелей. Бросаю на Логана выразительный взгляд.

– Понимаешь теперь, за какую версию ухватится шериф, если мы расскажем?

– Пусть ухватится. Он ничего не докажет.

– Но и охрану к Майку не приставит. Предпочитаю не сбивать шерифа с толку глупыми версиями. Пусть изучает факты, ищет улики. Мало ли кто что сказал. Скотт считает, что Стив мог путать события и время. Мишель, я уверена, тоже. И вообще, я же не прятала… – только сейчас осознаю, что ни Майк ни Логан ещё не в курсе. – Знаете, почему нас отпустили? На ноже, которым убили Мишель, нашли кровь Стива.

– Что?.. – вырывается у них практически в унисон. – Ты уверена?

– Ну, почти. Нашли какие-то улики, доказывающие, что это тот же самый нож, каким зарезали моего брата. Так мне сказал Лински. Сами подумайте. Что ещё они могли обнаружить? Не записку же убийцы с признанием.

– Так. Мы все должны успокоиться, – Логан хватается за руль, снимая машину с ручника. – Всё это надо хорошенько обмозговать. Не пороть горячку, – Кажется, в первую очередь он обращается к самому себе. – Сейчас приедем, перекусим, примем душ и всё обсудим ещё раз. Спокойно, без нервов.

Снаружи берлога Логана ни капли не изменилась. Только огромные, высокие ели вокруг двухэтажного деревянного здания с покатой крышей стали ещё больше. Растопырив мохнатые лапы, они стойко сносят порывы ветра с дождём и едва заметно покачиваются в темноте.

Я вспоминаю, какое здесь звёздное небо при ясной погоде. Сегодня оно затянуто чёрными низкими облаками. Как будто природа не может смириться с тем, что случилось днём, и мстит людям.

Внутри дом тоже почти не изменился. На первом этаже всё такая же просторная светлая гостиная, отделанная натуральным деревом с огромным, настоящим камином и развешенными по всем стенам охотничьими трофеями вперемешку с оружием. Логан утверждал, что всё – настоящее. Я никогда не пыталась убедиться, хотя один раз Майк со Стивом всё-таки умудрились стащить огромный арбалет и высадили из него лобовое стекло в машине брата.

Справа от гостиной – большая кухня, слева у лестницы – кабинет. Наверху пять или шесть спален. Внизу – переделанный под домашний кинотеатр подвал с баром и даже бильярдным столом. Обычно именно там мы собирались все вместе. Раньше. В прошлой жизни.

– Так, я в душ! – сообщает Логан, когда мы втроём останавливаемся в ярко освещённом холле у лестницы. Расстёгивает фрак и, видимо, чувствуя на себе мой пристальный взгляд, замирает: – Что?..

Я указываю на бурые пятна на его белоснежной рубашке: от груди до ремня на брюках.

– Да, жутковато, – он оглядывает себя. – Кто-то в суматохе опрокинул на меня поднос с красным вином. Ты же… – Логан хмурится. – Ага, скажи ещё, что это кровь, и я убил Мишель!

– Если не возражаете, я тоже в душ, – Майк проводит рукой по тёмно-красным разводам на своём фраке: – Это, к сожалению, не вино. Одолжишь мне свою футболку и какие-нибудь джинсы?

– Без проблем, – Логан на ходу оборачивается: – Стэйс, мы быстро. Справишься?

Я киваю и провожаю их взглядом. Медленно прохожу в гостиную, сажусь на диван и оглядываюсь.

Здесь, как ни странно, дежавю сильнее, чем в доме родителей. Всё – мебель, картины, даже тёмные занавески на огромных окнах будто нашёптывают, что ничего не изменилось. Но разум упрямо твердит обратное, напоминая, что так, как было, не будет никогда. Стив не ворвётся с террасы в дом, весь в снегу, заразительно гогоча над очередной пошлой шуткой Логана, а Мишель не устроит фотоссесию на бильярдном столе. Их больше нет. Убиты.

Мы с Майком тоже изменились. Пусть многое уже высказали друг другу, но далеко не всё. Это лишь верхушка айсберга. Берлога помнит нас всех совсем другими: счастливыми и вместе несмотря ни на что.

Хочется плакать, только слёз нет.

Я вскакиваю с дивана и мчусь наверх. Прохожу по коридору мимо комнаты Логана, прислушиваюсь. Из спальни напротив тоже доносится шум льющейся воды. Я осторожно заглядываю туда и без стука вхожу. Дверь, ведущая в ванную, распахнута настежь. На полу бесформенной кучей свалена одежда.

Я не решаюсь идти дальше, громко зову:

– Майк!

Слышу стук дверцы душевой, следом – торопливые шаги босых ног по кафельному полу, и через секунду Майк стоит в проёме в клубах пара, мокрый, завёрнутый по пояс в белое махровое полотенце.

– Почему Мишель? – спрашиваю в надежде, что он поймёт вопрос правильно.

Он понимает.

– Потому что Сиэтл. Ты и Логан.

Я виновато опускаю голову:

– Как ты узнал?

– Он рассказал. Не сразу. И не мне. Но я услышал. Было больно. Очень.

– Давно?

– В последнее Рождество, перед тем, как уехал к тебе на очередные покатушки. А я напился и… – он многозначительно замолкает. – Потом Мишель сообщила, что ждёт от меня ребёнка. Дальше ты знаешь.

Знаю. И почему-то совсем не злюсь. Впервые за последние несколько дней – не злюсь. Слишком хорошо понимаю, что произошло. И даже видела – как. Единственное, что мешает мне оставить всё это в прошлом – видеозапись с девичника.

– Ты сделал это видео у себя дома с Мишель, а потом прислал мне? Хотел отомстить?

– Нет, – Майк делает шаг навстречу. Осторожно, словно его прикосновение может причинить мне физическую боль, берёт мои пальцы в свои ладони. – Я бы никогда, Стэйс. Даже понятия не имею, кто мог и почему его прислали тебе. Ещё одна тайна, которую нам предстоит разгадать. Ты мне веришь?

– Угу. – Встречаюсь с ним взглядом и тону в сером водовороте. – Логан был… Это не…

Майк не позволяет договорить. Выдыхает, прикасаясь своими губами к моим:

– Я люблю тебя, Стэйс. Всегда любил. Всегда буду. Прошлое уже не важно. Тем более ваше с Логаном.

Правильно. Не важно. Пусть прошлое останется в прошлом хотя бы на мгновение.

– Я тоже люблю тебя, Майк. И всегда буду.

Здесь и сейчас важны только мы. Настоящие.

Потом, позже, мы перебираемся в джакузи. Нежимся в тёплой бурлящей воде, из которой совсем не хочется вылезать. Майк прав, мы – испорченные.

– С тобой потрясающе хорошо, – шепчет он, наклоняясь вперёд. Целует горячими губами в висок. – Знаешь, я не думал, что когда-нибудь мы с тобой снова… вот так. – Майк крепче прижимает меня к своей груди. – Это неправильно, но теперь я всегда буду бояться тебя потерять.

– Я тоже. – Переплетаю свои пальцы с его, устраиваюсь поудобнее. Так, чтобы, отклонив голову назад, я могла видеть его глаза. – Прости. Я должна была тебе верить и ничего не скрывать. Ни тогда, ни сейчас.