Александр Карповецкий - Участковый. Ментовские байки. Повести и рассказы. Книга первая

Мой наставник дядь Юра больше месяца готовился уйти в очередной отпуск. Наш прямой и непосредственный начальник майор Божков по той или иной причине не подписывал офицеру рапорт. На словах же свой отказ замначальника мотивировал следующим образом:

– Отпустить вас, дядь Юра, не могу – в связи со сложной оперативной обстановкой в целом по городу и, в частности, по нашему микрорайону Орехово-Борисово.

Ещё трижды в течение месяца старший участковый подходил к заместителю начальника по поводу отпуска. И каждый раз Божков отказывал дядь Юре, говоря: «Уйдёшь попозже». Или: «Отпущу в отпуск недельки через две-три». Наконец, майор, в моём присутствии определенно заверил наставника:

– Отработай, дядь Юра, до конца эту рабочую неделю, а с понедельника, так уж и быть, уходи. И ещё… ты закроешь и сдашь лично мне все материалы и переписку. Давай рапорт, подпишу.

Виза на рапорте дядь Юрой была получена, и довольный собой капитан в тот же день отвёз бумагу в отдел кадров – оформить официальный отпуск.

В пятницу, после обеда, наставник появляется в опорном пункте с увесистым бумажным пакетом. На лице у старшего участкового приятная улыбочка, в губах – болгарская ароматизированная сигарета. Дядь Юра проходит к своему рабочему столу и водружает на него пакет.

– Кончай работу, мужики! Я с понедельника в отпуске!

Мне и Артамонову не нужно объяснять дважды, что означает эта простая фраза.

У меня горят сроки трёх отказных материалов. Я сижу за печатной машинкой «Оптима», и уже мастерски, не хуже секретарши-машинистки, строчу одно за другим постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Мне некогда даже покурить и перекинуться добрым словом, а ведь именно он, дядь Юра, обучил меня в кратчайший срок стажировки, как правильно выносить постановление об отказе в возбуждении уголовных дел; научил правильно работать с заявлениями граждан. Быстро и эффективно он обучил пришедшего на участок без специального юридического образования человека всему, что умел сам. Без его доброй помощи мне было бы сложно постичь, уже не плохо познанную мной, в жилсекторе, науку и практику жизни.

Капитан Артамонов тоже зря время не теряет. Подшивает материалы уголовного дела посредством шила, цыганской иглы и грубых ниток. Каждый из нас занят неотложным и важным «бумажным делом». Да, с нашей точки зрения, дела наши и важные, и неотложные.

Неожиданно, дядь Юра со всей силы ударяет по столу своей потёртой чёрной папкой. Кожаная и плоская она опустилась на полированный стол с таким эффектом, что мы с Артамоновым вскакиваем с рабочих мест.

– Подействовало?! Я говорю: у меня с понедельника отпуск! А они ноль внимания! Совы-истуканы! А-ну, подать немедленно стаканы!

Мы закругляемся и быстро прячем бумаги в сейфы. Наставник открывает свой напольный сейф и тоже суёт в его тёмное нутро папку, протертую в нескольких местах до дыр.

– К чертям собачим! Отпуск – святое! Как завещают нам милицейские традиции, не отметить его – грех для участкового человека!

– Для участкового человека? Это что-то новенькое, – говорит Артамонов.

– А как вы думали?! Вот уеду сейчас к родителям в Феодосию и брошу курить. На месяц!

– И будешь там феодосийским человеком?

– Не знаю. Вон историк наш должен знать.

С этими словами дядь Юра закрывает опорный пункт, я – задёргиваю на окнах плотные шторы, Артамонов начинает доставать содержимое большущего бумажного пакета. Неотложными и важными делами в ту рабочую пятницу мы с Артамоновым уже не занимались. Проводили нашего старшого в очередной отпуск, как нам было завещано милицейскими традициями…

Утром в понедельник захожу в канцелярию получить почту за себя и за наставника. Татьяна Алексеевна, секретарь-делопроизводитель, сделала подборку почты, сложила все бумаги в толстую амбарную книгу, положила её на барьер – высокую деревянную стойку, отделяющую посетителей от прохода в её помещение. Складываю корреспонденцию в папку, а напротив своей фамилии в книге проставляю число и расписываюсь.

– В книге расписались, товарищ Полищук?

– Расписался, Татьяна Алексеевна.

– А за товарища дядь Юру?

– Извините, за дядь Юру не расписался.

– Так распишитесь. В тех строчках, где написана его фамилия, поставьте свою подпись, – говорит вольнонаёмная пожилая сотрудница канцелярии.

По слухам, вскоре она собирается на пенсию. С начала шестидесятых годов работает вместе с Жуковским. Странно, и она называет моего наставника, который намного младше её, дядей Юрой. Чудеса!

В толстенной амбарной книге нахожу строку, где секретарь написала фамилию получателя служебной бумаги.

Читаю: «Дядюра». «Вот так рикошет!.. Пошёл по ложному пути!» Расписываюсь в первой верхней строке. Потом во второй, затем в третьей и четвёртой… Всюду напротив фамилии «Дядюра» проставляю свою размашистую подпись.

Затем стою, не веря своим глазам и рукам. Озабоченное выражение моего лица, кажется, встревожило опытного секретаря канцелярии. Она спрашивает меня:

– Что-то не так?.. Не там расписались?.. Товарищ Полищук?

– Всё в порядке, Татьяна Алексеевна…

Но женщина решила проверить меня: взяв книгу входящей корреспонденции, пробежалась по ней глазами.

– Всё правильно. Расписались за себя и за старшего участкового. Юрий Иванович в отпуске, поэтому все его бумаги начальник будет расписывать вам и Артамонову.

В это время в канцелярию заходит начальник милиции Жуковский. Он здоровается с нами и открывает ключом свой рабочий кабинет.

– Полищук, зайдите на пару слов, – повернувшись ко мне, как будто миролюбиво произносит он. Хотя, кто его знает? Одно просроченное заявление у меня в папке болталось. Заявитель находился в отпуске. Не опросив его, я не могу принять по заявлению окончательное решение.

Захожу вслед за шефом в кабинет. Виктор Иванович, снимая шерстяной милицейский плащ, без всяких преамбул и вступлений ошарашивает меня неожиданной новостью:

– Мне вчера звонил полковник Кравченко. Найдите время, съездите к нему в управление. Он приготовил вам приятный сюрприз. Просил меня не говорить об этом, но как умолчать, когда вы, как нарочно, встали дудочкой. Но мне приятно. Наблюдая ваше служебное рвение, я лично просил его ускорить для вашей семьи получение комнаты в общежитии, это по улице Мусы Джалиля, вы знаете.

– Так точно, товарищ майор! – рапортую начальнику вне себя от радости. – Да это ж от работы в десяти минутах ходьбы! – Стоя в кабинете руководителя, то ли глупо, то ли умно, улыбаюсь. Взглянув на меня, Виктор Иванович идёт к своему рабочему месту за столом, чуточку улыбается.

– Пока вот так, не обессудьте!.. Поезжайте в управление, я сейчас позвоню Николаю Трофимовичу.