Майкл Бранд - Сказания Древних

Грегор горько улыбнулся и посмотрел на опустевший корабль королевы.

– Да… Вы легко его найдете: он молод, весь в крови и на его куртке вы обнаружите большие полосы от когтей. Если вы хотите поблагодарить нас по-настоящему, то похороните его с почестями. Он лично убил королеву и нескольких ее слуг.

В толпе послышались одобрительные возгласы, и главарь, усмехнувшись, красноречиво посмотрел на громилу, и тот понимающе кивнул, не произнеся ни слова.

– Ну, а мы пойдем, – продолжил Грегор, поднимаясь с бочки и помогая встать Каспару, – Вернёмся в наш город, потому что уже закончили со своими делами.

– Как вас звать хоть, парни? – спросил главарь.

– Я Грегор, наёмник из… – он остановился, задумавшись на несколько мгновений, и решительно добавил, – … Наёмник из Золдена. А это Каспар, чародей из Галерии.

Каспар попытался сделать реверанс, но едва удержался на ногах и был вовремя пойман своим другом. В толпе прокатился лёгкий смешок, который тут же исчез после одного неодобрительного взгляда главаря.

– Удачи вам на вашем пути, Грегор и Каспар, – благодарно произнёс он, – И да – теперь вам всегда будут рады в нашем родном городе.

Наёмник молча кивнул и, слегка улыбнувшись, попрощался с главарем. Видя печальное состояние своего друга, тяжело перебиравшего ногами по земле, Грегор взял его под руку и медленно направился в сторону городских ворот, отказавшись от навязчивой идеи открыть портал в Галерию и через несколько минут уже увидеть Беатрис. Им оставалось пройти всего несколько улиц, оставив город за своей спиной, но Каспар был уже не в силах продолжать путь. Посмотрев на наёмника стеклянными глазами, чародей слабым голосом попросил его:

– Пойдём в трактир, Грегор… Я не смогу сейчас поехать с тобой…

Грегор обеспокоенно оглядел своего утомленного друга и не раздумывая согласился. Теперь они направились обратно в трактир, переполненный празднующими мужчинами и женщинами, некоторые из которых уже были пьяны, а кто-то ещё крепко держался на ногах. И, едва они переступили порог трактира, как все сразу обратили на них внимание. Охмелевшие взоры, полные недоверия, прожгли наёмника и чародея насквозь, но стоило одному из празднующих узнать вошедших гостей и закричать об этом на весь трактир, как все сразу же успокоились. Под одобрительные возгласы Грегор и Каспар поднялись в свои комнаты, и чародей, удобно расположившись на своей кровати, сонным голосом пробурчал:

– Не буди. Проснусь сам.

Крепко обняв подушку, через мгновение он уснул, и наёмник, беглым взглядом осмотрев его комнату, вышел и осторожно закрыл за собой дверь. Недолго думая, он отправился к себе и прямо в одежде лег на кровать, но, вопреки своим ожиданиям, не смог заснуть – события, произошедшие сегодня, глубоко врезались ему в память, и наёмнику ничего не оставалось, как просто лежать на кровати и терпеливо ожидать пробуждения чародея.

Однако, впервые за долгое время, его мысли отражали его спокойствие и уверенность – он думал о своем будущем с Беатрис, встречи с которой он желал больше всего на свете, и слегка улыбался, вспоминая счастливые моменты, проведённые с ней.

И, когда он наконец вспомнил о своём друге, он посмотрел в единственное окно своей комнаты и крайне удивился – на улице был уже вечер, а на небе появилась красивая белая луна, озарившая город своим ненастоящим, но очень ярким светом.

Грегор усмехнулся и пошел искать Каспара, отчаянно борясь с нетерпением наконец покинуть ненавистный ему Рольфстаун через его портал. Но, зайдя в его комнату, он увидел крепко спящего чародея, мерно похрапывавшего в мягкой кровати, и, слегка улыбнувшись, Грегор лишь осторожно подвинул стул к окну, сел и начал рассматривать вечернее небо, думая о Беатрис.

Он давно хотел увидеть ее. Хотел быть с ней, не отходя от неё ни на шаг – теперь весь смысл его жизни был именно в ней. Ведь именно она стала для него той путеводной звездой, которую он искал все время, что себя помнил… И теперь ему ничего не оставалось, как просто ждать. Ведь скоро все должно было измениться в лучшую сторону…

В тот же день, поздним вечером Магистрат закончил свое очередное совещание, поставив точку в вопросе о строительстве храма в честь богини плодородия и женской красоты Фиос. Советники крайне устали от бесконечных споров, связанных с улучшением жизни в их родном городе и нередко касавшихся личности каждого, кто имел право голоса в этом соборе – и потому Сарем решил отвлечь себя и своих коллег от важных дел и затеял непринужденный разговор, который скоро коснулся скромной персоны Грегора и его компании.

– Признаться честно, я не думал, что они справятся с этим заданием, – с лёгкой улыбкой отметил он, – Уже начал бояться за них, когда отпустил чародея после той вечерней аудиенции…

Сарем окинул советников внимательным взглядом и продолжил, обращаясь ко всем, кто проявил интерес к его воспоминаниям:

– Однако они отлично сработались! Каспара я знаю довольно давно, и он не стал бы участвовать в том, что никак не могло удовлетворить его неутолимую жажду знаний. Но вот Грегор… Очень необъяснимый человек. До сих пор помню, как он принес сюда башку этой зверюги, – он нервно сглотнул, когда это воспоминание во всех красках всплыло в его памяти, – А как он о ней рассказывал, а? Словно знал о ней всё наизусть…

– И я все равно не поверил ни единому его слову, – резко возразил Рандольф и пристально взглянул на Сарема, полагая, что глава совета совсем не случайно начал разговор о наёмнике, – Такого лжеца и пройдоху ещё свет не видывал.

Все советники почти одновременно взглянули на него и слегка улыбнулись. Только у каждого из них улыбка была совершенно разной: Феаннаг и Лориан, эльфийские братья-близнецы, ставшие членами Магистрата, всегда презрительно оценивали любой поступок и слово Рандольфа, никогда не понимая вечно брюзжащего и недовольного старика, совершенно не следящего ни за собой, ни за своей речью. Однако вся людская часть Магистрата, кроме главы совета, относилась к нему с большим уважением, полагаясь на его старость и огромный опыт, что крайне ценилось в их совете. А Сарем всегда придерживался другого мнения – он всегда был снисходителен к старику, потерявшему единственного сына и, вследствие этого, свой разум, но совсем не желал прислушиваться к его мнению и подчиняться устаревшим правилам, которые Рандольф любил всячески навязывать всем своим коллегам. Поэтому он и продолжил спор, желая добиться истины и вывести своего советника на чистую воду.

– Он выполнил даже больше, чем его просили, Рандольф. И ты до сих пор не доверяешь ему? – с примирительной улыбкой парировал он.