Валерий Уколов - Равнина Единорога

– Его давно нет с нами. Жизнь, не бесконечна – Незнакомец запнулся, немного помедлил и неуверенно продолжил – Мы всегда так встречаем всех гостей…

Семениус напрягся от мысли о возможном коварстве непокоренных. Слова о конечности жизни не остались не замеченными, рука привычно скользнула вниз и сильная кисть крепко сжала рукоять меча. Острый взгляд искал затаившего лучника или копьеметателя, а вокруг стояла лишь горстка чужаков из числа свиты, да со стен храма взирали неизвестные герои. Волнение не охватило легата, привыкшего в походах ко всему, но, тем не менее, малый отряд, сопровождавший Семениуса, спешно перестроился в кольцо. Глупая смерть, но смерть воина – это лучшая из смертей. Легат вспомнил старое правило и шагнул вперед.

– Префект Семуниус, остановитесь – человек в светлом плаще в ужасе отпрянул назад – У вас другая миссия. Остановитесь! Именем ваших богов, стойте!

– Легат. Легат Семениус.

– Да, да легат, конечно – послышалось торопливое согласие – Вам не ясны наши намерения.…Это храм Мира, здесь проходят беседы только о мире, всегда во все времена. Неужели вы не видите, здесь нет никакой опасности. Я копер Вервий, главный старейшина.

Семениус всмотрелся в лицо копера Вервия, различая на нем тревогу, но не коварство или обман.

– К делу – оборвал легат.

Волнение быстро прошло. Копер увлек римских победителей к небольшому вытянутому столу, занимавшему середину просторного зала. В отличие от привычного римского изобилия яств, этот стол ничем, кроме яркой красной скатерти и стоящих на ней красивых сосудов, никак не мог назваться праздничным, тем более триумфальным.

– Согласно нашим традициям…..

– Довольно – остановил легат – Вернемся к главному. Вы знаете, какого ответа мы ждем от вас – раздраженно закончил легат, не сходя со своего места.

– У нас нет выбора… Провинция – звучит неплохо.

– Условия существование провинции неизменны.

– Значит, вы префект Семениус, берете в подчинение провинцию.

– Я уже ее взял, но только я легат. Управлять дело префекта. Он прибудет не позднее месяца или может быть двух.

– Тем лучше…

Семениус бросил жалящий взгляд на копера.

– Тем лучше, он успеет прибыть до начала сезона ураганов – поспешил закончить копер Вервий.

Обе стороны переговоров хранили молчание. Семениус чувствовал на себе любопытные взгляды чужаков и взгляды своих воинов. Легат недолюбливал любые переговоры, даже которые велись в спокойной обстановке. Он признавал приказы: те, что отдавались ему и те, которые шли от него. Военный поход был настоящей стихией легата. Враг известен и есть великая цель империи. Так воспитан Семениус с малых лет, а теперь, когда на него ложились хоть и временные обязанности префекта, он с неохотой исполнял эту роль. Дело осложнялось местным народом, непониманием их внутреннего уклада, их странной покорностью. Это не была скрытность или хитрое коварство, что-то иное ускользало, оставляя неопределенность. Сначала Семениус счел это усталостью похода и нежеланием вести подобные переговоры, но чем дольше он находился под сводами храма Мира, тем сильнее он раздражался и желал поскорее покинуть стены храма.

– До прибытия префекта провинция подчиняется мне, я оставляю за собой право последнего слова. Сборщик налогов прибудет вместе с префектом и объяснит вам все, что имеет отношение к деньгам и налогам. Сейчас же от вас потребуется жизнеобеспечение армии. А пока наша беседа окончена.…

– Легат Семениус – остановил его копер Вервий – по нашей традиции мы пьем из этих сосудов. Это знак разделения судеб.

– Что в этих кубках – не скрывая раздражения, спросил Семениус.

– Вино. Вино нашей истории.

Всего было десять одинаковых серебряных сосудов, по числу находившихся у стола. Не дожидаясь ответа, копер наполнил сосуд легата и следом свой. Его примеру последовали все остальные.

– Легат Семениус, вы можете не поверить нам, но миссию, которая на вас возложена свыше, еще предстоит выполнить. Вы в начале вашего славного подвига и наш народ с трепетом ждет, когда…

– Довольно. Оставьте ваши панегирики для других,…может для префекта, он их обожает. Я воин, если вы правильно понимаете это слово, копер Вервий.

– Что ж всему свое время. За ваше здоровье и за ваш подвиг.

Под одобрительные взгляды своего окружения копер Вервий до дна выпил вино из своего сосуда и с почтением поклонился легату. Следом за копером то же самое повторили остальные. Семениус взял в руки сосуд, сдержанно показал его притихшим чужакам и не спеша выпил.

Легат еще раз взглянул на копера и горстку старейшин, внимательно наблюдавших за его действиями. Не найдя что-либо добавить, он в замешательстве покинул храм Мира.

Оказавшись на площади перед храмом, Семениус не мог не заметить открывавшуюся панораму равнины, границы которой с трудом различались даже с возвышения города. Равнина была для местного народа объединяющим местом: полем для хлебов и злаков, пастбищем для скота. Немного в стороне от города длинной полосой тянулись фруктовые деревья. Здесь же на равнине, в разных ее местах располагались источники воды. Теперь, когда почти весь урожай был собран, римский лагерь расположился рядом с большим колодцем, на почтительном расстоянии от города, в самой просматриваемой части равнины.

Семениус находился в своей походной палатке, когда ему доложили о прибытии переводчика. Язык чужеземцев отдаленно напоминал язык Рима. Тем не менее, легат не желал угадывать чужую речь. Впрочем, переводчик нужен был еще, чтобы задать вопросы, которые не давали покоя в течение всего вечера. Таким помощником оказался молодой человек с открытым, добрым лицом. Он появился очень скоро и судя, по его воодушевлению, был готов к любым поручениям.

– Как тебя зовут – обратился к нему легат.

– Страбдий, сын Аркания.

– Сын Аркания – повторил легат – Значит там, в храме Мира, это его картины, твоего отца?

– Отца моего отца. Их обоих звали Арканиями.

– Ему нет равных. Ничего подобного я не встречал. Где он учился своему мастерству?

– Нигде. Это дар. Дар на один раз.

– Что это значит?

– Картины в храме – это все что им написано.

– Он не захотел или не смог?

– Нет, просто он выполнил свою миссию.

Семениус недоверчиво посмотрел на простодушного молодого человека.

– Второй раз за день я слышу слова о миссии.

– Мы узнаем это с рождения. Нас так воспитывают. У каждого есть своя, главная миссия в жизни. Как только человек ее выполняет, он уже может уходить в другой мир. Это наша основа, закон жизни.

– Скажи, как же тогда было с твоим дедом?

– Он выполнил свою миссию. Его нет с нами, теперь он в другом мире.