Жюль Мари - Ошибка доктора Маделора. Серия «Мир детектива: Франция»

Добрая Селина сказала ей, что ее родители погибли в молодые годы, стали жертвой одного несчастного случая! И она поверила этому!

Мать?

Она представляла себе блондинку, как она сама. Ей казалось, ее мать немного нервничает, немного грустит и имеет болезненный вид. Какое милое, милое и кроткое лицо! А в глазах светится столько несказанной нежности! В таком виде рисовался в ее воображении образ матери.

А отец?

Отца – она видела, как наяву… Большая, выразительная голова… лоб, выражающий рассудительность и спокойствие… взгляд полный достоинства, как у Комбределя.

Жить среди подобных грез на протяжение многих лет, сжиться внутренне с этими двумя дорогими образами – и потом вдруг, совершенно неожиданно узнать невероятную правду – это было ужасно.

Так вот, следовательно, какова действительность: она – дочь родителей, запятнанных позором и преступлениями. Ее колыбель окружали парижская грязь и позор! По правде говоря, все это было ужасно!

Когда, вечером, Комбредель вернулся домой, он нашел жену в состоянии полнейшей беспомощности. Его поразила ее бледность и какой-то болезненный блеск в ее глазах.

– Боже мой, – сказал Комбредель, – никак ты больна?

Она покачала головой.

– Пожалуйста, не беспокойся. Представь себе…

Она хотела казаться, во что бы то ни стало, спокойной.

– Представь себе, я сегодня поутру сглупила. Я прошлась по росе, когда ты уехал. Мне хотелось еще раз взглянуть на тебя, пока ты не скрылся из глаз. И вот – я нажила себе мигрень.

– Моя добрая, моя славная!..

Анна, ушла к себе в комнату и всю ночь напролет провела в слезах, стискивая зубами подушки, чтобы заглушить душившие ее рыдания.

Какую горестную жизнь придется вести. Не будет и дня, когда бы, не пришлось ей краснеть от своего собственного позора. Когда она думала об этом, то приходила в крайнее отчаяние.

Ей даже пришла мысль, что хорошо было бы умереть, так или иначе укрыться от позора, всякого рода несчастий и тех жестоких вымогательств, которыми – как она предвидела – станет шантажировать ее Пиэкер.

Смерть улыбалась ей. Она представлялась ее расстроенному воображению, как какое-то счастье! Она тянула ее в свои ледяные объятия с непонятной силой.

Были минуты, когда Анна совсем уже готова была поддаться искушению. Она знала о том месте, где ее муж прятал мышьяк, предназначенный для истребления мышей и крыс, наносивших ферме вред.

Однажды Анна взяла пакет с ядом, принесла его к себе в комнату и спрятала. Ее колебание и нерешительность продолжались весьма долго. Смерть искушала ее.

Потом, она одумалась. Вспомнила о ребенке, маленьком Жероме. Решаясь на смерть, на кого она его оставляет. Ей вспомнился ее муж. Какую пользу принесет она своей смертью? Разве Пиэкер задумается над чем-нибудь? Разве оставит в покое ее мужа? Все равно, он сообщит ее мужу ужасную и позорную тайну.

Мысль об этих двух дорогих для нее существах заставила сильно призадуматься несчастную женщину. Она осознала, что была готова решиться на безумие. Умереть насильственною смертью, не пожалев ни ребенка, ни мужа – это значило бы сделать подлость.

Это заставило ее ужаснуться. Нет – она продолжит жить! Ей необходимо жить, если она только хочет, чтобы отвратительная тайна оставалась никому неизвестной.

Может быть, она не вынесет тяжести поставленной задачи и сдастся. Все ее усилия пропадут даром. Что за нужда?

По крайней мере, ее совесть будет спокойна. Она будет знать, что боролась. Ее ли вина, что победа в этой борьбе выпала не на ее долю.

Анна начала размышлять теперь о дальнейших действиях. Прежде всего, она будет давать деньги. Если потребуется, будет благодетельствовать.

Может быть, таким образом, и удастся ей удержать на приличном расстоянии это покрытое стыдом и позором, это новое семейство от мужа. Если узнает этот последний о существовании Пиэкера и Антонии, то, конечно, это известие убьет его. Ведь, судьба этого семейства так тесно связана с ее собственной судьбой. Прошло этой семьи – и ее прошлое!

Да, она поступит именно так, как ей подсказывают долг и совесть. А еще, ей хочется увидеть свою мать.

Как бы там ни было, а Антония, все-таки, была мать ей! Не может же она быть испорчена до такой степени, чтобы ее не могли тронуть слезы и просьбы родной дочери!

И так, она решилась увидеться со своею матерью. Чем скорее, тем лучше!

Вопрос был в том, что у нее не было денег, которые требовал Пиэкер.

Как быть, чтобы раздобыть нужную сумму?

Обычно скромная в своих желаниях, она никогда не тратила на себя много денег.

Если вдруг сменить образ жизни, начать наряжаться, просить у мужа денег на то, и на это? Какие подозрения зародятся, в этом случае, в голове мужа?

Следовало об этом внимательно подумать. Между тем, сложившаяся ситуация настоятельно требовала немедленного решения…

С этого момента, в ее жизни начинается сплошная полоса лжи и обмана.

Анна задыхалась в этой, несвойственной ей, обстановке. И, тем не менее, все глубже и глубже погружалась в тину систематической и умышленной скрытости.

Она изобретала разного рода поводы для трат и потребности. Создавала себе тысячи мелких и крупных желаний.

В ней даже обнаружилось вдруг, – ни с того, ни с сего – страсть к кокетству!

Сегодня ей нужно одно! Завтра – другое! Ей приходилось пускаться на всякого рода хитрости.

Поступая, таким образом, – она экономила на каждом франке, на каждом су! Анна, воистину, была настоящей мученицей!

Поневоле, ей приходилось эксплуатировать любовь Комбределя. И это было тем для нее самым тяжелым, потому что она заранее знала, что все ее желания, каких бы денег они ни стоили, непременно будут исполнены, без нареканий, без тени недовольства, без косого взгляда. У фермера, влюбленного в свою жену, язык не повернулся бы на то, чтобы в чем-либо упрекнуть любимую Анну!

Бедная женщина плакала кровавыми слезами и, в то же время, должна была делать вид, что улыбается и веселится. Все нужно было превращать в деньги.

У нее было уже накоплено немного денег, когда-то взятых у мужа на туалеты, но раньше она отличалась бережливостью. Муж, положительно, должен был долго и много настаивать, чтобы она решилась на какую-либо покупку. Если она уступала, то только затем, чтобы сделать удовольствие Комбределю.

Батёры тоже оставили ей кое-что в наследство. Эта сумма находилась в ее распоряжении. Комбредель наотрез отказался пустить в оборот эти деньги, заявив, что не станет их трогать. На том и порешили. Наследство, полученное от Батёров, предназначалось для Жерома. Он должен был получить эти деньги, по достижении им совершеннолетия. Деньги эти лежали у Анны, и Комбредель никогда не вспоминал об этом. Теперь это наследство должно было пойти на удовлетворение Пиэкера.