Петр Ингвин - Игрывыгры

– Любишь виски?

– Наверное.

– Не пробовал?!

– А должен?

– Нет. Но странно.

Жанна вспорхнула на прежнее место, но теперь присела на одну подобранную под себя ногу, а другую свесила вниз. Стаканы она прижимала к груди. Переставший стесняться Михаил безотрывно смотрел на образовавшийся союз стекла и кожи. Холода и тепла. Желанного и желанного.

– Ты сказала «странно». Почему?

– Обычно в твои годы люди чего только не попробуют.

– Это сейчас был укор возрасту или отсутствию любопытства?

– Насчет возраста не комплексуй, ты у нас мужчина хоть куда, в самом расцвете сил, как персонаж из мультика, который съедает все варенье и исчезает. Извини, что-то я не о том.

Страждущий взгляд Михаила заставил напарницу смилостивиться. Жидкость за твердой стенкой отлепилась от спелой мякоти, обтекавшей прохладный цилиндр с обеих сторон. Жанна поерзала немного, устраиваясь удобнее, и один из стаканов, наконец, перешел в руки лежавшего Михаила.

– Но тебе же нельзя? – вспомнила Жанна. – Вдруг опять?..

– Если душа просит, а компания располагает, то можно.

– Как скажешь. – Жанна подняла вверх руку с напитком. – За что?

Без прикрытия стаканов прекрасная соблазнительница сумела создать новый союз желанного и желанного, одно было уже в руке, второе ожесточенно туда стремилось.

– За ответственность и право выбора! – сформулировал Михаил то, что крутилось на языке.

– Замечательно.

Замешкавшись, Михаил указал взглядом на зажатый в руке стакан:

– Прости, но для этого дела мне нужно встать.

Не животное же он, в конце концов, которое даже вверх тормашками пить и есть может. Соседка подавилась скабрезным смешком:

– Для «этого дела» – просто необходимо.

Михаил побагровел.

– Я о другом.

– Теперь и я о ком-то другом. – Стрелы показной обиды достигли цели, и Жанна со вздохом сдвинулась по дивану назад.

Михаил поднял корпус вертикально. Простыня слетела с груди, но ниже осталась. Это главное. А вообще, чего стесняться? Партнерша же не стесняется. Вот и ладушки. Почти касаясь друг от друга напрягшейся кожей, но все же не касаясь, они приложились каждый к своему стакану. Сразу стало веселее. Случайная знакомая показалась почти родной, к ней чувствовалась неизъяснимая благодарность. Захотелось обнять, а то и поцеловать. Чисто по-дружески. От избытка чувств.

– Можно вопрос? – Партнерша по ночному досугу опять только отхлебнула, а второй рукой забрала у Михаила пустую емкость. Оба стакана отправились на журнальный столик. – Скажи, по-твоему, платонические отношения – это потерянное время, способ проверки чувств, прекрасные отношения… или только их иллюзия?

Интерес довольно странный и явно неслучайный. Любопытно, чем он вызван. Наслышанному о нравах древних греков, что нескрываемо любили мальчиков и – еще одно жуткое извращение – разбавляли вино водой, Михаилу не хотелось попасть впросак. От вымерших умников, к которым принадлежал упомянутый Жанной Платон, можно ожидать любой подлости.

– Имеешь в виду начальный этап отношений между мужчиной и женщиной?

– Можно сказать и так. – Жанна опустила взор. – К сожалению, бывает, что на этом этапе люди застревают, и такие отношения становятся постоянными. Во всяком случае, очень долгими. Или параллельными.

Ясно, неразделенная любовь. Вот и вывели девочку на чистую воду.

– Если мужчине нравится женщина, – начал Михаил в задумчивости, – он не станет скрывать желания, и со временем все произойдет само собой.

– А если уже произошло, а потом – бац! – и снова платонизм в самой изуверской форме?

От взгляда Жанны вдруг передернуло. В висок стукнуло болью. Неужели вчера?..

А он – не помнит?!

Ласковое лицо, почти касавшееся его губ, ждало ответа. Два белых облака острыми язычками звали на помощь. Отважная рука без спросу легла на его живот, и…

Лязгнул открываемый замок, входная дверь распахнулась. Ослепительным грибом взорвался вспыхнувший свет люстры, оставив без зрения и возможности понимать.

– Так-так, – раздался голос вошедшего. Голос был мужской и очень злой. – Развлекаемся?

Среди прыгающих разноцветных пятен перед взором Михаила одно быстро увеличивалось.

– «Клубничку» любим, да? – принеслось уже с расстояния руки, прямо над ухом. – На свеженькое потянуло?

Жанна метнулась в сторону, а в направлении Михаила просвистело что-то тяжелое…

P

.

S

.

Задействовано большинство интересующих лиц. Удар необходимо нанести не раньше, чем появятся доказательства. Доказательства должны быть неопровержимыми, в противном случае придется начать с нуля. Еще раз повторяю: преждевременное вмешательство, как и обнаружение постороннего внимания за передвижениями указанных объектов, приведет к отмене действий по всей цепочке подготовленных эпизодов. Тихоня.

Слава хроническим неудачникам, на фоне которых ваше ползание выглядит полетом.

Михаил Жванецкий

Koгдa дeлa идут xужe нeкудa, в caмoм ближaйшeм будущeм oни пoйдут eщe xужe.

Законы Мерфи

– Ну и тяжелый был.

– Ничего, не каждый день лично для шефа стараемся. Особый случай.

– Что в этом чудиле особого? Не олигарх, не сын олигарха, не хахаль олигарховой дочери или жены. Проверено. Не чиновник и не подпольный миллионер. Даже не хакер какой-нибудь. Не гений финансов или криминала. Ни денег ему в жизни не светит, ни карьеры.

– Не понимаешь?

– Нет.

– Плохо разбираешься в людях. Шефу он зачем-то понадобился, значит смысл есть.

– Смысл?! У всего вот этого?!

– Шеф просто так ничего не делает.

– Может, его жене захотелось, чтобы, как в анекдоте про солдат в противогазах, слоники побегали?

– Сразу видно новичка. Шеф не женат.

– Тогда… вожжа под хвост попала. Или нашего клиента он кому-то в карты продул. Или какой-нибудь друг попросил прищучить, у которого этот недоумок девку увел.

– Здесь что-то другое. Руководство само операцию ведет, от начала до конца. Во все тонкости лезет, даже темы разговоров отслеживает, чтобы все – как прописано, без отступлений и отсебятины.

– А я люблю, когда простор для рук и фантазии.

– Еще наешься этим простором.

– Раньше за инициативу хвалили.

– Не в нашем случае. А жаль. Сколько хороших идей пропало…

– Стоп. Ты сказал – разговоры? Не здесь ли собака зарылась?

– В смысле – зарыта?

– Кто?

– Собака. Так обычно говорят.

– У нас демократия, говорить можно как угодно.

– Вернись к тому, что хотел сказать.