Майкл Бранд - Сказания Древних

Тем временем Беатрис с трудом открыла глаза, разбуженная ласковыми солнечными лучами. Она перевернулась на спину и, не увидев рядом с собой Грегора, испуганно огляделась вокруг и в одно мгновение вспомнила все, что произошло с ней вчера вечером.

Тоска новой волной настигла девушку – и только понимание того, что её возлюбленный скоро вернется, удержало её от свежих слез, согревая душу. Нехотя поднявшись с кровати, она подошла к зеркалу, и, увидев свои растрёпанные волосы и уставшее лицо, резко отпрянула от него, быстро оделась и вылетела из комнаты.

Не сбавляя шаг, Беатрис пробежала по лестнице и спустилась в прихожую, собираясь искать свою тётушку в ее большом доме, но вдруг услышала добрый и мягкий голос Гертруды, доносившийся из кухни:

– Беатрис, ты уже проснулась? Садись завтракать!

Девушка медленно прошла туда и остановилась у порога, увидев Гертруду, одетую в чистенький белый фартук и ласково улыбающуюся ей. Потом взгляд Беатрис остановился на большом столе, на котором уже стояли свежеиспечённый порезанный хлеб и крынка молока.

– Ну чего же ты стоишь, Беатрис! Давай кушать, пока все свеженькое! – воскликнула Гертруда и, не дожидаясь своей племянницы, заняла место за столом.

Девушка последовала ее примеру и попыталась налить молоко себе в стакан – ее руки предательски тряслись, и она чуть не разлила все содержимое крынки мимо. Это не осталось незамеченным, и Гертруда решила поговорить с Беатрис, пользуясь удачным моментом.

– Беатрис, с тобой все хорошо?

– Да… Да, – неуверенно ответила девушка, пряча взгляд.

Гертруда слегка улыбнулась, понимая причину, по которой ее любимая племянница не хотела продолжать разговор, и потому она решила спросить прямо:

– Тоскуешь по Грегору?

Беатрис удивленно взглянула на свою тетю, застыв с куском хлеба у рта. Она не выдержала ее пристальный взгляд и опустила голову, пытаясь сдержать слезы, но чувства оказались сильнее:

– Очень сильно, – всхлипывая, прошептала она.

– Ты его любишь – я это вижу, – продолжила Гертруда, слегка прищурившись, – А он тебя?

– Да. Я в этом уверена, – не задумываясь ответила девушка, – Иначе я бы сейчас не сидела у тебя, тётя – и совсем нескоро бы тебя увидела…

Гертруда внимательно посмотрела на Беатрис.

– Но и последний вопрос… Прости меня, если я лезу не в свое дело – ведь ты уже взрослая, но я ведь желаю тебе только добра, ты это знаешь…

Беатрис покраснела, понимая свою тетушку без слов, и молча кивнула головой. Однако ожидаемых нотаций от Гертруды не последовало – она лишь спокойно взглянула на свою племянницу и, осторожно взяв её за руку, ласково заметила:

– Ты наверняка знала и хотела этого, верно? Я не стану тебя за это осуждать.

Девушка подняла на нее свои глаза, полные слез, и крепко обняла свою тетю, наконец позволив своим чувствам и эмоциям освободить ее уставшую душу. Она зарыдала, и Гертруда попыталась успокоить ее, поглаживая свою племянницу по спине.

– Как мне дальше быть, тетя!? – воскликнула она в перерыве между плачем, – Я так сильно по нему скучаю – и не могу ничего с собой поделать!

– Наберись терпения – он скоро вернется. И с ним все будет хорошо, слышишь? – спокойным тоном объясняла Гертруда, – А сейчас поешь – тебе нужно быть красивой и сильной, Беатрис.

Девушка нехотя села обратно за стол и начала завтракать. Но аппетит вернулся к ней, и она съела всю свою часть завтрака, и Гертруда, довольно улыбнувшись, ласково осмотрела свою повеселевшую племянницу и уверенным голосом произнесла.

– А теперь собирайся – пойдем прогуляемся… Свежий воздух пойдёт тебе на пользу…

Девушка послушно выполнила наказ своей тети, почти позабыв о своей тоске, и, дождавшись Гертруду, вскоре вышла на улицу, где провела свой день вместе со своей тетей, занимавшей её лёгкими и непринужденными разговорами.

До Рольфстауна оставалось всего пару часов езды, но уже почти стемнело, и потому Грегор и Каспар решили подождать завтрашнего утра и устроили привал у крупного озера, где наёмник предложил остановиться. Привязав поводья коней к ближайшему дереву, он отправился собирать ветки для костра, а чародей пошел охотиться на уток, уже представляя, как он будет с удовольствием есть их нежное мясо, слегка поджаренное на тлеющих угольках костра.

Но охота оказалась не самой легкой: когда Каспар попал молнией в одну утку из большой стаи, решившей отдохнуть на озере, то все оставшиеся птицы на озере резко взлетели, и он больше не смог больше ни в кого попасть, истратив ещё с десяток молний. А потом, с досадой провожая взглядом напуганную стаю уток, чародей понял, что его подбитая его молнией утка сейчас находится в центре озера, и он, недовольно ворча, с трудом взгромоздился на высокий камень у поверхности озера и громко произнес, направив руку в сторону своей добычи:

– Toirt!

Убитая утка подлетела с поверхности озера, словно снова почувствовала глоток жизни, и, направляемая магией, через несколько секунд оказалась в руках у Каспара. Довольный своей работой, он осторожно спрыгнул с камня и увидел Грегора, несущего целую охапку сухих веток в руках. Сбросив их на землю, наёмник пошел собирать маленькие камни, богато усеявших почти весь берег близ озера, и вскоре вернулся с десятком внушительных камней, скинув их рядом с валежником. Разломав большие ветки, он огородил будущий костер собранными камнями, а потом применил знак Лазрар.

Язычки пламени мгновенно подожгли некоторые ветки, и вскоре костер разгорелся, разрезая наступившую темноту, постепенно охватившую окрестности. Грегор облегченно выдохнул и увидел освежёванную утку, которую протягивал ему чародей с довольной улыбкой на его освещённом лёгким огнём лице.

– Что, в охотники заделался? – усмехнулся Грегор, принимая добычу Каспара.

– Надо же было хоть чем-то заняться, пока ты бегал за ветками, – хмыкнул чародей, – Сможешь ее пожарить или справимся магией?

– Ну уж нет, сами справимся…

Соорудив из оставшихся толстых веток некое подобие вертела, Грегор нанизал утку на очищенную от коры ветку и подвесил над костром – и вскоре утка, сдобренная приправами, уже приобрела лёгкую золотистую корочку с черными вкраплениями от угольков. Каспар, в течение почти всего похода отчаянно боровшийся с голодом, довольно улыбнулся, раззадоренный соблазнительным запахом мяса.

– Ну не томи, давай уже есть! – нетерпеливо воскликнул он, зачарованно следя за каждым движением своего друга, стелившего полотно чистой ткани, заменявшей в пути скатерть.

Наёмник усмехнулся и, проверив её готовность, аккуратно переложил утку поближе к проголодавшемуся чародею – он сразу накинулся на ещё неостывшую утку и, оторвав ей ножку, начал ее есть, немного причмокивая от удовольствия. Грегор с лёгкой улыбкой взглянул на своего друга, сел напротив него и, неторопливо приступил к ужину, занимаемый мыслями о Беатрис.