Наталья Вьюга - Корректор

Добравшись до дома, он с удовольствием скинул с себя промокшую насквозь от пота спортивную одежду и отправился в душ. Закрыв глаза и наслаждаясь струями горячей воды, почувствовал, как распахнулась дверь в ванную – пришел кот. Он терпеть не мог закрытые двери и открывал их настежь одним только ударом своих огромных лап. Балу абсолютно не страдал от одиночества, но когда его человек был дома, кот дарил ему себя, устраиваясь в непосредственной близости от хозяина. Он ловил на себе его восхищенные взгляды и лениво водил ушами, когда тот начинал что-то рассказывать или читать, повторяя время от времени: «Представляешь, Балу?»

***

«Мизансцена выглядела пугающе: темный лес с непокрытыми листвой стволами деревьев, судя по всему, ранняя весна или даже зима. Синюшный цвет пейзажа лишь кое-где разбавляет грязная зелень мха. Нет ни звука – ветер не колышет ветками деревьев, птицы не проявляют себя. Жуткая тишина вокруг.

Голое, уже посиневшее тело полусидело, полулежало возле поваленного трухлявого ствола. Стало ясно, что вся кровь из тела вышла через глубокие порезы артерий на руках и шее. Но крови по близости не обнаружили. Значит, убивали ее не здесь. Лицо жертвы зачем-то покрыли тональным кремом, от чего оно стало устрашающе неестественного оттенка почти черного цвета. Когда судебный медик пытался открыть глаза жертвы, густо покрытые темно-синими тенями для век, он непроизвольно шарахнулся назад, оступился и упал, опрокинув свой рабочий кейс и упиревшись прямо в ноги убитой. Глаз не было. Вместо них внутри было что-то круглое и довольно большое по объему. Вдруг это что-то, лишенное сдерживаемого века, выскользнуло из правого глаза и, ударившись о грудь женщины, упало рядом с ним. Он поднял его – это был обыкновенный стеклянный шарик, которым многие играли в детстве, используя как маленькую лупу, чтобы рассмотреть жука, или попробовать с его помощью раздобыть огонь в своих детских походах на край света, расположенный на ближайшем пустыре.

Чудом не обломившаяся, пересохшая ветка сантиметров семь шириной держала ее голову с длинными спутанными темными волосами, не давая ей накрениться влево или вправо. Впрочем, дело было не в ширине ветки – когда все уже было зафиксировано и запротоколировано, полицейские хотели уложить тело на носилки, но подхватив его с обеих сторон, потянули за собой и ветку. Она прогнулась незначительно и тут же обломилась, продолжая держаться вертикально тщательно опутанная, словно лианой, склоченными волосами жертвы. Помаявшись несколько минут, пытаясь освободить волосы, приняли решение перевозить тело вместе с огромной веткой. Естественно, что в мешке для транспортировки тела места для нее не нашлось. Пришлось не до конца застегнуть молнию, а ветку уложить прямо на мешок поверх лица жертвы. Нести так тело до машины, а это метров сто, было неудобно, приходилось то и дело перешагивать через валежник. Сначала ветку осторожно возвращали обратно, но в какой-то момент она опять соскальзывала вниз.

Так она и запечатлелась в моей памяти – парящая между телом и землей».

Редактор издательства «STERN COMPANY» Рико Новицки остолбенело смотрел на только что распечатанный и прочитанный текст. Он не был готов к таким творениям своего автора. Научно-популярная литература и околонаучная тематика, но не триллер же. Впрочем, чем страшнее, тем выше читательский интерес. Может, имеет смысл попробовать.

Но мысль, над которой стоило бы подумать, мгновенно улетучилась, когда в комнату вбежала пятилетняя внучка Белла, ребенок светлый и непоседливый, требующий безоговорочного подчинения и участия в своих играх, на которые была большой выдумщицей. «Дедушка, нам надо срочно создать серию, иначе бабушка даже не будет рассматривать мои рисунки», – Белла взяла его за руку. «Не верю, чтобы она так сказала», – усомнился он. «Не мне, а по телефону. Так и сказала: если не будет серии, даже не буду рассматривать», – пересказывала Белла, то, что слышала. Конечно, же речь шла о рецензии, его жена была галеристкой, и к ней обращались за рецензиями молодые художники.

Господину Новицки ничего не оставалось делать, как отложить листок с текстом на стол, решив подумать об этом на свежую голову, и заняться подготовкой серии рисунков, ублажая двух самых любимых женщин на свете…

Звонок Бенджамина Райса застал редактора уже утром за рабочим столом. Ему приходилось прочитывать тысячи страниц, чтобы выудить более-менее стоящий текст, который можно продать. В идеале, конечно, разглядеть в нем что-то эдакое, чего и сам автор не заметил или не осознал, насколько дорого может стоить его идея. Но такие жемчужины встречаются крайне редко. Вчерашний текст от «повелителя снов», как он его называл, шокировал – это абсолютно не его тема, стиль, жанр.

Его автор когда-то был неплохим нейрохирургом, потом, после смерти жены, запойным алкоголиком, потерявшим и работу, и себя, но он сумел, однако, взять себя в руки и заняться тем, что, по его мнению, было безумно интересно околонаучной аудитории, – осознанными сновидениями, теме, в которой переплетены нейрохирургия, биология, психоанализ, физиология, химия, эзотерика. Медицинское образование позволяло ему грамотно и доходчиво объяснять различные методы в работе с подсознанием, и однажды он решился опубликовать первые десять своих докладов. Книгой в обычном смысле слова этот сборник назвать было нельзя, но тираж разлетелся быстро, а сотрудничество с издателем Рико Новицки переросло хотя и не в приятельство, но крепкое знакомство. Надо отдать ему должное, писал он неплохо, его часто приглашали на всякие околонаучные симпозиумы или виртуальные лекции. Да и мистика как жанр всегда пользовался спросом. Он продавал их сборником уже опробованных на различных интернет-аудиториях лекций.

– Как ты находишь мою новую идею? – как всегда без приветствия начал Бенджамин.

– Ну, честно говоря, это совершенно отлично от того, что ты писал раньше, – осторожно начал Рико.

– Да-да, я знаю, что затея еще сырая. Это всего лишь гипотеза. Но если только взять идею, что осознанной реальность бывает не только в нашем мире, но и в тех, что создает для нас наш мозг, открывая нам их через сны, то тогда утверждение, что смерти не существует, уже не выглядит так неприемлемо. У смерти есть свои атрибуты и ритуалы, это логическое завершение жизни. Но это только у нас, в нашем мире… Ты вообще понимаешь, о чем я?

Рико скорчился от всплывшей в тексте картины убийства:

– Но причем здесь убийство?

– Убийство или не убийство – это не играет вообще никакой роли. Это абсолютно неважно, какой была смерть, насильственной, от болезни или от старости, – нетерпеливо ответил Бенджамин. – Важна не смерть как таковая, а то с какими внешними атрибутами мы ее сопровождаем. Это для нас смерть неизбежна, но там, где ее не существует, важны только ритуалы, которые ее заменяют. Вот в этом, пожалуй, и есть соприкосновение наших миров – ритуалы. Да, над этим стоит подумать, – на последнем предложении он сник, ушел в себя, и уже почти полностью отключившись от разговора, спросил вдруг, – Ну что скажешь, возьмёшь тему?