Мадринья ду Пекаду - Маркиза Алло

Зэ огляделся. Голые и неукрашенные стены, без всякой вычурности. Бронзовые светильники – ни грамма позолоты. Чаша для омовения рук из простого, даже не самого красивого однородного известняка.

Спустившись по узкой боковой лестнице… они оказались в нижней комнате.

Как резко контрастировала эта простота и, если так можно выразиться, архитектурная грубость с тем, что было наверху! Само сочетание двух часовен в одном строении – это одновременно насмешка и повод задуматься: внутри католической церкви есть тайная структура? – или, подражая Дэну Брауну: католическая церковь выросла на тамплиерском основании?

Старой Девы в помещении не было. Зэ посмотрел на часы – без двух минут восемь. Они подождали.

Время тянулось медленно, разговаривать не хотелось. Каждый стоял, погруженный в свои думы. Магдалена запаздывала.

В восемь часов с четвертью неожиданно для ожидающих погасла лампочка. Мрак, в который они погрузились, казался абсолютным.

Зэ запаниковал, но потом догадался, что усадьба закрывается в восемь, поэтому во всех помещениях централизованно выключают свет. Татьяна зашуршала в сумочке, достала телефон и включила фонарик. В слабом свете они увидели, как часть стены приоткрылась, оттуда показалась рука, которая поманила их за собой.

«Что это? – пронеслось в голове у Зэ. – Приглашение на встречу или западня? Но мы и так в западне: выход наверх может уже быть перекрыт и нас там поджидают».

Зэ нерешительно, а затем смелее, ступил в проход. Татьяна последовала за ним. В бликах метавшегося света он пытался со спины рассмотреть женщину, за которой они шли. Она не была похожа на Старую Деву – более молодая, ниже ростом. Даже одета она была со вкусом. Полетика одевалась несуразно.

Шли они недолго, несколько десятков шагов. Незнакомка остановилась, произвела несколько манипуляций руками, перед ней открылась дверь. Зэ наклонился, чтобы не удариться головой о низкий косяк.

Они оказались в небольшой зале. Одна стена была застеклена и выходила в сад. Провожатая обернулась к ним, попрощалась по-португальски и вышла через боковую дверь.

Перед растопленным камином полукругом стояли четыре кресла. Два из них были пустые, в других Зэ узнал старых знакомых: Алессандро Чезаре и Старую Деву.

Двух месяцев не прошло, как они, запертые непогодой, были сведены судьбой в одном замке, спасая свои жизни, а казалось, что Зэ их знает много лет.

С Чезаре он обнялся по-дружески, похлопывая по спине, с Магдаленой обменялся касанием щек, принятым в европейских странах в качестве приветствия хорошо знакомых людей.

Расположились у огня, хотя в комнате не было холодно.

– Как там наш друг Родион? – вежливо осведомился итальянец. Магда не удержалась и брезгливо фыркнула.

– Идет на поправку. Всем рассказывает, что получил рану на рыцарском турнире от копья противника.

– Если у него хватает сил шутить, значит, все будет в порядке. Жалко Сашу. До сих пор не могу простить себе, что все так получилось, – сказал Чезаре и достал из внутреннего кармана платок, чтобы смахнуть набежавшую слезу.

– Что случилось, то случилось, – сказал Зэ, претендуя на глубокую конфуцианскую истину. – Хотелось бы, чтобы в будущем подобное не повторилось.

Итальянец обеспокоенно переглянулся со Старой Девой. Зэ пояснил:

– Мы считаем, что ритуал появился в результате недопонимания или ошибки. Мы не требуем сию минуту отменить его или модифицировать. Просто пытаемся докопаться до истины, до первого камня в фундаменте, на котором потом выросло здание ритуала.

– Боюсь, здесь мы не сможем вам помочь, – опустив голову и глядя по сторонам, произнес Чезаре. – Исполнителей оберегают от знаний, доступных посвященным более высокого уровня.

– Не нас оберегают, а знания берегут от нас, – поправила его Старая Дева.

– Да, в нашем круге все построено на иерархии, как в пчелиной семье, где каждый знает только свой уровень и свои функции. Мы – исполнители, а исполнители выполняют приказы и не должны задумываться, зачем и для чего они это делают.

– Это нам известно, – продолжал вести разговор Зэ, поглядывая на Татьяну, которая хранила молчание. «Она хотела получить номер телефона Чезаре, а список вопросов ему подготовить позже, – сообразил Зэ. – Появление Чезаре на месте встречи – неожиданность для нее, поэтому она молчит. Что ж, будем импровизировать. Не впервой!»

– Много мы вам не расскажем, и не потому, что не хотим или дали клятву утаивать все, что нам станет известно, а потому, что мы сами не знаем, – подтвердила Магдалена.

– Хорошо, но хотя бы путаница с цифрами. Почему на анонимном пасквиле стоит дата на три года раньше той, когда пасквиль был написан?

Чезаре опять переглянулся с Полетикой.

– Мы действительно не знаем, – сказал Алессандро. – Еще пару месяцев назад я бы и годы жизни Пушкина не смог вам назвать, где уж тут разобраться с цифрами – теми или не теми.

– Мой брат любил играть с цифрами, – подала голос Старая Дева.

– У тебя есть брат? – удивился Чезаре. – Не знал!

– По первой русской жене отца. Сводный брат. Лучшие дни детства мы провели вместе, но это неважно. Он бы смог разобраться. Он был очень талантлив. Все, что было связано с цифрами, возбуждало интерес. И не просто интерес, а страсть. Брат забывал про еду и сон. Носился со своими таблицами, исписанными закорючками, безбожно перечеркнутыми цифрами, исправленными на исправленные и дополнительно поправленными.

Старая Дева помолчала, что-то вспоминая.

– В комнате у него на стенке девиз висел: «Скалигер мне враг, потому что истина дороже». Я спросила, кто такой Скалигер. А он мне ответил, мол, так и так, это тот негодяй, который внес в путаницу с датами еще большую путаницу. В общем, напутал с цифрами.

– Так, может, его спросить по поводу 7432 и 7435 годов? – прервала молчание Татьяна.

– К сожалению, брат пропал.

– Пропал? В наше время в Португалии пропадают люди?

– В наше время, как вы верно заметили, Татьяна, – чуть с вызовом ответила Старая Дева, – в Португалии люди не пропадают. Он пропал в России.

– В России?! – в один голос воскликнули Зэ и Татьяна. – Не может быть!

– Может!

Зэ нахмурил брови:

– Скажите, сеньора Магдалена, он поехал туда с конкретной целью, так ведь?

– Да, он должен был привезти одну редкую книгу. Моему сердцу так больно! – Произнеся эту фразу, Старая Дева почему-то расстроилась, ее рыбьи глаза увлажнились. Чезаре галантно протянул ей платок, который теребил в руках. Зэ заметил изменения в настроении собеседницы и заподозрил неладное. Ему показалось, что Магдалена что-то недоговаривает.