Владимир Буров - Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы

– Она и так приходит, – но вот трахал ли хоть раз – сомневаюсь, а без Этого:

– Ну, какая это жизнь, если она, – бес:

– Полая.

– Бат Вэй.

– Ась?

– Мы уже пришли.

– Спасибо, что напомнили, дорогая, – э-э – но не мартышка точно.

– Ерундистика, переведенная языком советской пропаганды.

Хемингуэй смог достойно отразить все эти попытки.

Ибо:

– Мне вы не помешаете и не поможете, так как и сами не умрете, – ибо:

– Вы уже давно мертвые.

Да, друзья мои, мы ведем этот неравный бой с покойниками.

Ибо, да, а что толку, если мы увидим истину, и начнем боятся, – нет!

– Почему?

– Нам не поможет программа защиты свидетелей.

– Гордость?

– Нет, сэр, больше похоже на глупость, – а ее.

– Да, дезинтегрировать намного труднее.

Как вот один мешал Брюсу Виллису настроить пулемет для оригинальной попытки убийства президента, – чтобы умер от безысходности после смертельного покушения на жену.

И знаете, почему так происходит? Не вся информация обо мне находится у меня.

Поэтому:

– Долго думать бессмысленно?

– Не совсем, ибо и они спят иногда.

– Неужели спят?!

– Нет, дремлют.

***

Я сказал Сергею Владимировичу, что мы – скорее всего – не тот эксперимент ставим.

– Другого нет, – ответил его напарник по этой лаборатории, но занимающийся другим, – своим делом.

В курсе этого эксперимента были все.

– Определять надо не имеющиеся компоненты реакции, как они превращаются в новые, – а.

– А?

И я ужаснулся, что сам тут же забыл – не могу вспомнить – что, конкретно, хотел сказать.

И только ответил на молчаливый вопрос Сергея Владимировича:

– Значит, я только что был прав.

***

Увидел – как Анискин Фантомаса – пейзаж вопиет ужасом. Что ни за хочу – не то, то не получается:

– Сам не могу научиться, чтобы заставить себя смотреть!

Предложили – в перебой всему остальному происшествию:

– Пой-играй пока третью роль Эстэлина Завоевателя!

– Так громко почему? – только и очухался спросить. И с другой стороны, – тоже:

– Не хачу.

– Никаких нэ хачу здесь, как верительные грамоты не принимают.

И решил уточнить:

– Я буду За-место иво, кукарекать, как Черчилль, – что ли?

– Без, – что ли, – поторопитесь.

– В футбол мне тогда играть не надо, – без, – что ли?

– Да ты что!

– А что, только в преферанс в Гремлине кукуют?

– Вопросов у тебя вообще не должно быть – посмотрел, – почти, но всё равно мимо глаза:

– Делай всё, что душе угодно, – а:

– А?

– Не подойдешь.

– Расстреляют?

– Поедешь на Марс только с двумя прохиндиадами.

– Не больше?

– Не меньше.

И понял, хотят обвинить в двоеженстве.

Оказалось, нет, мяукнули, так как обвинили, нет, не в двоеженстве, а в:

– Сокрытии своего!

– Гражданства?

– Более того, мэм, граф-ского титул-ища.

– Такой огромный?!

– От Рюрика.

– Теоретически?

– Да, практически, он сам и есть.

– Еть?

– Простите? А! Без ограничений срока давности.

– Какие мои обязанности? – обознался, – пока не успел войти в должность?

– Так гуляй.

– Рванина? – вы поимели меня в виду.

– Не от рубля и выше, а вообще.

– Что это значит?

– Без прецедент-офф.

– Открытый счет в любом кабаке Москвы, – решил себе именно об этом еще раз напомнить.

Проверил – денег не взяли в первом же кабаке. Оказалось, просто потому, что официант был новый, но несмотря на это – далеко уже не чрезвычайное обстоятельство – голубой, – догадаться я:

– Не мог, – несмотря на то, что земли еще в Гремлине не выделили, что гулял свободно, но в то же время, никому не мешая заниматься государственными делами.

Наконец, когда номера телефонов:

– Полезли через верх карманов, хотя и одного – ближе к сердцу – понял:

– Надо сходить на работу, – узнать:

– Друга я никогда не забуду, если с ним повстречался в Мос-Кау.

Но кто мой друг, если не только я сам? – не только вопрос, но и ответ – оба:

– Риторические.

И да:

– Я никогда не трачу больше, чем у меня есть.

– Сколько у вас сейчас?

– Не больше, чем надо.

Чтобы пройти на территорию Гремлина инкогнито устроился работать на микроавтобус, карачащий туда туристов, – но:

– Что смотреть? – пока так и не удалось понять.

Попробовал измерить – пока кого его ждал – можно ли:

– Хотел вообще залезть в царь Пушку, – ибо так и неясно до конца, что из них пишется больше, а что не так важно.

– Царь? – вряд ли.

Не исключено, что только для маскировки.

Уже хотел уйти, прикинувшись испуганным, как одна нога провалилась, а другая пожаловалась:

– Я так долго не продержусь!

Послушавшись первую – провалился еще дальше. И, пожалуй, что однозначно:

– Вниз.

Пока разворачивал походный лагерь пришел пакет о назначении меня, – прошу прощенья, я почти ничего не понял, ибо уже и говорить правду – скорее всего – полностью не только нельзя:

– Невозможно априори:

– Я должен, нет, наоборот, ничего не буду, но за это должен покинуть Ра-Ши, как купленный заранее американцами:

– Перебез-чик.

Что-то не то, но – загадаю, так как уверен – если опять приснится, что президентом:

– Заранее откажусь.

– Неужели до сих пор не веришь?

Американцы – уверен – пропустят меня, – но:

– Вот именно через все возможные у них проверки, – а:

– С другой стороны, – должны знать точно, кого к ним засылают уже заведомыми шпионами.

И заявил:

– Да, я поезду в Америку, но только не на самолете и не на корабле.

– Поездом?

– Да.

– А знаешь ли ты, хрен моржовый, что:

– Да, сэр?

– Прошу прощенья, я забыл, что хотел назло вам придумать.

И действительно, сел, потер лоб, чтобы удостовериться, что не забыл ничего, но ночью вышел на палубу, – и:

– Тоже испугался? – подкралась ко мне незаметно одна прохиндиада.

– Ты хотела меня напугать и тебе это удалось, – ответил. Ибо.

– Ибо? – она.

– Иди, я тебя боюсь.

– Этого не может быть, так как не может быть никогда.

– Почему?

– Я в маске.

– Незаметно.

– Попробуй снять.

– Зачем? – если предположить, что лучше ты всё равно не будешь.

Хотела дать мне пощечину, но я ее просветил:

– Я тебя боюсь, поэтому отойди.

– Я думала – ты думаешь – все тебя боятся.

– А, так ты эта, как ие?

– Да, но, пока ты на самом деле не догадаешься – не скажу.

– Хорошо, будем жить, как индейцы Майя. И значит, ты!

– Не скажу.

– Вот именно – Не Скажу.

Если брать это через русский бутерброд:

– Ин-Ка. – Не сказка.

Ибо в Сказке всё правда, а ты думаешь, что только выдумка, чтобы не было ни на что не похоже.

– А так?

– Всё сходится, – и тут же сбросил ее за борт, после чего корабль пошел ко дну.

– Небось, небось, – продолжил свою речь, как подручный Емельяна Пугачева, хотя и думаю, что только мало-мало учусь.