Александр Карповецкий - Участковый. Ментовские байки. Повести и рассказы. Книга первая

Год как я награждён именными часами, так руководство Главка оценило меня на поприще борьбы с пьянством и алкоголизмом. Десять алкоголиков и одну алкоголичку лично в течение одного календарного года я направил в лечебно-трудовой профилакторий по решению народного суда. Мой внештатный сотрудник знал историю моих наградных и каждый раз, встречаясь со мной, обязательно интересовался временем.

– Смотри!

Мы останавливаемся, выставляю левую руку вперед, Геннадий может и посмотреть на них, и прикоснуться к ним, а также и прочитать надпись прямо на циферблате: «От руководства Главного Управления внутренних дел Мосгорисполкома». Общественник, поддерживая кисть моей руки, не первый раз читает вслух надпись, а затем философски изрекает:

– Ну, что ж… уже девять ноль пять, и более часа мы потратили на пьяницу Барановского. Если бы просто вызвали наряд, милиционеры бы сами с ним разобрались.

Я помалкиваю.

Сидоров отпускает мою руку и продолжает:

– К одиннадцати приедет телевидение. Что будет, если до этого мы не успеем конфисковать самогонный аппарат? Нет, допустим, что конфисковать аппарат мы успеем. На соблюдение всех формальностей, как опрос соседей, изъятие самогона и вызова «воронка» уйдёт полтора часа. Получается, времени у нас в обрез! Телевизионщики станут ждать? Как бы ни так!

Сидоров смотрит на меня, я для него большой авторитет – как, никак «министр» участка с тридцатью тысячами человеками населения! И обладаю, по его разумению, неограниченными властными полномочиями над народом. Могу остановить человека, и, сделав ему внушение, и составить протокол, и наложить штраф, и возбудить уголовное дело, и доставить виновного в суд – на самую скамью подсудимых. У внештатного сотрудника таких полномочий не было, нет и быть не может, и он, если мечтает об этом, тогда плохо спит по ночам. Ему может сниться, что он милиционер и ведёт беспощадную войну с алкашами, тунеядцами и судимыми, постоянно предавая виновных справедливому народному суду…

– Обождут, ничего с ними не случится… Им тоже требуется свое время… Пока выберут место для съёмок, пока развернут свои машины с осветительными приборами…

– А где определят площадку для съёмок, как думаешь?.. А кто им покажет место?.. А жаль, если не успею переодеться в костюм, и тогда меня заснимут в робе.

– Позвонил, что ли, в Чувашию?

– В том-то и дело! Ждут!

Напоминаю, что организатор мероприятия сам начальник милиции, не подведёт:

– Сапожкин и Шестаков уже в конторе. Они и встретят телевизионщиков, не сомневайся. И к месту съёмок проведут, и опорный покажут, – разъясняю диспозицию помощнику. – А теперь вернёмся к нашим баранам… мы уже на подходе к твоей «точке». Давай-ка ещё раз по кругу: «точка» надежная?..

– Обижаешь! Вчера, как разошлись, подежурил за столиком, где подъездники забивают «козла», и трое, один за другим, без проблем купили у Сивухиных самогону. Один из них – местный, из тридцать третьего дома, подходил и предлагал выпить. Считаю, никаких неожиданностей не предвидится.

Снимаю болтающуюся на плече рацию, отключаю её и прячу под пиджак. Выйти на связь с дежурным, запросить помощь не составит и минуты.

Не доходя до двенадцатиэтажки, расходимся в разные стороны. Сидоров сворачивает налево, я иду направо. Ему по времени к алкоподъезду чуть ближе, мне же не к спеху; в лифт Геннадий должен войти первым и подняться на девятый этаж, и лишь после этого я тоже вызываю лифт и поднимаюсь к самогонщикам. Итак, подождать за углом, у кабины лифта, как только щёлкнет дверной замок, немедля вверх и вломиться в квартиру. Тут Геннадий на подмоге, удерживает открытой входную дверь, а далее всё по отработанной классической схеме. Представиться хозяевам: мол, старший участковый инспектор… и посуровей так фамилию – Полищук, мол, с ним шутки плохи! Всем стоять, где стоят! И предъявить свое незаменимое оружие – красное милицейское удостоверение!.. Вот такая ошеломляющая процедура вторжения на неприкосновенную частную территорию – в квартиру жильца. Потом останется малое: достать рацию, выйти на связь с дежурным Минаевым – назвать адрес с запросом помощи. Даже самый отъявленный самогонщик не станет бросаться на участкового, чтобы гнать взашей представителя власти. Не пустить в квартиру он может, а выгнать вон – кишка тонка. Главное для меня, мента, попасть в квартиру законным способом, не взламывая дверей! Кой-какой положительный опыт по ликвидации самогонных точек у мента Полищука за пять лет накопился!

К примеру, о самом простом способе войти в квартиру в вечернее время, знает каждый милиционер. Надо всего-то отключить хозяевам свет, щёлкнув в электрощитке тумблером. И стать сбоку от дверного глазка или возле лифта…

За Сидоровым закрылась дверь подъезда. Надо подтянуться и мне. Ускоряю шаг, внимательно осматривая всё и всех попадающих в поле зрения вокруг. Вроде, всё чисто. В большом девятиподъездном доме изредка хлопают входные двери, выпуская во двор на прогулку сонных собачников с младшими братьями на поводках. Суббота, день выходной. После трудовой недели народ только-только просыпается.

Кабина лифта остановилась на девятом этаже. Пора и мне туда. Вызываю лифт вниз. И пока он спускается на первый этаж, ещё раз, мысленно прокручиваю ситуацию. У меня всего несколько секунд. Как только щёлкнет замок открывающейся входной двери, молниеносно заваливаюсь в квартиру, как солдат в траншею врага. Однажды, очень матёрый самогонщик все-таки закрыл дверь перед моим носом, но защёлка замка ещё не сработала, и со всей силы я навалился на супостата. Дверь подалась, чуток приоткрылась, я подставил ботинок и затем плечом добавил так, что мой матёрый дядя в полтора центнера весом отступил, с уважением впуская меня в зловонные хоромы. Плечо болело в тот раз больше месяца. Всякое бывает с самогонщиками, народец этот не из трусливых… Поначалу пытаются тебя ублажить, затем купить, и в конце концов, намекают на большие связи в милиции, в суде и в прокуратуре – дескать, советуем вам, участковый инспектор, с нами не связываться, не тех, де, экспроприируете!.. Но оказавшись на скамье подсудимых, честно признают себя виновными и согласными со штрафом и конфискацией самогонного аппарата и сивушного неочищеного самогона…

Лифт останавливается на девятом этаже. Выхожу из кабины и едва успеваю сделать несколько шагов по направлению к заветной двери «золотых самогонщиков» – братьев Ивана да Виктора. Моему взору открывается весьма неприглядная картина. Внештатник Сидоров пятится задом, еле держась на ногах. В закрывающейся квартире мелькает злорадное, обросшее чёрной щетиной, лицо одного из двух братьев. Сидоров вот-вот плюхнется на бетонный пол. Подхватываю его сзади. Одной рукой он держится за нос, он расквашен и начинает обильно кровоточить. «Хорошо, что ещё не в свадебном костюме!» – мельком думаю про себя. По-шустрому сопровождаю внештатника к лифту, нажимаю кнопку вызова, кабина распахивается, и мы оказываемся внутри.