Ольга Давлетбаева - Портрет Оливии

11 июня, четверг.

Полицейский участок.

Мэтт

– Когда вы в последний раз видели Оливию Торн? – спрашивает офицер, чеканя каждое слово и не отрывая взгляда от моего лица.

– Шестнадцатого апреля. Я провел Оливию до двери ее комнаты и ушел к себе.

Я сижу в комнате допроса, сгорбившись и опустив голову, и больше не смотрю на офицера полиции. Такое ощущение, что она меня не слышит.

– Точное время помните?

– Около двенадцати ночи.

– Где вы были так поздно?

– В заброшенном доме, примерно в километре от школы, – отвечаю без малейшего промедления. Этот допрос длится уже несколько часов, и вопросы постоянно повторяются.

– Как вам удалось незаметно покинуть территорию пансиона? По словам директора, двери закрываются в десять часов вечера.

– Мы спустились с крыши по пожарной лестнице, а затем пролезли под забором. В дальней части школьного двора есть такое место, где это возможно.

– Что вы делали в заброшенном здании? – в очередной раз офицер задает этот вопрос.

Сначала я злился, повторяя одно и то же, но сейчас просто отвечаю, как заезженная пластинка, не выражая никаких эмоций кроме усталости. Чем быстрее мы покончим с этими формальностями, тем быстрее меня освободят. Уличить меня во лжи им точно не удастся.

– Мы встречались, а там можно уединиться. Я устроил пикник: принес пиццу и колу. Банки из-под колы так и остались в здании. Вы можете это проверить!

– Мы их уже забрали для экспертизы, – впервые за весь вечер вступает в разговор второй полицейский, который все это время просто наблюдал допрос со стороны.

– Правильно ли я понимаю, у вас с Оливией был сексуальный контакт? – спрашивает женщина.

Я киваю.

– Добровольный? – уточняет она, пристально глядя на меня.

– Да, – отвечаю грубо. Я все же не выдерживаю и злюсь. – Я ведь сказал, мы встречались! Вы можете узнать об этом у Молли, ее соседки по комнате, или у миссис Смит, ее учителя музыки. Или спросите у директора школы. Он последний, кто ее видел!

– Почему вы утверждаете, что мистер Смит видел Оливию последним, если, по вашим словам, вы расстались с ней у двери комнаты и больше не видели ее? – голос офицера становится строже.

– Я же вам в сотый раз объясняю! – я срываюсь на крик. Мне во что бы то ни стало нужно достучаться до них. – Молли сказала, что они с Оливией поругались той ночью, после чего Ливви пошла к директору. Молли решила, что Лив попросила о переселении в другую комнату, но на уроках она так и не появилась! Тогда мы подумали, что директор перевел Оливию в другую школу.

– Почему вы так подумали?

– Мистер Смит собирался сделать это! Из-за наших отношений. Он был против них, и пригрозил перевести Ливви, ведь он был ее опекуном.

– Мы проверили, – говорит офицер, заглядывая в свои бумаги. – Мистер Смит действительно оформил документы на перевод Оливии в другую школу, но девушка туда не поступила.

– Тогда почему вы до сих пор держите меня здесь? – возмущаюсь я.

– Мэттью, вы снова угнали автомобиль. Мы имеем полное право задержать вас.

– Вы должны арестовать директора! Если он знал, что Оливия пропала, почему не заявил об этом в полицию? – злюсь я.

– Мистер Смит тоже в участке, – уже более дружелюбно говорит офицер. – Мы опрашиваем свидетелей.

– Он не свидетель, – ору я в бешенстве.

Ранее. 2 января, четверг.

Оливия

Мы встречаемся с Молли между уроками в столовой, как обычно.

Я уже сижу за столом, когда она влетает в помещение, как ураган. Это нас и отличает. Я само спокойствие, невозмутимая скала, а она вулкан эмоций и чувств. Ее рыжие кудряшки весело подпрыгивают от каждого шага. Она бросает сумку на стул и бежит с подносом за едой, бросив приветствие на ходу, хотя утром перед уроками мы виделись в нашей комнате.

Через несколько минут Молли устраивается рядом:

– Ты знаешь, у нас в школе новенький! – с воодушевлением сообщает она, принимаясь за свой обед.

– Новенький? – зачем-то переспрашиваю я, хотя и так прекрасно ее расслышала. – В середине учебного года?

– Ты чего, Ливви? – Молли замечает, что мое настроение портится от этой новости.

Я действительно не разделяю ее восторгов. Я сама три года назад попала в частную школу-пансион в середине учебного года, и предшествовали этому весьма трагические события. Если бы не Молли, не знаю, как бы я пережила тот непростой для меня период. За это время в пансионе мы стали почти сестрами, которые делятся друг с другом самыми сокровенными тайнами.

– Если ты думаешь, что с ним что-то случилось, – угадывает мои мысли подруга, – не переживай. Говорят, родители выперли его из дома в пансион, потому что не могли справиться с ним. Кажется, он угнал машину, и это стало последней каплей родительского терпения.

Молли как ни в чем не бывало продолжает жевать, а мой аппетит, кажется, пропадает окончательно.

– Он старшеклассник? – уточняю я.

– Да, его подселили к Кевину и Ларри.

– К Ларри? Если все это правда про новенького, то жить с Ларри – плохая идея. У него же тоже проблемы с поведением.

– Ну, так поговори с миссис Смит, – ехидно заявляет Молли.

У нас с миссис Смит действительно теплые отношения, но слова Молли немного задевают меня, словно я пользуюсь в школе какими-то привилегиями. Я не понимаю, чем вызвана ее скрытая агрессия.

– Я не собираюсь лезть не в свое дело, – отвечаю я, нахмурившись.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – Молли вытирает рот салфеткой и бросает ее на поднос. – В любом случае, думаю, это временно, пока он не освоится, ведь старшеклассников не селят по трое в одной комнате.

В этот момент в столовой появляется тройка парней. Двух из них я хорошо знаю. Третий, высокий худой брюнет в черных джинсах и черном худи, как позже выяснится – с изображением черепа на всю спину, и адидасовских кроссовках (скорее всего, последней модели, ведь в этом пансионе детишки из бедных семей не учатся), идет впереди, словно возглавляет их группу. Кевин и Ларри плетутся за ним.

Я понимаю, что этот парень в черном и есть тот новенький, о котором только что говорила Молли. Он шествует через всю столовую с таким видом, словно он лидер школьной тусовки, а не новичок. Конечно, все ученики из любопытства пялятся на него.

– А вот и он, – шепчет Молли, кивая в сторону парня.

– Ага, – бурчу я. – Не слепая.

Я тоже глазею на изображение черепа на спине его худи, пока он ставит тарелки с едой на свой поднос. Внутри поднимается странное предчувствие, что нашей школе грозит неспокойная жизнь в ближайшие полгода.

В какой-то момент новенький оборачивается и встречается со мной взглядом. Его светлые голубые глаза с густыми черными ресницами смотрят будто бы с усмешкой, в то время как губы не выдают ни намека на улыбку. Привычным жестом он убирает со лба волосы, которые торчат из-под капюшона худи. Что за идиотизм ходить в капюшоне в помещении? Несколько долгих секунд мы смотрим друг на друга, и мне не удается отвести взгляд. Наш зрительный контакт разрывает Кевин, когда подходит к столику и говорит: