Leo Vollmond - Принцип домино

– Ох, Миранда, ваш кофе лучший, что мне доводилось пить, – сходу начал флиртовать с растерявшейся помощницей Крис. – Устроите мне экскурсию по офису? Когда у вас перерыв на ланч? – Оулли отвлекал Миранду от увиденного общения их с боссом и не давал ей вставить и полслова.

Адам с напускным осуждением наблюдал за этим театром одного актёра. Кристофер забрал поднос у Миранды и под руку повёл её по коридору. Через минуту Вудс уже смеялась над шутками Криса, и он смеялся вместе с ней. Адам позволил себе недолго понаблюдать за этой картиной. На лице Ларссона появилась печальная улыбка всего на мгновение до той секунды, пока он не встретился с Крисом глазами, в которых не было и намека на веселье. В них не было ничего. Была только боль и печаль. Это было заметно лишь секунду, но Адаму и этого было достаточно. Он достаточно хорошо знал Криса, чтобы читать его по мимике, как раскрытую книгу. Затравленный взгляд стал очередным подтверждением, что все его эксцентричное поведение и нелепое приставание к Миранде не более чем притворство, имитацией радости.

Крис проводил Миранду до рабочего места, мило воркуя и обсуждая последние офисные сплетни, и, попрощавшись, развернулся к лифту. Быстрым шагом преодолев расстояние до давящих стен стальной кабины, Крис молился, чтобы все это скорее закончилось, и устало закрыл глаза, когда двери лифта, наконец, закрылись. Обыденность, что многие теряли голову, стоило Адаму перекинуться с ними парочкой бессмысленных фраз, но Оулли никогда не был из их числа. По крайней мере, он сам так думал, пока не угодил в грамотно и методично выставленные силки умелого манипулятора. Теперь самому Крису из них не выбраться, и все уже зашло слишком далеко. Все рядом с Адамом Ларссоном слишком. Горькая правда для Кристофера Оулли, смотревшего сквозь закрывающиеся двери лифта в зеленые глаза, видевшие его насквозь.

Видимо, Адаму все же удалось сломать и его, хоть он не особо старался. Они все ломались. Один за другим приходили в негодность и требовали замены, как севшие аккумуляторы, расходный материал – не более того. Кто-то служил верой и правдой, пока не перегорал, кого-то приходилось выбрасывать на середине недоделанного дела и менять на новый. Одни держались дольше, другие выходили из строя почти сразу, но ломались абсолютно все и каждый. Теперь оставалось ждать, когда же Крис Оулли дойдет до своего предела прочности, и снова искать замену одной из послушных марионеток, исполняющих волю мистера Тотальный Контроль.

***

Предшественник Оулли держался достойно. Работал на износ. Прыгал через горящий обруч, стоило Адаму щелкнуть хлыстом. В самопожертвовании Ричарда Томпсона не оставалось сомнений – тот не оставлял пост ни днем, ни, к великому сожалению многих, ночью. Рьяно отстаивая выбитое место под солнцем, порой Томпсон доходил до крайностей. Увы, это стало слишком заметно и отбрасывало неприглядную тень на имя Ларссонов. Когда замашки фаворита приблизили Томпсона к пределу выработки, по его душу пришла Костлявая. Ее никто не приглашал. Она всегда приходила сама. Долгое время наблюдала со стороны, не вмешиваясь. Но пару лет назад настал вечер для появления имени Ричарда Томпсона в ее списке.

Двери лифта бесшумно открылись в холл пентхауса одной из высоток центра Нордэма. По натертым до глянцевого блеска полам простучали острые каблучки дамских туфель. В гостиную мелкими шажками просеменил невысокий женский силуэт, упакованный сплошь в брендовую одежду: пальто скрывало офисное, но модное платье, туфли на шпильке отметились брызгами луж с тротуара возле парадной. Сброшенное серое пальто, орошенное мелкими дождевыми каплями, и неприлично дорогая сумочка упокоились на диване гостинной. Изящным жестом откинув копну русых волос за плечо и не поднимая головы от смартфона, гостья проследовала в апартаменты в поисках обитателей.

– Лиам, если ты опять пьешь, пока я работаю, то Бог тебе судья, но у меня важные новости, – ее зов остался без ответа.

На стеклянный столик приземлились телефон и увесистая стопка документов, подшитых в плотную черную папку.

– Лиам! Я серьёзно, надо поговорить! – снова непроницаемая тишина. – Опять играешь в «вечно молодой – вечно пьяный»? – тихая вибрация телефона на гладкой поверхности, тиканье антикварных часов у стены, но никаких признаков хозяина дома. – Мне плевать, чем именно ты сейчас обдолбался, тащи сюда свою задницу! – отогнув край папки, она вздухнула, бросив взгляд на документы, все еще ожидая хоть какой-то реакции на возгласы, перешедшие в визг. – Лиам, черт возьми, это уже ни в какие ворота! – тщетно, ее нелициприятные крики ушли в пустоту.

С раздражением захлопнув переплет, она прошла в апартаменты, намеренно громко стуча каблуками по мраморному полу. Бесцеремонно распахнув дверь толчком, вторглась в чужую спальню, оказавшуюся пустой. Вокруг царил полнейший разгром: кровать в разобранном виде, пепельница почти полная, на прикроватном столике недопитая бутылка дорогого виски и два стакана. Довершали картину полной беззаботности пустые упаковки от презервативов, разбросанные по полу. Миловидное личико исказила гримаса брезгливости. Морща аккуратненький носик, она уже планировала покинуть обитель несносного засранца и поговорить с ним завтра на работе, но по выходу из гостиной застала коллегу. Ричард Томпсон сунул нос в так опрометчиво брошенную на виду папку.

– Вечер добрый, мисс Эванс. Стоило ли так кричать? Мистера Ларссона все равно нет дома. Он отошёл ненадолго, – неприветливо бросил Томпсон, изучая документы, приковавшие его внимание куда больше внезапно нагрянувшей ассистентки Лиамеля.

Манерный, подтянутый, с темно-карими, как дубовая кора, глазами, выпрямившись и расправив плечи, Томпсон казался довольно внушительным, но все же уступал в росте Лиаму пару-тройку дюймов. Как и полагалось белым воротничкам, его облачение соответствовало гардеробу офисного дресс-кода неполного комплекта: брюки из «двойки» и белая сорочка с распахнутм воротом и закатанными руковами. По растрепанным каштановым волосам стекали капли воды, говоря о недавнем выходе из душа.

– Положи это на место, Томпсон. Не твоего ума дело, – с вызовом бросила Эванс, компенсируя резкостью собственную невнимательность: пиджак Томпсона висел на стуле у стены.

– Неужели твоего? Не поверю, что такая курица, как ты, что-то в этом понимает, – Томпсон закрыл папку и бросил на стеклянный столик, противно задребезжавший под скользившими по нему документами.

– Где Лиам? Нам нужно срочно поговорить, – оскорбление оказалось проигнорировано. Прикарманив повод отыграться позже, Эванс не собиралась размениваться на пререкания с Томпсоном сию секунду.