Валерий Уколов - Равнина Единорога

Копер Вервий вздрогнул.

– Ваш Единорог, кто его видел? – вызывающе спросил Семениус.

Вервий невнятно помотал головой.

– Правильно! Никто. Вы сами и есть, дикие звери, вас самих от себя, от собственной глупости надо защищать. Если по вашему пророчеству, мне надлежит избавить вас от Единорога, то я действительно смогу выполнить такую миссию. Я запрещаю любые ритуалы!

Копер Вервий снова закачал головой.

– Этот обряд, этот ритуал…., его больше не существует. Арканий прекратил гибель людей.

– Единственный здравомыслящий человек!

– Он сам ничего не знал. В то время человек на ритуал избирался с помощью жребия. Но Арканий вызвался сам. Он был нашим копером, мы не хотели расставаться с ним. Арканий настоял, убедил нас. Он почувствовал, что должен сам сделать это. И на второй день ветра он с десятком овец встал на совершенно открытом участке в центре равнины в ожидании своей участи…

– А вы? Остальной народ?

– Стояли на крышах домов, кто-то на балконе дворца, всюду, откуда можно было видеть Аркания. За свои жизни никто не переживал, расстояние до города весьма велико и мы всегда успевали скрыться за каменными стенами.… Правда, в тот раз было немного иначе. Ветер пришел слишком быстро и с другой стороны гор. Мы не ожидали, поэтому пострадало несколько человек, прежде чем остальные успели спрятаться.

– А что с Арканием?

– Спустя время, ветер добрался и до него. Ветер замедлил скорость, двигался медленно, крадучись, как бы приглядываясь, оценивая приготовленную для него жертву…. Было плохо видно, в воздухе кружилось огромное количество пыли, камней и разного мусора и мы не видели, как он исчез. Когда ветер скрылся за горами, мы поспешили к месту, где стоял Арканий… Но там была лишь безжизненная пустота. Ни единого предмета, ничего живого, как будто, здесь никогда и не было цветущей некогда равнины.

Разговор прекратился. Копер Вервий с грустью вспоминал те давние события. Легата же потрясло в рассказе все от начала до конца. Ничего более невероятного, волнующего Семениусу не приходилось слышать. Вдруг, не скрывая подозрений, он спросил копера.

– Где-то ты ошибся, копер Вервий. Я ничего не помню в твоем рассказе о пророчестве Аркания, о его рисунках.

– Так было. Все так и было.… На следующий день тело Аркания нашли пастухи. На другом конце равнины. Он не умер. Жизнь еле теплилась в нем, но он остался жив. Ветер оставил ему жизнь. Тогда-то он нам впервые поведал о бесполезности наших жертв. Ветру не нужны ничьи жизни, ни животных, ни людей. Со слов Аркания, смысл нашего существования как раз и состоит в том, чтобы продолжать жить. С тех пор мы прекратили всякие ритуальные жертвы.

– Что вам еще сказал Арканий?

– Очень мало. Сказал главное. Ветер – неведомая сила, которой чуждо все человеческое. Он всегда будет разрушать созданное людьми и наши жертвы ничего не изменят. Ветер подобно дикому зверю рвет в клочья свою добычу. Бессмысленно завоевывать расположение зверя.

– Почему он назвал его Единорогом?

– Он похож на такого зверя, когда показывает свой рог. И еще по очень древней легенде. Единорог – таинственный зверь, истинная сущность которого до конца никому неизвестна.

– Неизвестна? А смерть вашего народа, а разрушения, какие он вам приносит, страх, отчаяние…?

– Да, но это лишь первая, очевидно заметная, сторона. Подумай, Семениус. Одна человеческая жизнь и еще десяток животных? Так ли это много, когда мы говорим о целом народе, о мироустройстве этого народа?

Что-то неуловимое ускользало из слов копера. Недосказанность раздражала Семениуса и он нетерпеливо спросил:

– Ты что-то не договариваешь.

– Время от времени к нам приходили чужестранцы и всегда с недобрыми намерениями. Прости, Семениус.… сейчас я говорю о диких племенах из-за северных гор.

– Варвары – уточнил Семениус.

– Они хуже Единорога. Они просто убивали нас, разрушали наш город, забирали наши урожаи, мы сами становились их добычей. Но их набеги закончились при первом появлении Единорога. Они исчезли также быстро, как и появились. Пока ветер каждый сезон приходит к нам, варвары не помышляют о завоеваниях наших земель. Некоторых он губил даже на пути к нам. Когда-то очень давно они пришли за своей платой. Это наш урожай, овцы и наши люди. Варвары должны были появиться как раз после сбора урожая. Единорог не пустил их даже на равнину. Так повторилось несколько раз и с тех пор варвары боятся здесь появляться. Возможно, они приняли Единорога за нашу таинственную силу, но как бы ни было, он очень силен. Это его земли. Поэтому я обеспокоен судьбой вашего префекта.

– Получается, этот ветер, этот ваш Единорог защищает вас, требуя взамен ту самую жертвенную плату.

– Так было до случая с Арканием. Сейчас ветер приходит и уходит. Жертвы случаются по неосторожности и самонадеянности. Наша жизнь ненадолго замирает, мы привыкли, а дальше все продолжается как прежде. Только в последние годы кое-что изменилось. Единорог стал приходить с огромными, под стать себе, молниями. С ними мы не знаем, как бороться, здесь мы бессильны.

Легат возбужденно перебирал в памяти услышанный рассказ.

– Хорошо – заговорил легат – Тогда как быть с тем воином-чужестранцем, которого Арканий нарисовал в храме. Для чего ему тогда убивать Единорога? Если верить картинам, Единорог должен пасть от руки воина. Кто тогда сможет вас защитить от варваров? Что вам про это сказал Арканий?

Копер Вервий перевел дух. Он делился сокровенным знанием своего народа, которое было трудно понять и еще труднее объяснить.

– Мы не знаем, как именно и отчего происходят события. У нас нет правильного решения, потому что мы не знаем кто он, этот Единорог, неведомый посланник неизвестной силы. Арканий что-то почувствовал. Он решил заглянуть во чрево Единорога и ему это удалось.

Семениус вопросительно посмотрел на копера Вервия, ожидая продолжения. Копер, понимая неверие Семениуса, подыскивал подходящие слова и интонацию, боясь, что легат оборвет разговор.

– Здесь и скрывается главная тайна. Арканий видел отдельные фрагменты. Он не смог буквально растолковать увиденное им пророчество. Озарение пришло к нему позже, когда ветер вернул его на землю. Все изменилось и вскоре появились картины в Храме. А еще Арканий сам изменился, ветер изменил его. Говорить он стал мало, а нам поведал только о ненужности жертв и о чужестранце. Про то, как ветер забрал его самого, как все произошло внутри, он никогда не рассказывал, лишь однажды обмолвился о страхе.…Впрочем, в тот момент, мне кажется, он осознал свою истинную миссию в этом мире. Он должен до конца узнать все об этом воине-чужестранце, о его связи с судьбой нашего народа.… В следующий сезон ветра на равнине стоял единственный человек. Арканий в одиночестве ждал прихода ветра. И в тот раз Арканий ушел навсегда, нам оставалось ждать чужестранца. С той самой поры минуло много лет.