Арти Бринк - Каждый верил в рай

– Вита Пулкрос? Рад знакомству, – из приличия начал я.

– Джон Каиндмен заявил, что я буду набираться опыта у его, как он выразился, «преемника», «образцового детектива». А что на деле? Алан Соден – человек, не раз посылавший капитана и его приказы. Детектив, который не отыскал убийцу семьи мэра. А я-то думала, почему он увиливает? – возмутилась она, резкими движениями сопровождая каждое слово. Ее взгляд в секунду менялся от обжигающего гневом до надменного. – Скажите, чему я смогу у вас научиться? Меня потом автоматом не отправят в запас?

– Все верно, ты не ошиблась. А теперь послушай, – подняв руку, грубо прервал я ее нескончаемые претензии, – ты не хочешь работать со мной? А я не хочу работать ни с кем. Особенно со столь бестактной особой, в хоть каком-то воспитании которой можно запросто усомниться. Судя по одежде, родителям хватало времени и денег на театры и вечера в высшем свете, но не на дочь. Может, они и за твое успешное образование заплатили?

Девушка явно хотела что-то добавить. И слова, опровергающие мои выводы, уже были готовы сорваться с ее приоткрытых губ. Но Вита передумала. Еще раз взглянув на меня, она опустила глаза. Тогда я развернулся к сдержанному, весьма учтивому трупу и добавил через плечо:

– Добро пожаловать, новичок.

«Отличное начало знакомства! Думаю, протянем вдвоем дня три, не больше. Если вообще не отошлю ее обратно в участок, – подумал я, подходя к мертвецу. – Посмотрим сейчас, как покажет себя в деле».

Как и в большинстве случаев, первым встретил отвратный запах оставленного преть на солнце трупа. Пробившись сквозь него, я напоролся на страх и отчаяние вытаращенных молочно-белых глаз. В них отпечатались последние мгновения в одиночестве с убийцей – не проглядывалось ни единой капли принятия смерти. Я наклонился и увидел иссохшую глотку, застывшую в попытке еще раз втянуть воздух. Растопыренные, серые от пыли пальцы просили у занятого Бога милости.

Новичок приблизилась и остановилась в нескольких шагах позади меня. Но краем глаза я заметил, как она украдкой изворачивалась, чтобы взглянуть на труп, при этом беспрерывно накручивая перекинутый через плечо хвост.

– Что скажешь? – подняв одноразовые перчатки, тихо обратился я.

Тогда она сделала пару шагов вперед, выхватила перчатки, раздув, натянула их и опустилась рядом с покойником. От близости эпицентра вони Вита тут же сжала губы, сморщила окропленный несколькими веснушками нос. «Привыкнет, если хоть на что-то способна». Но ужаса, признаков тошноты и тем более намека на обморок я не находил. Медленно кружа в лишенном надежд, вялом мушином оркестре, я наблюдал и ждал ответа.

Как и полагалось, сначала девушка окинула взглядом место нахождения трупа: в узком закоулке бок о бок с помойной глыбой располагался запасной выход одного из домов. По двери стекали застывшие ручьи клея, которого не жалели, чтобы налепить пеструю листовку со столь приевшимся изображением государственного флага, отшлифованного лозунга и нынешнего мэра. Затем ее напряженный взгляд досконально прошелся с обритой головы до изношенных кроссовок парня. Ему я мог дать никак не больше двадцати пяти.

– Судя по оставленным на пыли следам, убийца пришел с улицы, – неторопливо озвучивала девушка свои мысли, сопровождая взглядом петляющую тропу, – и здесь дожидался жертву. Расхаживая вокруг, он скурил вон те сигареты, – указала она на четыре истлевшие до основания, растоптанные около расколотого мусорного бака бычки.

– Допустим, – кратко расценил я, продолжая смотреть сквозь развешанное меж домов белье на выцветавшее небо.

– Жертва по своей воле зашла в переулок, причем так же с улицы. Думаю, договорились встретиться. Хотя в этих домах они явно не живут.

– Уверена?

– Иначе покойный воспользовался бы запасным выходом: за той дверью лестница, которая ведет вдоль балконов ко всем этажам. К тому же, вторая пара следов так же тянется с улицы, можно отличить подошвы.

Не дождавшись ответа, она нервно откашлялась и продолжила:

– Первый удар был с близкого расстояния.

Отбросив полу ветровки и измазав в загустевшей крови пальцы, новичок приподняла почти полностью пропитанную, облепившую сухощавое тело футболку, которая когда-то была серой. Меж выступающих ребер разрывалась почерневшая дуга, где уже без сомнений были отложены тысячи продолговатых яиц. Изучив рану, девушка заключила:

– Глубокая овальная рана левой грудной полости с одним более рваным уголком. Полагаю, использовали нож с односторонним лезвием. И судя по поднимающемуся каналу, удар нанесли снизу вверх. Именно тогда появились те пятна крови, – она указала на багровые брызги позади нее, разлетевшиеся по асфальту, точно ком снега, сорвавшийся с высокой ветки. Увлеченная реконструкцией убийства, девушка ускорила речь: – Думаю, хотели убить с самого начала, но сердце не задели – пронзили легкое, о чем говорит кровь у рта. Теперь посмотрите на шлейф, – новичок азартно скользнула взглядом от серо-бардового пятна до потертых штрихов, тянущихся за покойным, – получив удар, он упал и в состоянии шока стал отползать, откашливаясь кровью. Инстинктивно зажимал рану, от чего вся левая ладонь в крови. Но убийца нагнал, навис над жертвой и… – она остановила рассказ и, точно представляя в своей руке нож, вгляделась в шею убитого, а секундой позже резко провела по воздуху рукой, – …перерезал горло. Осталась эта резаная рана с одинаковой глубиной по сторонам.

– Интересно, – протянул я.

– Кхм, кровь хлестнула вправо – правша. Она даже на стене. После, вытерев нож о джинсы убитого, преступник ушел.

– А по времени что-нибудь скажешь?

Новичок приложила тыльную сторону ладони к кистям, к лицу мужчины, затем надавила на грудную клетку и, засмотревшись в распахнутые холодные глаза, начала считать про себя. Примерно через минуту девушка закончила подсчет и объявила:

– Кисти и лицо уже околели, но туловище еще теплое. А трупные пятна восстановили окрас за сорок шесть секунд, и помутнение роговиц явно выражено – получается, смерть наступила часов пять-восемь назад. Средь бела дня.

Она поднялась, сделала пару шагов назад, вновь завила прядь и, торжествующе улыбаясь, ожидала моего заключения.

– С чего ты решила, что жильцы ни за что не заходят в проулок своего дома? Посмотри на эту свалку. А вдруг они не пользуются запасной дверью, потому что она заперта? Наши фигуранты могут проживать здесь. Торопишься.

Повисла молчание. Новичок неподвижно стояла, пытаясь сохранить безразличный вид. И я бы поверил, если бы она не опустила запылавшее лицо и не сжала губы, которые выдали ее самобичевание.

– Слишком быстро отметаешь варианты.