Алекс Кан - По ту сторону заката

В кабинете ненадолго воцарилось полное молчание. Тишину нарушил начальник Управления, занимавшегося так называемой «разведкой с территории»:

– Сергей Николаевич, позвольте?

– Да, Иван Владимирович, – оживился директор.

– Я правильно понимаю, что в ближайшее время на Корейском полуострове нас ожидает активизация разведывательной деятельности стран-участниц, в том числе, и нашей собственной?

– Да, Иван Владимирович – всё верно. Среди стран-участниц переговорной «шестерки» мы с Китаем – наиболее информированные игроки. Но даже мы не можем быть уверены в достоверности и полноте имеющейся информации о том, чем располагают северяне в ядерной и ракетной областях. Сколько бы наш представитель из Управления по внешнему сотрудничеству ни мучил свою печень на встречах с северокорейской верхушкой (при этом присутствующие заулыбались, да и сам Директор произнес это не без иронии в голосе), северяне пускают нас не везде, мы имеем ограничение по допуску к этой информации. Даже наши доверительные связи в северокорейской верхушке, которые не дотягивают до уровня агентов при всех наших усилиях, никогда не сообщат нам исчерпывающей и достоверной информации по этой тематике. Поэтому нам придется задействовать методы оперативно-боевой работы, чтобы ликвидировать эти пробелы. Ориентируйте своих сотрудников в Дальневосточном регионе, и особенно в приграничной полосе, чтобы они уделяли особое внимание любой информации о Северной Корее на эту тему, тщательно проверяли всю поступающую информацию и незамедлительно докладывали в Центр.

– Понял, Сергей Николаевич, – ответил тот.

– Разрешите вопрос? – подал голос щуплый смуглый человек азиатской внешности. Невзрачный серый костюм из шерсти сидел на нем немного мешковато. Под пиджак был надет шерстяной же пуловер без рукавов, и в этом пуловере интуитивно читалась косность мышления представителя старой чекистской школы.

Пуловер под костюм почему-то часто начинали надевать сотрудники, чей возраст переваливал годов эдак за 40—45. И ведь не сказать, что в здании было холодно. В целом-то, в самих кабинетах и в длинных коридорах «Мерседеса» было достаточно тепло. Сквозняки гуляли только в переходах. Создавалось ощущение, что пуловер под костюмом означал не то, что сотрудник стал мерзнуть, а что он перешел на некий новый уровень самоидентификации – то ли статусной, то ли возрастной. То есть, еще прошлой зимой он бежал из корпуса в корпус по заснеженной дорожке в одном костюме, неся подмышкой папку с телеграммой для визы руководителя другого управления. И эта горячечная расхристанность кричала всем о том, что он здоровый, дурной и «вечно пьяный». При виде этих гарцующих по заснеженной дорожке парней вспоминался Эдуард Багрицкий: «Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадтский лед…»

И вот теперь он в свитере. Он уже степенный, вдумчивый и солидный. И это означает, что он ожидает от коллег соответствующего обхождения. Даже если он не выбился на руководящую должность.

Но надо признаться честно – пуловер под пиджаком смотрелся на редкость идиотски. Создавалось впечатление, будто человек одевает себя в некие защитные слои. Сначала он надевает костюм, что уже ставит его в определенные поведенческие рамки. Потом добавляет к нему такой вот пуловер. Словно рак-отшельник, забирается в очередную ракушку. Верно было сказано восточным философом: «Можно отложить дату своей смерти и всю жизнь прожить молодым, а можно наметить дату своей смерти – и всю жизнь прожить стариком». Казалось, что, надевая свитер, они ее намечали, эту дату. Некоторые старели, будучи относительно молодыми. Вот как сейчас. Полковника он получил уже в 42 года. На момент же происходящих событий ему было неполных 44 года, что для карьеры в разведке считалось весьма недурно.

– Да, пожалуйста, Евгений Батаевич, – с готовностью выслушать откликнулся Директор.

– Оперативно-боевая работа с задействованием спецназа в такой стране, как Северная Корея, будет крайне сложна, – сказал маленький человек, нервно разминая кисть правой руки. – Жесткий контрразведывательный режим, армия находится в постоянной боеготовности… Даже среди гражданского населения ведется настолько долгая и плотная пропагандистская работа, что простые граждане по бдительности могут соперничать с армейскими часовыми. Я с трудом представляю себе, как мы будем там работать с привлечением спецназа. Это будет «слон в посудной лавке». Конфликта не избежать. – продолжил он. – А как только мы спровоцируем хотя бы одно боестолкновение, отношения с северянами будут сильно испорчены на долгие годы. Мы можем в один миг потерять то доверие, что нарабатывалось десятилетиями дружбы.

– Разумеется, Евгений Батаевич, мы должны отдавать себе полный отчет в том, к чему может привести подобный инцидент. Но, увы – северяне сами не оставили нам выбора. Ситуация сложилась таким образом, что либо мы получим эти сведения и попытаемся удержать наших западных коллег от силового решения проблемы, либо КНДР однозначно окажется перед угрозой вооруженного вмешательства. Рано или поздно… Сейчас эта перспектива уже стала осязаемой. Мы все были бы рады, если бы у северокорейского руководства достало мудрости не провоцировать Запад своими ракетно-ядерными испытаниями. Или если бы они поддерживали с нами более полный и предметный информационный обмен, который позволил бы нам вывести их из-под удара. Но ведь во многом они сами виновны в сложившейся ситуации – закрылись у себя там, на полуострове, как школяры в кабинете химии, и хотят, чтобы все их оставили в покое… Но при этом периодически бросают из окна петарды и угрожают сжечь всю школу.

Присутствующие заулыбались такому сравнению.

– Но, Сергей Николаевич – тому есть вполне резонные объяснения, – парировал собеседник. – В период своей либерализации Россия оставила КНДР без поддержки, как экономической, так и политической. А то, что началось в Ираке три года назад, убедило бы любого независимого руководителя не прекращать разработки «оружия сдерживания» для гарантий своей безопасности. А ведь был период, когда Ким Ир Сен был готов отказаться от ядерной программы в обмен на международные гарантии и экономическую помощь. Но ведь США хотелось, чтобы они брали на себя всё новые и новые обязательства без ответных шагов в их адрес.

– Полностью согласен с Вами, Евгений Батаевич. – ответил Директор. – Но северокорейскому руководству всё же нужно было проявить больше гибкости и терпения в той сложной ситуации. Да, Россия сама была ослаблена. С тем Президентом и той политической элитой, которую он собрал вокруг себя, мы не смогли защитить даже Югославию. Но северяне вместо того, чтобы сблизиться с нами, решили вести самостоятельную игру. Что в результате? Всё равно нам приходилось подключаться, когда они оказывались в крайне неприятных ситуациях. Но только цена такой помощи была уже выше, чем если бы северяне не пытались демонстрировать из себя самостоятельную политическую силу. Мы в любом случае не «сдали» бы северян – у нас есть общая граница с КНДР, и США это понимают. Да и Брюссель не стал бы столь активно поддерживать США, как это было в Югославии.